Нехорошее озеро

Озерецкое вошло в мою жизнь еще с раннего детства; направив взор к Западу от нашего дачного поселка, на горизонте, за лесом, можно было различить размытое пятнышко, из которого выступал силуэт церкви. Это и было село Озерецкое, до которого, как мне сказали, по прямой лежало семь километров густого бездорожного  леса, а добраться можно было только в объезд – через Красную Поляну (Лобня) по Рогачевскому шоссе (15 км).
Так все мое детство и промаячило Озерецкое смутным пятнышком на горизонте, таинственным и влекущим из-за его недоступности. В первый раз я там оказался в возрасте 13 лет. Конечно же, целью похода являлись озера, расположенные к Западу от села – Круглое и Долгое – прекрасное место для купания, но мне было интересно посмотреть на церковь святителя Николая, стоящую на вершине холма в окружении огромных дубов – именно их кроны представлялись издали смутным пятном, и теперь его тайна раскрылась.
Впоследствии я стал частым посетителем пляжей Круглого озера, и однажды после купания я поднялся на холм,  обошел церковь слева, и оказался среди крестов сельского кладбища, спускавшегося вниз по склону. К Северо-востоку от погоста лежала долина, заросшая лесом, посреди которой открылось озеро, о котором я никогда не слышал…Не было на нем  ни лодки, ни человеческих фигур на берегу; не было сверкания воды на его поверхности – оно казалось матовым, и выглядело, как мираж. Зато, повернув голову к Востоку, и перебросив взгляд через лес, я вдруг увидел церковь Троицы деревни Троица-Сельцо, что находится в полукилометре от нашего дачного поселка; казалось, что от Озерецкого до Троицы было много ближе, чем от Троицы – до Озерецкого.
У первого же встретившегося мне местного жителя я осведомился об увиденном мною озере.
- Нерское – сказал крестьянин, отвернувшись, тем самым давая понять нежелательность дальнейших расспросов.
С тех пор Нерское озеро завладело моим воображением надолго. Занявшись грибною охотой, я зачастую, пройдя через лес, выходил к Озерецкому, но никогда – к озеру Нерскому, что показалось мне странным. И я поставил себе цель непременно добраться до озера.
Я обратился к имевшейся дома карте Подмосковья, выпущенной в 30-е годы, так как  не верил современным картам, на которых пропорции намеренно искажались, видимо, чтобы ввести в заблуждение иностранных шпионов. На этой карте берег озера Нерское был изображен пунктиром, что означало: окружающая озеро топь могла, как затонуть, погружаясь на дно, так и снова всплыть, - то есть площадь его зеркала менялась во времени.
Пользуясь картой и компасом, я уже мог проложить путь к озеру, и, выбрав ясный день, отправился в поход к его берегам.
К исходу второго часа пути я уже должен был прибыть на место, но вокруг меня густела чащоба елового леса. Однако, по миновании еще четверти часа, кругом посветлело, и я оказался в просторном пространстве, заросшем осокой; тут и там из кочек торчали чахлые березки; иногда встречались падшие ниц стволы погибших елей, выцветшие до серебристого цвета; из них, как ребра скелета, торчали сучья. Сколько можно было видеть вперед, такая же картина продолжалась и дальше, но нужно было идти, коль собрался. Вскоре я заметил, что мои сапоги стали погружаться в болотную жижу глубже, чем по щиколотку; когда я сапог вытаскивал, раздавалось отвратительное чавканье, а по дерну болота от меня распространялись концентрические волны, и я чувствовал, как почва подо мною колеблется. Мне стало не себе: чавкающие звуки казались оглушительными в окружившей меня полной тишине; ни в небе, ни на деревьях  не было видно ни птицы. И тогда я решил: «А ну его в черту, это Нерское озеро!», и тотчас повернул назад, стараясь наступать в оставленные мною следы.
Больше я не предпринимал попыток выйти к озеру Нерскому, но однажды… С полным ведром грибов, изрядно уставший, я шел направлением на солнце, стараясь поскорее выйти на опушку напротив Озерецкого, чтобы на ней съесть бутерброд и отдохнуть, и вот, наконец, впереди увидел долгожданный просвет. Каково же было мое удивление, когда, выйдя на опушку, за небольшим пологим спуском я увидел раскинувшийся во всю ширь горизонта неприглядный низкорослый чахлый лес, в проеме которого, в обрамлении камышей была видна  поверхность озера, которое мне показалось довольно большим. Но, несмотря на солнечный день, на нем не было видно ни отблеска; поверхность озера была матово-свинцовой и казалась мертвой; ни одна птица не пролетала над ним; не слышалось ни птичьего пения, ни шелеста листьев; стояла тишина, как в сурдокамере. Открывшаяся передо мною картина была столь угрожающе безжизненной, что я поспешил от нее отвернуться, направившись обратно - в лес.
Нерское озеро больше мне никогда не показывалось, и я стараюсь изгнать его вид из моей памяти, как знак некой беды, которая сначала пребывает где-то за горизонтом, потом приближается, становясь видимой, и к себе притягивая, потом на тебя надвигается, пугая,  и с которою, если повезет, можно невзначай разминуться, (как было в моем случае), но  самое имя – озеро Нерское – до сих пор вызывает в душе моей что-то похожее на суеверный страх.
                Май 2019 г.