Схватка

Все шло по плану. Человек жил, человек заболел, человек умер. После похороны с вытекающими проблемами и заморочками – костюм на покойника не налез, макияж криво положили, гроб короткий. Проблемы решились в оперативном порядке – пиджак подрезали на спине, штаны на заднице и кое-как натянули, лицо наштукатурили по-новому, ботинки не надели – под одеялом не видно - сразу место добавилось. И вот настал день, когда человек, которому уже ничего не надо лежит в гробу, с легкой испариной на лбу после холодильника и слушает, какой он был хороший отец, муж, дед, не дай бог сын, работник или коллега. Далее слезы, вопли и покойника водворяют на новое место пребывания, где тесно душно и темно. Через лет так сто корешок дерева аккуратно пролезет в трухлявую, некогда бывшую деревянную коробку и будет питаться тем, кто однажды помочился под корни его прадедушки.
Но как оказывается со смертью человека, который нередко являлся катализатором, ружье, висевшее на стене, дает залп соли в мягкие ткани злобно настроенного окружения в самый неподходящий момент.

 Владимир Иванович прожил удивительную и прекрасную жизнь. Он вернулся с войны живым, но с одним легким. В жены взял женщину красивую и умную и работящую. Работа у него была легкая и денежная – жили в достатке, купли машину. Родили они двоих сыновей - здоровых и красивых парней. Пошли внуки – уже возраст. С первыми правнуками за женой пришла Она. Остался Владимир Иванович один одинёшенек – хоть вой.
И вот умер Владимир Иванович.

Я же пишу все-таки драму, а не комедию. Хотя грань между драмой и комедией, также как между жизнью и смертью.
Так вот, двое этих добрых молодцев, сыновей этой прекрасной супружеской пары Виталий Владимирович  пятьдесят  лет,  и Анатолий Владимирович пятьдесят два года, в скорбном угаре начали терять рассудок. Мысли, которые они гоняли в своих прекрасных головах,  еще во время жизни отца, прорвались через все препоны видимой порядочности и потекли, вернее, брызнули наружу.

Зал, где проходило прощание с покойным, был полон людей. Эти двое, прекрасная семейная пара, создали вокруг себя мир, в котором с удовольствием поселились друзья, сослуживцы, родственники, знакомые. Окружающие приходили, клали цветы в гроб и замирали в скорби. Виталий Владимирович, сидел, сгорбившись, наклонившись вперед, у него с утра болел живот. Анатолий Владимирович, откинулся на спинку стула, рассматривал на потолке черную муху.
- Виталий, как без отца жить-то будем? – наклонился к брату Анатолий Владимирович.
- Как жили, так и будем жить, - натужно ответил Виталий Владимирович, сегодня похороним, потом девять, после сорок дней и так далее.
- Это понятно, но..
- Что «но»? – Виталий Владимирович разогнулся, трагическим лицом.
- Давай после похорон?
- А почему сейчас никак? Время есть, пока прощание решим вопросы.
- Ты о чем, брат?
- О том, что уже давно зрело, - Виталий Владимирович посмотрел на восковое лицо отца. С боку он напоминал лицо греческого мыслителя, которого он видел в Афинах.
- Ты об имуществе?
- Имущество и деньги меня меньше не интересуют, сам понимаешь.
- Я не отдам.
- Скажи, почему?
- Да потому, что мать мне отдала, это её подарок. При жизни отца, насколько я понимаю, этот вопрос мы уже закрыли.
- Ты не можешь так со мной поступать, так не честно, это семейная реликвия и она должна храниться у старшего сына в роду.
- Оставь, Анатолий, это мнение при себе. Когда меня не станет, то она перейдет моим детям.
- Хорошо, пусть она хотя бы бывает у нас дома. Я обещаю, что тебе отдам по первому требованию, - Анатолий коснулся пальцами плеча брата.
- Нет, этого не будет, я не уверен, что ты мне ее вернешь.
В зале началось движение, люди начали подходить, братья поднялись, чтобы пропустить желающих попрощаться, стулья исчезли. К звукам шагов добавились всхлипывания. Некоторые женщины заплакали надрыв, громко, жалостливо. В душе у Виталия Владимировича захлюпало, глаза намокли.
- Попрощайтесь, пожалуйста, гроб закрываем, - худой мужчина, в черном костюме оглядел толпу людей и дал знак служащим закрыть гроб.

- Пустите меня, пустите, откройте гроб, мать вашу! - вопил Виталий Владимирович.
- Гроб уже в печи, уже как 10 минут, понимаете, там ничего не уцелело, - уверил управляющий крематорием, - Пройдемте, загляните в окошко, все поймете.
- Господи, что я наделал, это бог меня наказал, господи..
          Подошел Анатолий Владимирович, узнав о том, что случилось, потемнел лицом, затрясся, вытащи сигарету, закурил.
           - Виталий, ты не виноват, это горе помутило голову, ты просто забыл. Не вини себя, прошу. Поедем на поминки,  завтра вернемся за прахом. На будущей неделе в Воронеж ехать, отец просил немного праха в реку бросить, где там его друг погиб, он мне место показал.
          - Да, Толик, поехали.
           Братья вышли из здания крематория и направились к автомобилю. Весна бушевала взрывами цветущих яблонь, кустов. Люди садились в автобусы.
           - Виталий, ну-ка тормозни, мужик кричит, идет к машине, - из боковой двери крематория к ним направлялся седой мужчина, грязном белом халате и махал рукой.
            - Вот забыли в гробу образок, на груди у деда лежал, держите, мы перед печью всегда заглядывает в гроб, а то вечно что-то оставляют, то икону, однажды даже телефон сотовый забыли, горе у людей, сквозь слезы ничего не видят.