Заразительное добро

Стоял душный ноябрьский день. Тучи затянули небо сплошной пленкой, из которой моросил дождь. Ветер разбрасывал ошметки пакетов, газет и коробок по всему двору.

Константин Захарович тащил тяжелый пакет с продуктами, который он только-только раздобыл в местном магазине. Это был его первый поход в магазин на новом месте. Только вчера он переехал в новую квартиру (новую для него, но по возрасту они были почти ровесниками). Ему оставалось еще девять лет до спокойной пенсии, но он тем не менее был полон сил и энергии.

Константин Захарович нажал кнопку, дверь с писком открылась и он нырнул в подъезд. Подобно молнии его пронзила мысль. Собрание! Сегодня ведь состоится собрание подъезда! Вчера же видел объявление! Он быстро поднялся на четвертый этаж, бросил пакет прямо на пол в прихожей и побежал на пятый, в квартиру 53. Должен успеть! Будет нехорошо, если он, едва заселившись, сразу начнет с пропуска собраний.

Он позвонил в дверь, подождал, потом позвонил еще разок, снова подождал, и нажал кнопку в третий раз. Щелк, хрусь, тресь — дверь открылась. В домашнем халате на него смотрела кучерявая женщина с огурцом в руке.

— Я на собрание, добрый день, — сняв старую кепи, сказал Константин Захарович.

Женщина смотрела на него, ничего не выражая лицом, будто только-только очнулась от летаргического сна.

— Оно же здесь будет?

— Новый сосед, что ли? — наконец отозвалась женщина.

— Да.

— Ладно, заходи.

— Спасибо.

Он оказался в маленькой темной квартирке, по коридорчику уже разносились голоса людей. О чем-то спорили.

— Не разувайся, полы не мыла еще, — сказала женщина, уходя в глубь своей пещеры.

Константин Захарович пошел за нею. Зал. Низкий потолок, много советской мебели, мягкие диваны, ковер на стене, стол в самом центре и много-много людей вокруг него. Дышать нечем.

— Я говорю, что никому это не надо! — стукнул по столу седовласый мужчина, что был на голову выше остальных.

Все внезапно замолчали, увидев в дверях нового соседа.

— День добрый, — сказал он, слегка наклонив голову.

— С какого эта перепугу он добрый? — проворчал самый старый мужчина в комнате. На нем была просторная серая рубашка с короткими рукавами, которую он, быть может, раздобыл еще во времена Хрущева.

— Сосед это новый наш, — сказала женщина с огурцом.

— А! — радостно вскочил еще один мужчина. Худой с лысиной, которую он тщательно маскировал, зачесывая последние две волосинки с боков, от чего выглядел только хуже. Он подбежал к Константину Захаровичу, потной рукой потрепал его по плечам и представился: — Валера!

— Константин, — ответил новый сосед.

— Присаживайся!

Вновь разгорелся спор. Сначала говорили о том, как бы отпугнуть негодяев, что каждую неделю лампочки выкручивают и расписывают стены известными словами. Потом подняли вопрос дежурств по подъезду.

Внимательно выслушав всех, Константин Захарович спросил:

— А планируется ли благоустройство двора?

— Чевой? — отозвался полненький мужчинка, сидевший со своей женой, которая то и дело толкала его в локоть, стоило ему сказать что-то лишнее.

— Я там заметил, что площадка детская захламлена, качели сломаны, песочница без песка стоит. Да и в целом во дворе мусором все завалено.

— Так-то ж еще с Бог знает времен каких, ха-ха-ха, — громко рассмеялся Валера.

— Да погоди ты с двором своим, — махнул рукой полненький мужчина, — кому это надой-то, а? Тут вон лампочку бы сберечь.

— Так ведь детям играть негде, да и самим ходить неприятно.

— Как тебя зовут? — вдруг спросил полненький мужчина. Почему-то этот вопрос прозвучал слишком громко, все притихли. Жена толкнула его в локоть и прошептала, чтоб не вылезал из общей массы, а то накликает лишних проблем.

— Константин, — ответил новый сосед.

— Да подожди ты! — отдернул руку толстенький мужчина, прошипев на жену. — Костик, с двором мы боремся уж как не первый десяток лет. Писали заявления и в ЖКХ, и в ЖЭК. Толку нет.

— А вас как? — поинтересовался Константин Захарович.

— Петр Геннадьевич.

— Так, может, сами уберем? — предложил Константин Захарович.

Все ахнули. Хозяйка квартиры подавилась огурцом, ее стали дубасить по спине всем скопом. Чуть не до смерти не забили, так сильно они хотели спасти.

— Делать нам неча, что ль? — буркнул Петр Геннадьевич, поправляя животик. Жена погладила его по локтю.

Собрание закончилось тем, что надо бы написать еще одно заявление в ЖЭК, чтоб они поставили камеру около лампочки. Остальные вопросы было решено обсудить другим разом.

