Лекарство для сердца

 
Герка встретил Геннадия Ивановича недалеко от школы. Чего говорить - встретил, он случайно наткнулся на него, когда шёл в больницу. Он попытался незаметно просочиться мимо учителя НВП, но ничего не получилось.
- Ну, ты чего, Еронин, в школу не ходишь? – спросил учитель, удерживая Герку за рукав и внимательно смотря ему в глаза.
Герка замялся, размышляя, стоит ли говорить всю правду учителю. Он  знал Геннадия Ивановича, его сильные фантазии и вымыслы, о которых в школе ходили анекдоты, и многие, и не только ученики, за глаза называли его Мюнхгаузеном.
- Да вот, приболел немного… В больницу иду… У меня и справка есть об освобождении от занятий… Вот, смотрите, - сказал Герка, показывая лист бумаги, на котором, как китайскими иероглифами, было что-то написано.
Учитель, скользнув по бумаге быстрым взглядом, спросил:
- У тебя какая болезнь-то будет? Не филонтабус называется, случайно?
Герка вопросительно, удивлёнными глазами посмотрел на учителя. Тот, прочитав Геркино выражение, остался доволен произведённым эффектом и продолжил:
- Ты знаешь слово филон? Или филонить? А от этих слов и болезнь, я её называю - филонтабус, - с удовольствием произнёс Геннадий Иванович и продолжил:
- А может, у тебя лодырит? Это уж тебе понятно, конечно. А может, шлангит? – сказал учитель и сделал вопросительную паузу, наблюдая за Геркой. Заметив искорку удивления, промелькнувшую в Геркиных глазах, добавил:
- Это от слова шланг. Может, ты шлангом прикидываешься?
Последние слова вывели Герку из терпения.
- Каким ещё шлангом? В справке же написано, что у меня что-то с сердцем там. А вы – «шлангит», - чуть обидевшись, сказал он.
- Да что там в твоей бумаге разберёшь?  У нас первоклассники разборчивее пишут. А сердце - это вещь серьёзная, и с ним шутить нельзя, - с серьёзным видом продолжил Геннадий Иванович.
- Помню, у нас случай был. Парень молодой, ну вот такой, как ты, заболел. Начали проверять его врачи. Оказалось, тоже сердце. Стали его лечить. Лечат, а парню легче нет. Опять начали проверять. Точно, сердце. Снова начали лечить. Врачи-то чуть ли не из Москвы. Лекарства все перепробовали, какие только могли. А парню легче нет. Даже хуже всё и хуже. И что ты думаешь? Конец парню пришёл.
При этих словах у Герки лёгкий холодок оставил мурашки на спине, и он невольно подумал: «Зря я с этим Мюнхгаузеном остановился. Ловко он со мной про болезнь-то».
А учитель, как бы не замечая ничего, продолжал:
- Так потом у этого парня начали сердце исследовать и нашли у него в левом желудочке небольшого белого червячка. Вот такого, - и Геннадий Иванович показал сгиб указательного пальца на правой руке.
- Начали его исследовать и доктора, и профессора разные, и не поймут, что за зверь такой. Стали пробовать на него лекарствами ка-пать. Капают, а он живёт, ему хоть бы хны. Ну чем только на него не капали, живёт себе, и всё. И тут какой-то молоденький врач, говорили, бывший троечник, взял он буряк. Знаешь, что такое буряк? По-русски это свекла. Так вот, взял он этот буряк, выжал из него сок и капнул на этого червяка. И что ты думаешь? Тот сразу загнулся. С нескольких ка-пель подох. И вот, понимаешь, если бы только знали это, то дали парню соку, и живи, радуйся.   
При этом Геннадий Иванович смотрел на Герку по-детски невинными глазами. Глазами, полными убежденности, которая только ему одному было понятна.
-  Геннадий Иванович, я пошёл, мне некогда, я на приём опаздываю, - чуть не выкрикнул Герка, вырываясь из плена учителя. А вслед он услышал:
- Ты это, если что, попробуй сок-то свекольный.