Поехали, Серёжа

                ПОЕХАЛИ, СЕРЁЖА
               
                Первый рассказ из цикла «Онкология.Территория боли»
         
             Весна 2013 года разгулялась в Крыму неожиданно буйно. На небе третью неделю ни одной тучки, все дни светит солнышко и природа, соскучившись по теплу, принялась догонять сроки развития, упущенные из-за предыдущих, по-зимнему холодных, дождливых дней. Расцвели персики, густо покрыв голые ветки ярким розовым покрывалом. Бело-розовыми крупными цветками украсились абрикосы и миндаль, в белые пушистые облачка превратились сливы. Всё это празднество весны источало сладкий аромат нектара и другие утончённые запахи, привлекая невесть откуда взявшихся многочисленных пчёл, трудящихся над каждым деревом. Под каким бы не остановишься, только и слышно протяжный гул, да желтыми искорками сверкает пыльца на их задних лапках.
          
             Прогуливаясь среди этой красоты, задерживаясь в особенно привлекательных и приятно пахнущих местах, наслаждаясь погодой, природой и каким-то невероятным покоем, я медленно шёл по аллеям онкологического центра к своей машине. Если бы не люди в белых халатах, суетливо передвигающиеся между корпусами, и немногочисленные посетители с сумками или налегке, можно было свободно представить, что гуляешь по парку.
         
             Да, ещё эти шумные вороны на сухих вершинах тополей. Что они там не поделили? Почему не улетели, как обычно с раннего утра по своим свалкам, полям и лесам? Периодически то замолкают, то галдят, взлетают вверх, и опять садятся, перепрыгивают с ветки на ветку. Может гнёзда делят или территорию? Как на собрании, устроили галдёж и не могут подсчитать голоса – у кого больше и кто прав. Впрочем, кажется, их разборки проходят не агрессивно, как бы играючи, по-весеннему.

             Вот и машина. Можно присесть, открыть окна и расслабиться. Если супруга до сих пор не перезвонила, значит у неё всё идет по плану: медсестра установила капельницу очередной процедуры химиотерапии и ближайшие два часа мне надо как-то «убить». Потом проведать, принести на перекус банан и минеральной воды. Все эти действия уже несколько раз «обкатаны», определены и беспокойств особых не вызывают.
         
              Помню, как мы начинали лечение. Сплошная нервотрёпка! Непонятна была система, куда идти, с чего начать, кто и как нам может реально помочь, что надо сделать в первую очередь. Спасибо, друзья подсказали, сколько, как и кому положить в карман и прочие жизненные мелочи. Вот тогда дело тронулось! Да и супруга молодец, смогла собраться с силами, настроиться на лечение, а после первого пребывания на стационаре обзавестись телефонами подружек по несчастью, нужных людей – прежде всего лечащего врача и медсестёр. Как она их называет, «золотые ручки» – поставят фиксу, сделают укол - не почувствуешь и никаких гематом. Таким в карман шоколадку или 50 гривен положить не жалко!

             Система работает чётко: заплати в кассу «добровольно-обязательный» взнос на лечение, только потом с этой квитанцией и результатами анализов, назначенных тебе заранее, к лечащему врачу в отделение. Ложишься в стационар, имей с собой купленные по списку лекарства, расходные материалы и прочее, прочее… От больницы – только минимум или те препараты, которые есть. Но в основном доктор говорит, что нужно прокапать или проколоть вот такое-то лекарство, но его пока у нас в наличии нет, достанете, тогда и приходите.
         
              Супруга как-то рассказала, что к ним в палату положили женщину из села. Простая, улыбчивая, приятная в общении, угощает всех очень вкусными домашними продуктами, объясняет, как приготовить. Пару дней сдавала анализы, что-то ей кололи-капали, потом написали список, что ещё необходимо для продолжения нескольких ближайших курсов лечения. Она пошла просчитать этот перечень по деньгам в аптеку в центральном корпусе онкологии. Пришла часа через два, угрюмая, сразу как бы постаревшая, осунувшаяся и стала собирать вещи. На наши вопросы, что случилось, ответила коротко:
              - У нас в семье таких денег на лекарства нет. - Попрощалась и уехала.
         
              Это страшно! Вот так, просто из-за бедности, человек сам себе подписал приговор. Это заставило нас задуматься, подсчитать ресурсы, финансовые возможности. Всё, что откладывали на беззаботную старость после выхода на пенсию, придётся пустить на лечение. Да не беда! Ещё можно продать кучу ненужных вещей, машину, а там и дом. Купим маленькую квартирку… А может и не будем дом продавать. Дети уже начали подключаться к приобретению лекарств. Всё время звонят с Урала, спрашивают, что надо купить. Не думали, что придётся к ним обращаться. Ничего страшного, потерпят – жизнь у них ещё большая впереди.  Главное сейчас мамино здоровье! 

               Разумеется, пациенты в этой больнице совершенно разные. Как-то в одну из первых поездок сюда стояла мерзкая январская погода.  Холодная, с дождём и сильным порывистым ветром. Зонтики просто выворачивало наизнанку и ими бесполезно было пользоваться. Посетители с утра заполнили фойе приёмного отделения поликлиники и стояли мокрые, многие в грязной обуви, явно из села, откуда проделали долгий путь, стремясь пораньше занять очередь. Все скамейки заняты стариками или на вид явно больными пациентами, приехавшими с группами поддержки. У окошек регистратуры просто нервное столпотворение. Понедельник. Все устремились решать существующие проблемы, накопившиеся за долгие новогодние праздники.

