Почему мы так живем? 2

Устав удивляться бесхозяйственности, я, как математик, стал скрупулезно записывать в тетрадь расходы строительных материалов: тех которые шли на строительство и тех, которые шли в «Отвал». Цифры впечатляли и никак не соответствовали лозунгу партии: «Экономика должна быть экономной». Я попытался поделиться своими фактами с друзьями по общежитию, но они только смеялись и приводили мне примеры из личных наблюдений, которые были посерьезнее моих цифр. Выходило, что это не только «расхлябанность» нашего строительного участка, а общая тенденция в строительстве. Так, подсчитывая выброшенные материалы, я представил: сколько можно построить жилых домов, так необходимых москвичам. Но к кому обратиться и кто бы из высокого начальства мог загореться идеей рачительного использования уничтожаемых ресурсов: не только материальных, но и трудовых? Так бы, наверное, я и остался в вечном поиске, но помог случай.

Был второй день праздника «Великой Октябрьской революции» - 8 ноября. Я, как и многие трудящиеся, поехал в «Парк культуры и отдыха», но от «отдыха» устал еще больше и домой решил возвращаться на такси. На стоянке была толпа, я как законопослушный гражданин стал в очередь. Прошло полчаса, такси подъезжали и уезжали, а очередь не убавлялась. Я возмутился наглостью подвыпивших товарищей и решил навести порядок по справедливости: стал пускать в такси только очередников. Но это не понравилось «прочим гражданам». Завязалась потасовка, из которой победителем вышел я с незначительными потерями: разорванной рубахой и оторванными пуговицами пальто. Так бы оно «благополучно» все закончилось, но только не в центре Москвы. Не успел я приступить к своим обязанностям по рассадке граждан в такси, как подъехал «жигуленок» открылась дверь и водитель скомандовал: «Садись, поедем!» Частного извоза тогда не было водитель был мне не знаком. «Значит, это товарищ из органов» – решил я и послушно сел в машину. Жигули тронулись, мы молчали, наконец, он спросил: «Куда едем?».

- Ну, ты же адрес знаешь: Петровка, 38.

Он посмотрел на меня еще раз и спросил: «Ты что там работаешь?»

- Да, нет, это ты там работаешь.

Он молчал, будто что-то вспоминая, потом посмотрел на меня и процитировал: «На том свете я боюсь Бога, а на этом только одного человека – самого себя». Я посмотрел ему в глаза и подумал: «Ничего себе работают органы, даже знают мои любимые афоризмы, которые я говорил только близким друзьям». Он остановился у винного магазина и сказал: «Я хочу выпить с тобой бутылочку коньяка».

- От коньяка у меня изжога, а если хочешь угостить, то бери вино.
Он пошел в магазин, а я сидел в машине и думал: «То, что он из органов, сомнений нет, но вот поведение странное, неужели он действительно хочет со мной выпить?» Он вернулся с двумя бутылками марочного вина и коробкой шоколада «Ассорти».

- Так куда едем?

- В Кузьминки, я в общаге живу.

- Ты футболист?

- Нет.

- Артист?

- Нет.

- Но такое знакомое лицо, где мы с тобой встречались?

Я засмеялся: «А меня в Москве все знают». И на этой веселой волне мы поехали в общежитие. В комнате я жил один, в условиях спартанских. Без особых затей, я достал стаканы. Он налил вино, мы выпили и сразу «прозрели». Я улыбнулся и процитировал: «В пустыне зноем опаленной, вдали от мира и наук, какой-то тип умалишенный решил построить Ашулук…» Мы сразу все вспомнили: пустыню, полигон, футбол и дружеские посиделки…

Я жил один, то есть занимал отдельный кубрик в казарме, и ко мне на посиделки приходили  «строевики», которые приезжали на полигон для стрельбищ. У них была водка, а у меня «уютное гнездышко» где нас не могли застукать командиры. Ракетчики – ребята простые, послушные и не конфликтные, поэтому общаться с ними было легко и просто. Но Он отличался от своих товарищей, то есть, был из «привилегированных». Как он попал в ракетчики, да еще на полигон? Такие обычно служат в элитных войсках и в штабе. С ним было интересно общаться: воспитанный, начитанный, он легко переходил с одной темы на другую, показывая глубокие знания обсуждаемого предмета. Наши «философские» беседы были на разные темы, но в основном «мудрствовал» я, он больше слушал и добавлял что-нибудь интересное.
Так было и в этот раз: рассказывал я, он только слушал и спрашивал.

- Как ты оказался в Москве, ты же из Краснодара?