Разошлись.

На следующее утро, в субботу, погода вдруг переменилась. Солнце ударило в окно Петру Геннадьевичу, попав прямо в глаз. Он недовольно вскочил с кровати, даже не натянув тапочки, подошел к окну и схватился за шторки. Замер. Жена сонно посмотрела на него и спросила:

— Чего там увидел? Не мерзни.

— Сама глянь.

Жена встала и подошла к окну. Оба опешили до того, что забыли про сон. А ведь было еще только семь утра. Выходной день!

На улице бродил туда-сюда, таская за собой пластиковый мешок, Константин Захарович. Он собирал пакеты и газеты, складывал в свой новогодний мешок и относил в контейнеры.

Петр Геннадьевич открыл форточку, впустив холод в квартиру, и крикнул на весь двор:

— Сосед! Ты чевой творишь?

Сосед лишь сказал:

— Убираю!

— Дурной, что ли? Не твоя это работа!

Константин Захарович ничего не ответил и продолжил собирать мусор. Через несколько часов, когда подъезд уже просыпался и попивал у себя в квартирах невкусный кофе, со двора начали раздаваться странные звуки. Стучали молотком, сверлили дрелью, крутили шуруповертом, гребли лопатой.

Петр Геннадьевич вышел на улицу и увидел, что это новый сосед чинит горку детскую. Он подошел к нему и спросил:

— Неужель тебе заняться в выходной день нечем?

— Есть, — кивнул на горку Константин Захарович, — двор в порядок привожу.

— Так ведь завтра опять загадят.

— Не загадят, — ответил сосед.

— Дурной человек, ей Богу.

Петр Геннадьевич ушел в дом, бубня недоброе про соседа, а сам потом думал, что зря он затеял это, ничего хорошего не выйдет.

Весь день он бурчал жене о том, как плохо поступает сосед, что он подрывает коллективный дух. Ведь это работа ЖЭКа, а не жителей дома. Заявление надо писать, чтоб эти лентяи делали свою работу, а не самому грести граблями и облегчать им жизнь.

Однако вскоре Петр Геннадьевич вышел на улицу вновь. День был в самом разгаре. Он снова подошел к соседу, твердо намереваясь прекратить сие безобразие, но не успел он и слова сказать, как Константин Захарович сунул ему в руки мешок и попросил подержать.

— Помогите прибрать листья, — сказал он ему.

Петр Геннадьевич, не успев и рта открыть, обнаружил, что держит пакет, а сосед лопатой загружает туда листья. Он хотел было сказать, что не помогать пришел, а уму разуму научить, но и тут его мысль перебили:

— Отнесите в тот контейнер, только пакет не выбрасывайте.

— Но...

— Обратно принесете, ладно?

Сосед отвернулся и принялся собирать еще одну кучу листьев. Петр Геннадьевич, посмотрев на окна дома, поплелся к контейнеру. Вернувшись, ему снова загрузили мешок, и он снова отнес его. Не заметив даже, как это случилось, он уже помогал соседу. Они убрали вместе листья, собрали остальной мусор, а потом принялись за починку качелей.

Вскоре из подъезда к ним вышел Валера. Аккуратно уложив волосы на лысину, он сначала ехидно смотрел на труд Петра Геннадьевича и нового соседа, посмеиваясь с них, а уже через двадцать минут, недовольный тем, что они якобы криво прикрутили перекладину, решил показать, как надо делать. Ему вручили отвертку, и он с причмокиванием принялся за работу.

К вечеру вышли еще несколько человек, а когда солнце спряталось за домом, двор уже был чист и свеж, как будто и не было тут никогда мусора, как будто детскую площадку поставили только вчера, даже сделали несколько турников с брусьями для спортсменов, облагородили скамейки, поставили столики для любителей шахматишек да шашек.

— Надо же! — удивилась жена Петра Геннадьевича, толкая его в локоть. — Двадцать лет пишем заявления, а тут все за один день сделалось!

— Не сделалось, а сделали, — поправил ее Константин Захарович.

— Ай, как же это вы так? За один день! За день! Все починили, все убрали! Ну чудо же! Натуральное чудо! — причитала с восторгом жена Петра Геннадьевича.

— Да-а, — протянул Валера, вытирая потные руки. — Не даром говорил мне еще мой дед... Как же это он говорил? А! Вспомнил! Многое люди могут, если сами за дело берутся!

— Совершенно верно. Полностью согласен с вашим дедом, — сказал с улыбкой Константин Захарович.

— Эх, хороший был старик, царство ему небесное.

Стемнело. Все разошлись по квартирам. В этот вечер люди гостили друг у друга, обсуждали новый двор, хвалили нового соседа и самих себя за замечательное дело, которое они все вместе совершили. Говорили, что Константин Захарович — добрый человек, раз сам взялся за такое, а потом решили, что и они все добрые, раз помогли ему в итоге.