2. Любовь одна - не причуда

Из Интернет-книги В.Рапея и Т.Ламарской
«Смерть близкого человека. Жизнь До, на Рубеже и После»
Из главы "Всё будет хорошо"

2. "Любовь одна - не причуда" (В.Рапей)

Как-то, лет десять назад, мы с женой заехали на край области в удалённый посёлочек, откуда были её корни по линии мамы. В самом центре, как положено, Парк Славы и стела в честь погибших в той Великой Отечественной. Предложил ей: "Давай-ка глянем фамилии твоей родни"... Ну и глянули. Это был шок: в граните стелы было высечены имена более тридцати человек с фамилией её деда и порядка сорока с девичьей фамилией её бабушки.  Годы смерти те самые: сорок первый - сорок пятый. Постояли, помолчали. "Да, - говорит моя девочка, - видишь, сколько нас могло бы быть"...

Бабушка моей супружницы, её любимая-прелюбимая бабушка, была удивительным человеком. Когда я ещё только женихался, то она была первой, кому моя девочка захотела меня представить. Боже, 1991-й год. Сколько уж минуло...  Бабушка на пороге поглядела на нас внимательно, и через паузу так строго: "Так вы же - похожие".

Её бабушка – это было воплощение серьёзности, обстоятельности и мира во всём, к чему она касалась. И никакой пафосности. Просто - такая глыба спокойной доброты.

Брат её меньшой был ещё жив, рассказывал нам. Когда-то, в те, уже совсем далёкие, лютые и голодные 32-33-й годы она - 12-ти летняя девочка несла домой с поля, где трудилась с остальными братишками за трудодни, мисочку с двумя галушками в жиденькой юшке. Домой, опухшему от голода и уж не способному двигаться отцу. А один из меньших всё просил-упрашивал свою старшенькую, чтоб хотя бы позволила лизнуть галушку. Но, она - такая взрослая, только и позволила, что чуть пивнуть из миски этой мутной сероватой жидкости. А галушку - нельзя: папе надо, папа ведь умирает, ему нужнее.

(Да... Вот она – без слов и клятв истинная связь папы и дочки)

Бабушка всю жизнь, пока ей позволяло здоровье, проработала учителем младших классов в поселковой школе. После работы -  уже дома школьные тетрадки да подворье. Птица, корова, свиньи, огород, запасы в зиму, да переработка всего того, что муж нашабашил после своей рабочей смены. Трудились-"пахали" всю жизнью. И достаток - был. Но вот только всю свою жизнь бабушка после всех сгребала со стола крошки. И в рот. Всю жизнь не могла наесться. И те галушки всё ещё ей снились. Она это говорила.

Её образование? Да какое там образование? Ведь до войны оно всё было в виде каких-то скоропостижных курсов. И чему их там могли только научить? Но, видать, всё-же учили.
Когда в 70-е появились первые телевизоры, и у них в семье тоже,  то она, довольно крупная и изрядно утруженая женщина, вместе со своей пятилетней внучкой, моей будущей супруженицей, бросали все свои помидорно-огородные дела и неслись к телевизору: ведь там-же балет!  «Лебединое озеро»! (У жены после бабушки только и осталась о ней в память маленькая бело-голувая фарфоровая статуэтка - танцующая балерина с отбитой кистью руки). Меня эта рассказка всегда умиляла своей чистотой и непосредственностью. Воистину: "Будьте как дети" - это точно фраза Христа о непосредственности бытия и восприятия мира была о них.

Когда бабушки в апреле 2001-го не стало, то на прощание к ней сошлись пол посёлка: всё её бывшие ученики. Седые да взрослые. Посёлок к тому времени уж стал приличным райцентром. И похоронная процессия протянулась на сотни метров. А как же иначе: ведь Марию Ивановну ж надо проводить.

(В день, пообедни, когда бабушка умирала, моя жена, выходя с нашей малой доцей на руках из маршрутки и захлопывая за собой дверь, прибила себе большой палец правой руки. Да так, что ноготь срывали... А следующим днём пришла весть, что бабушки не стало)

А дед?
Что дед?
Он брёл следом за нею, лежащей в гробу. Как побитая собака. Это было крушение всего его мира. Он, прошедший страшную войну, выживший в трёх десантах, среди которых ложный керченский, где полегли 8-мь из 9-ти. С кучей дыр по телу и осколком под сердцем. Он, добытчик в семью,  после своей трудовой смены ради пяти рублей "шабашки" сам совковой лопатой загружавший песком на краю леса "Зилок", а потом его же лопатой и разгружавший у "заказчика". Но при этом, не имевший малейшего представления, как себе состряпать похлёбки или постирать свои портки. Он, проживший с ней и за нею, как за каменной стеной 54 года, предстал пред новой жизненной реальностью, как малое немощное дитя, неспособное к элементарному быту.

И это было для него концом его света.

Он оказался один на один с этой хатой. Со всем этим хозяйством. И с этим миром. У взрослых дочерей - свои непростые хлопоты, и к тому-же по другим городам-весям. Внуки – то же: лихое пост-перестроечное время. Выживали кто-где и как мог.  А он – один. С редкой "подачкой" для его Души в виде краткого визита пару раз в неделю кого-то из дочерей иль внуков. Да, пока они рядом - это как обезболивающее. Но, только они ногой за калитку и всё: анестезия прошла. 