Я рассказал, что приехал поступать на философский факультет МГУ, сдал вступительные экзамены, но не добрал 2х баллов на дневное, поэтому учусь на вечернем. А чтобы учиться на вечернем: нужна московская прописка и справка с работы. Так я оказался на стройке и в общежитии. Но это и лучше, так как я учусь не только по учебникам. Мне открылась такая сторона жизни, о которой я раньше и не подозревал.

- И что же ты нового узнал? – спросил он.

- О, тебе такое неведомо, - засмеялся я. – об этом не пишут газеты, не говорят по телевидению, не обсуждают на лавочках. Это стало настолько обычным, что люди к этому привыкли и даже не замечают.

- И что же это такое, чего я не знаю? Расскажи, мне интересно послушать.

После стресса и 2х стаканов выпитого вина я расслабился и стал подробно рассказывать о бардаке, что творится на стройке. К моему удивлению Володя слушал внимательно и, казался совершенно трезвым, хотя мы пили на равных. Потом он прервал меня и спросил:

- У тебя доказательства есть?

- Конечно, есть! – обрадовался я, – вот, смотри.

 Я достал тетрадь с записями, и он стал внимательно читать. А я обрадовался: наконец-то нашелся ответственный человек, который если не поможет, то хотя бы морально меня поддержит. Но Володя, просмотрев записи в тетради, стал еще серьезнее и, обращаясь ко мне, спросил:

- Ты это кому-нибудь показывал?

- Нет, только ребятам по общежитию, но они не смотрели, у них аргументы повесомее находились.

- Тогда покажи где у тебя кухня?

- Здесь, рядом, за дверью.

Он взял мою тетрадь, и мы пошли на кухню. Там он достал зажигалку, зажег горелку, отдал мне тетрадь и сказал:

- Сожги её при мне.

- А кто ты такой, чтобы мне приказывать?

- А я тот – кто работает там - куда ты просил поехать.

Я, молча, сжег тетрадь, а потом сказал:

- Володя, но ведь это же правда, я ничего не придумал, все так и было.

- А кому нужна твоя правда? Ты думаешь, мы это не знаем. Да это пустяки, по сравнению с той информацией, которая нам поступает.

- Расскажи, мне будет интересно.

- Я не могу тебе рассказать, потому что это государственная тайна.

- А чем же опасна моя тетрадь, если в ней «пустяки».

- Тем, что если она попадет в «нужные руки», то тебе влепят реальный срок, как клеветнику и злопыхателю. Ты пишешь о потерях стройматериалов, но ведь никто не украл: ни одного кирпича, ни одной лопаты раствора. Значит, уголовно наказуемого деяния нет, а то, что не использовали весь материал, так это естественные потери производства, которые неизбежны и заложены в смету.

Я, конечно, не мог согласиться с «железной» логикой оппонента и стал возражать:

- Хорошо, если вы все это знаете и даже гораздо больше, чем мои пустяки, то почему не принимаете никаких мер, для исправления недостатков в строительстве.

- Это не входит в наши обязанности. Мы только наблюдаем и подаем объективную информацию. Решение по тому или иному вопросу, принимает ЦК и Политбюро КПСС. Сейчас пятилетка количества, то есть, экстенсивного развития, а вот когда будет пятилетка качества, тогда займемся и такими мелочами, как естественные потери производства.
«Да – подумал я, - все как в том анекдоте: Инженер предлагает более совершенный четырехтактный двигатель запустить в производство, а чиновник спрашивает: «А какие сейчас у нас в народном хозяйстве?»
- Двухтактные двигатели, – отвечает инженер.
- Четырехтактный – нельзя! Все должно идти поэтапно: сначала запустим трехтактный, а потом уже четырехтактный двигатель.

Но я спорить, тем более что-то доказывать не стал, так как у него была информация, куда более солидная, чем у меня. Мы выпили еще вина, и перешли на воспоминания службы в Ашулуке.

Но ту информацию, которую не рассказал Володя, и которая была серьезнее моей, я узнал позже из других источников. В ней речь шла о «цеховиках», которые буйным чертополохом покрыли братские республики: Грузию, Армению, Узбекистан… Мои стенания по поводу выброшенных стройматериалов, действительно выглядели жалкими и казались каплей в море растрат и хищений. Чем все это закончилось, мы знаем: к власти пришел Юрий Владимирович Андропов. Началась борьба с «цеховиками» ,коррупционерами и прочими нарушителями социалистической законности. Карали строго, даже расстреливали, но «цеховики» и коррупционеры остались, а СССР развалился. И почему мы так живем?