***

ДЕРЗАЙ ОСТОРОЖНО

Чукотская тундра… Куда ни посмотри – на сотни километров тянется белое безмолвие, чистая, девственная красота. Но и в этот суровый край добралось глобальное потепление…

По суровой чукотской, многовековой мерзлоте ехал на нартах, запряженных парой добрых оленей, заслуженный оленевод Колабельды Охряпков. Еще издали он заметил, как кляксу на белом листе бумаги, черную проталину в вечной мерзлоте. Подъехав поближе, он увидел, что из мерзлоты торчит здоровенное крыло неизвестной птицы. Из под крыла виднелась голова с большим клювом. Находки останков мамонтов в этом регионе не были редкостью, но чтобы вот так сохранившийся птеродактиль – это была сенсация. Колабельды, по приезду в стойбище, позвонил по спутниковому телефону куда надо. Тот, кто надо, прислал в тундру ученых. А ученые откопали доисторическое чудо, привезли его в райцентр и на самолете отправили в Москву. По прилете этот артефакт отвезли в Сколково, в инновационный центр, где на третьем этаже располагался медицинско-биологический центр секретных инновационных технологий. В этой, строго-засекреченной, лаборатории работали трое ведущих ученых: Окурков Иван Иванович, Поцевич Каземир Петрович и Тухасчевский Аарон Иванович.

Окурков был человеком большого роста, с окладистой бородкой, басистым голосом и здоровенными руками. Поцевич, напроив, был роста невысокого, пол жизни он прожил в Варшаве и разговаривал с заметным польским акцентом. Тухасчевский же был маленького роста, с курчавой рыжей шевелюрой, на носу сидели маленькие круглые очки и, как он говорил сам о себе «папа у меня русский, а мама-юрист», подражая известной фразе одного очень известного политика. У Тухасчевского в характере действительно боролись две великих национальности. Еще в детстве, играя в машинки, русская часть пыталась всё сломать, а часть, доставшаяся от юристов, хотела наоборот что-то создать, дополнить машинку новыми деталями.

Так вот, из далекой Чукотки замороженный трупик птеродактиля привезли прямиком в лабраторию к нашим всемирным светилам.В этой лаборатории работали еще два человека: лабранты Нина Васильевна и Георгий Шавлович Джугашвили. Георгий утверждал, что он – потомок именного того самого Джугашвили. В лабораторию его устроили по блату, через грузинское ОПГ, но работу эту он не любил, был груб и невнимателен.
Группа занималась клонированием разных животных. На тот момент в лаборатории было всего две особи: попугай Кеша и безродный кобелёк Зевс, названный в честь того самого, кто метает молнии. Весь генный материал от этих двух представителей хранился там же.
В общем, взяв еще и материал из зуба птеродактиля, весь НИИ решил отметить этот прорыв в науке корпоративной вечеринкой. Закупленные горячительные напитки уложили в казенные холодильники, туда же, где хранились генетические материалы. На праздник Георгий пригласил двух сомнительных дам, представив их как Анжела и Сюзанна. А сам корпоратив проходил достаточно бурно с танцами на столе и с непристойными песнями. Разошлись уже засветло, когда первые утренние лучи солнца озарили красавицу Москву.
В понедельник, придя на работу, ученые занялись своими делами, а к обеду в лабораторию доставили правительственное письмо, где сообщалось о том, что если лаборатория не сделает за неделю мировое инновационное открытие, то их закроют, а все выделенные на их исследования деньги отдадут на создание летающих лаптей…
Начальство приказало – нужно выполнять.
В самодельный коллайдер загрузили сразу пробирки с генными материалами всех животных.
Но… Дело в том, что с радостной подготовкой к вечеринке Георгий забыл подписать пробирки, и где чей генетический материал находился, увы, не знал никто. Потому-то и решили засунуть в коллайдер сразу весь био-материал. Включив сразу все оборудование, в лаборатории наступил час Х. Напряжение было такой силы, что в спальном районе Бутово отключился свет, так же заморгали лампочки на станции метро Павелецкая и поезда остановились.
В самой лаборатории накал страстей достиг своего апогея в тот миг, когда из клоно-камеры вывалились два маленьких птеродактиля со странными особенностями: первый монстр на вид был похож на птеродактиля – все при всем: большие крылья с когтями, обтянутыми темно-коричневой кожей, большая голова с наростом на лбу и клюв…Вот только клюв был больше похож на клюв попугая, загнутый вниз… И зад птеродактиля тоже был больше похож на попугаев: с перьями и окрасом, как у Кеши. При этом птеродактиль без устали болтал и матерился на русском языке. Вылезая из клоно-камеры, монстр с кряхтением, не замечая никого, проскрипел: «Мать вашу, расстреляю всех!» Так как Кеша был учеником Георгия, то все сразу узнали голос самого учителя.

Второй птеро был еще ужаснее: все те же крылья, только прямой клюв с рядом зубов как у акулы. Но самое странное – это зад монстра. Зад был собачьим… При этом птеродактиль басовито лаял.

Нина Васильевна первой упала в обморок, ученые же стерпели, хотя и им было явно не по себе… Георгий побежал в туалет, откуда сразу же раздались звуки: «Бооо, бооо!»

Шло время… Объекты росли, жрали, как стадо голодных тигров. Деньги, выделенные на инновации, (большая часть которых была честно поделена между служащими лаборатории), заканчивались. В один прекрасный день в лаборатории не досчитались попугая и бедного пса. Выпив за упокой, свет науки продолжил работу.

Время шло… Птеродактили стали взрослыми самцом и самкой. Теперь им требовались свобода, гнездо и много пищи. А еще в один из прекрасных дней эта парочка выдолбила перегородку между комнатами, разбили окно и вылетели на свободу. В Орехово-Зуевском районе на огромном дубе птеро-пара соорудила себе гнездо и отложили 5 яиц.

В лаборатории возникали горячие споры, выживут или нет монстры древнего мира. Сошлись на том, что нет у них никаких шансов.

Тем временем монстры начали размножаться с геометрической прогрессией. По Орехово-Зуевскому району поползли слухи о пропаже людей и животных. А к середине лета москвичи заметили в небе огромную стаю странных птеродактилей, которые лаяли, матерились, а после пикировали на толпу, забирая в своих когтях бедных жителей Москвы. Все ринулись прятаться в метрополитен. Улицы опустели – редкий человек осмеливался пройти. Из за монстровых испражнений вся Москва начала невозможно смердить. Не было и электричества, так как монстры в полете рвали электрические провода.На Орехово-Зуевские леса были сброшены рязанские десантники для истребления гнезд этих гадов. Но их прямо на лету переклевывали доисторические твари. Военное командование решило задействовать ПВО Москвы, но зенитки были малоэффективны, так как птеро-монстры были еще и хитры, взяв смекалку от своих генетических родственников Кеши и Зевса.
Кошмар продолжался до поздней осени. А потом москвичи заметили, что сразу же после первых заморозков начали сваливаться с деревьев птеро-матершинники. Птеро-собаки пролаяли до первого снега и тоже, окоченевшие, свалились с деревьев, как желуди.
Тридцать первого декабря, люди, как и всегда, отметили Новый год. Пили за мир во всем мире и за освобождение от ига птеро-монстров.
 PS: В Орехово-Зуевском лесхозе, в овраге под старым дубом, в куче пожухлой, запорошенной снегом, листвы, в тепле лежали четыре больших яйца. Если поднести ухо к толстой скорлупе, то можно было услышать следующее: «Мать вашу! Всех расстреляю! Гав-гав!»