И тут-то наконец всем стало ясно, что бабушка, та самая: строгая и местами несговорчивая, и твёрдая в своей обстоятельности, была для всех них цементом связующим, центром их маленькой вселенной.

А когда её не стало, то всё вмиг рассыпалось.

(Так вот он - прибитый большой палец на правой руке моей Любимой.  Главный палец руки. Знаки, знаки, знаки ...)

А где-то через пару месяцев у них в доме появилась женщина, помоложе деда...  А потом сменилось и место жизни. И там уже пошло всё по другому…

Вся семья моей жены этого не могла и не хотела принять. Как так? Как можно предать бабушку?...  И куча ещё всякого словесного мусора и в сторону Деда и его новой женщины. Осуждения сыпались валом на его убелённую голову.

А моя жена: не то, чтоб осознала и приняла это. Тяжко ей было это принять. Ведь дед и бабушка фактически были для неё её родителями. И целым Миром. Просто весь этот период "после", весь этот "переход" со стороны деда и его дочерей произошёл как-то стыдливо-зажато и скомкано, без малейших объяснений. Всё по умолчанию. И ей ничего иного не оставалось, как смирится, принять всё как есть... Но только иногда, спустя уже многие годы, сидя дома у телевизора и наблюдая балет, она бережно прижимала к груди ту самую бабушкину статуэтку... И всё одно, непроизвольно, пальчики сжимались в кулачки.

Когда мы с дедом, и его женщиной, ставшей впоследствии ему женой, даже через многие годы приезжали на могилу к его Марии Ивановне, то он ни капли не стыдясь и не оправдываясь, становился на колени пред её уже потускневшим на эмали фото. И так стоял пока мог… И целовал  её фото и  плакал.  Как малое дитя. Так и продолжая величать её, как при жизни: Мария Ивановна.

P.S. Только сейчас, проводив свою Любимую в иные миры, и начав работать над этой книгой, я с полной ясностью осознал, что не появись тогда у деда на пороге дома та самая  женщина, и если бы она не вовлекла его в свою круговерть, то скорее всего он протянул бы ещё от силы полгодика. И всё. И не сменить место жизни он не мог. Слишком больно ему это было - жить там, где всё о ней.

И никто не вправе его судить.

В этом году ему будет 94-е.
Он пережил страшную войну. Пережил свою Марию Ивановну.
И свою любимую внучку.
Плачет.
И я с ним.

Другое:
*******
Может, с год назад моя сотрудница, женщина моих лет, вдруг поделилась о своей семье. Зачем-то ей это стало нужно.

Её родители были очень близки. Прожили большую жизнь. Исколесили полстраны. Переезды, командировки. Почти всегда были вместе... Но мама сильно болела и надежд уж не было. Она так сильно любила его, и так переживала за него: как же он будет после неё, что незадолго до своего ухода строго наказала ему найти себе женщину, и чтоб он не остался один в старости…

Через три года, так сложилось, ему встретилась женщина моложе него, и они создали семью, и у них даже родились детки…

И вот, совсем недавно, он сказал ей, своей взрослой дочке - этой моей знакомой, у которой уже и внуки то свои, что да, он живёт с этой женщиной, да – он ей благодарен за всё и, конечно, любит её, и за свой новую жизнь, и за сыновей. Но!
Но только вот до сих пор он любит по настоящему только её, свою первую.

И я теперь точно знаю,
что у деда моей жены
была только одна любовь
- его Мария Ивановна.

Другое:
*******
Мой друг по нашей бесшабашной юности Сашка Ч. уж девять лет как живёт без неё: без своей "половинки". Мог ли он найти себе кого-то? Наверное, мог. Были ли в его кругу знакомые женщины, готовые разделить с ним его жизнь? Знаю, были. Разделяли ли они его одиночество? Да, разделяли. В переписке, за кухонным столом. Но, не дальше, не созданием новой семьи. Дальше - он не смог, не захотел.

Хотя, думаю, что всё-же не смог.
Это его Душа не смогла.
Сколько ему тогда было?
Сорок пять.
*******

"Терапия" будущего:
*******
"Лебединая верность", любовь одна на всю жизнь. Нет, это не причуда.

Но, бывают разные обстоятельства, которые побуждают людей поступать тем или иным образом. Бывает, когда личные чувства и принципы отступают на второй план ради чего-то более важного. И никто не вправе судить - мы не знаем всех нюансов жизни этого человека. И не должны знать. То, что он делает, это его выбор. Потом всё это учтётся в "Небесной канцелярии".

Единственное, так это вернитесь на пол страницы назад, где говорится о  "стыдливо-скомканом необъяснении" своих поступков своим оставшимся родным и близким. Тем, для которых эта смерть так-же невыносимо болит. Прочтите это место ещё раз.

И мой вам совет: обязательно найдите слова своим родным и близким, чтоб пояснить свою ситуацию, свой поступок. Пусть это будет не за один раз. Но это нужно сделать обязательно. Ради вашего общего будущего.
Они вас обязательно поймут.
Ведь они же - ваши родные.