Ханмурза из поселка Кош-Карагай

ХАНМУРЗА ИЗ ПОСЁЛКА КОШ-КАРАГАЙ
Среди открыток, что почтальон приносит ко Дню защитника Отечества, есть особая. Она приходит из прошлой жизни.
В той жизни был заснеженный плац областного военкомата. А посреди плаца молоденький лейтенант и кряжистый азиат в деревенском тулупе. Восточный человек молитвенно складывал ладони лодочкой и тянул на одной ноте: барана дам… денег дам… только возьми. Денег дам, барана - какого хочешь! - дам… Только возьми, пожалуйста.
Лейтенант наконец вскипел: да ты кто вообще?
- Алимурза! - обрадовался проситель. И тут же внёс окончательную ясность: - Я из посёлка Кош-Карагай. А это мой сын. Возьми, пожалуйста. Барана дам…
Из-за спины Алимурзы выглядывал чернявый паренёк, почти мальчишка. Худой и малорослый.
Лейтенант чертыхнулся. Он давеча прибыл на сборный пункт набирать команду в десантную учебку. Набрал. На утренней поверке обнаружилось, что одного призывника не хватает. Смылся ночью прямо из расположения. Лейтенант остановил было на плацу конопатого увальня: хочешь служить в десанте? Тот равнодушно пожал саженными плечами: позовёте, так пойду. И сплюнул под ноги.
Лейтенант, когда-то прошедший отбор в Рязанский институт Воздушно-десантных войск, где был конкурс шесть человек на место, хотел размазать балбеса по снегу, но тут его потянул за рукав пожилой бабай: солдата в десант ищешь? Вот сына возьми, пожалуйста. Мечтает о десанте. Я сам в Гудауте служил. Денег дам. Баран дам…
Никакого бакшиша лейтенант не взял. Он и себе-то потом не мог ответить, почему согласился включить в отправку шпендика из посёлка Кош-Карагай. Тот всю дорогу до места назначения счастливо таращился в вагонное окно.
У ворот части их встретил командир полка. Оглядел цепочку новобранцев, подозвал сопровождающего, ткнул пальцем в единственного недомерка и вкрадчиво спросил: а это кто?
- А это, - в тон ему ответил лейтенант, - песец всему нашему полку.
Командир полка, гвардии подполковник, прошёл две войны, повидал разного и знал, на что порой способны неказистые солдатики. Поэтому он по-отечески похлопал лейтенанта по погону: под твою ответственность. Лейтенант вздохнул и повёл молодое пополнение в роту.
Командир роты прошёл только одну войну. Он тяжело ступал вдоль шеренги притихших салабонов и споткнулся о счастливый взгляд мелкого бойца.
- Я Ханмурза, - звонко доложил тот, не дожидаясь обычного, как видно, в этих краях вопроса, - я из Кош-Карагая.
- Какая ещё кошка рогатая? - не понял ротный. И прошипел короткое восточное ругательство, которому некогда научился в окрестностях Урус-Мартана.
Ханмурза набычился, сжал кулачки и кинулся на могучего ротного. Тот сделал неуловимое движение рукой, солдат укатился под кровать. Вылез, подобрал шапку, одёрнул мешковатое обмундирование и снова ринулся в драку. Ротный срубил его подсечкой, поднял и сунул в шкаф с бушлатами. И подобрел лицом: мужик! Завтра поможешь каптёру прибрать в сушилке.
В сушилке новобранец отыскал два старых черенка от сапёрных лопат. Связал их кожаным вервием. Получились нунчаки. Ханмурза умел крутить их и левой, и правой рукой, отчего рукоятки рассекали воздух, как пропеллеры.
Через неделю его, очумевшего от усталости и недосыпа, отправили с двумя дембелями чинить заглохшую боевую машину. Те подтолкнули первогодка к броне - чини давай! - и смотались из гаража. К обеду они вернулись. Ханмурза мирно спал в уголке на куче ветоши. Машина не работала. Он же не умел чинить бронетехнику. У них в степном посёлке не было танкеток, только трактора да совхозный молоковоз. Ханмурза силился спросонья рассказать это дембелям, но те стали молча его пинать.
Солдатик повалился набок, вытянул из-за пазухи нунчаки и завертел их, превратив в свистящий круг. Вырубил одного точными ударами по коленям. Тот шлёпнулся на карачки и заорал. Другой сам шарахнулся из гаража. Больше Ханмурзу никто не трогал.
И он стремительно стал бойцом. Через месяц перестал хрипеть и задыхаться даже на самых долгих кроссах. Через два, укладывая парашют, сноровисто перебирал стропы, словно заплетая гриву своему скакуну. К тому времени вся рота называла его коротко и уважительно: Хан. Через год Хан стал старшиной этой роты. На построении издалека были слышны его сухие, чёткие команды.
Перед увольнением мы обменялись домашними адресами. Тогда ещё не было Интернета и мобильных телефонов. Иногда в конце февраля нахожу в почтовом ящике открытки с поздравлениями короткими, как рапорт: «Поздравляю с Днём защитника Отечества! Желаю здоровья и хороших успехов. Я женился. Жену зовут Фатима». «Поздравляю с нашим праздником! Желаю не забывать о службе. У меня родился сын. Сына зовут Бекмурза».
В последней открытке Хан доложил, что старший сын получил повестку в армию. И я знаю, что будет весной на областном сборном пункте. Коренастый азиат высмотрит раскосыми глазами «покупателя» с десантными нашивками. Соберётся с духом, подойдёт и скажет, что он Ханмурза из посёлка Кош-Карагай. И кивком головы подзовёт старшего сына.

Александр Белов