               Пока супруга оформляла необходимые документы, я пошёл в стеклянный переход, ведущий к лаборатории и дальше в лечебный корпус. По ступенькам поднялся на площадку у двери – здесь попросторнее и хорошо просматривалась вся плотно стоящаяся друг к другу людская масса.
         
               Вдруг, там внизу, в толпе началось какое-то необычное движение. Высокая, на пол головы и более возвышающая над остальными, крепкого телосложения женщина лет пятидесяти, решительно, даже грубовато расчищала себе дорогу, при этом что-то говоря. Её движения были похожи на проход спортсмена сквозь группу противника, играющих в регби или в баскетбол. Мало того, на длинной телескопической ручке она тащила за собой небольшую сумку на колёсиках.
Приблизилась, и стали слышны слова, с которыми она, ворча, прокладывала путь. Что-то типа:

              - Расступитесь страдающие и желающие выздороветь. Дайте дорогу ветерану смертельной болезни.
         
              Мрачновато звучит. По её бывалому виду заметно, что она здесь частый гость, скорее всего после выходных возвращается продолжить лечение, сменив одежду и взяв запас продуктов. Проходя мимо меня, оставила запахи дождя на одежде, резкого дезодоранта или чего-то спиртного, а также длинный мокрый след от сбившейся на бок и тянувшейся частично уже по полу сумки. Попадёшь к такой в палату, построит всех своей наглостью и напором. Стоящие близко ко мне женщины, переговаривались, что нельзя же так опускаться даже в болезни, надо до конца оставаться людьми.

              От далёких мыслей отвлёк шум двигателя. Рядом со мной на стоянке начали парковаться старенькие «Жигули». Водитель, высокий молодой парень, хлопнул дверью машины и быстро пошёл в больничный корпус. На пассажирском сидении у открытого окна остался сидеть мужчина в возрасте с фуражкой на голове. Странно, молодой пошёл без сумок и вещей. Куда это он и зачем? Почему так стремительно, даже с каким-то боевым настроем. Так обычно ведут себя, когда заранее намерены ругаться. Ох, наломает дров! Там таких дерзких и резких не любят.
          
              На пороге корпуса стояла и курила группа людей в белых халатах. Нет, я от них в шоке! Там же рядом висит табличка, про вред курения! Ну прямо фронтовой санбат, как там в песне, «был прокурен и пропитан болью».  А с другой стороны, они за день столько страданий и трагедий насмотрятся! Невольно закуришь, чтобы снять стресс.
         
              От хлопка двери машины или ещё от чего опять загомонили, начали взлетать и каркать вороны. Вот эта птичья банда! Никак не уймётся! Проводил парня взглядом и заметил, что по тропинке, выходящей прямо на нашу стоянку, под руку идут две молодых девушки. Высокие, стройные, с длинными ухоженными волосами. От них сразу как бы пахнуло весной! Я почему-то окрестил их студентками. Пока они медленно, иногда останавливаясь, проходили мимо цветущих деревьев, можно было эту пару рассмотреть. Одна в элегантном, лёгком, лежащем по фигурке плащике, а другая в тёплом прилегающем халате с пояском, явно из местных пациенток. Точно! Она гораздо бледнее соседки, держится левой рукой за подружку, а правая - лежит немного ниже живота, как бы компенсируя напряжение от боли при ходьбе. Студентки приблизились. Лёгкий макияж не бросался в глаза, но и не заметить его тоже было нельзя – всё очень мило! От них веяло привлекательностью, юной свежестью, очаровательностью и, в то же время, какой-то таинственностью, недоступностью. Непростые девочки.
 
              Они остановилась в конце тропинки, почти рядом, прямо перед машинами. И я вдруг заметил, что та, которая из больницы, сгибаясь от явной боли, держась за живот, засмеялась! Смеётся, повернув лицо к напарнице и что-то ей рассказывает. А другая, держит свою левую руку на левой руке подруги, смотрит вперёд перед собой, и плачет. Плачет не скрывая слёз, не боясь за краску на ресницах и щеках, не вытирая платком глаза, немного всхлипывая, явно сдерживая себя, чтобы не разрыдаться.
   
              Ну и ну! Я даже напрягся, не понятно от чего. Благодушное от красот весны настроение сразу улетучилось. О чём больничная девушка могла, смеясь рассказывать? О том, как говорили комплименты и заигрывали с ней молоденькие врачи, а может и не совсем молоденькие. Или очередной раз в любви признался какой-нибудь послеоперационный доходяга-парень. А другая? Почему плачет? Может просто от жалости к ней, или знает от лечащего врача то, что не знает подруга? Или из-за испорченной болезнью, казавшейся ранее такой беззаботной юности, дружбы, которая должна была продолжаться ещё долго, а может и вечно. Немного постояв, поговорив, девушки развернулись и медленно пошли по тропинке обратно, постепенно исчезая за розовыми и белыми кронами цветущих деревьев.
       
              Сложная штука жизнь! Ну ладно, мы, уже почти старики. В любом случае жизнь сделана, состоялась. Есть дети, внуки, крыша над головой, есть, что передать новому поколению. А они! Молодёжь! Им жить и жить! И вдруг такая болячка!  Впрочем, она не щадит никого. Без слёз нельзя смотреть, как страдают совсем маленькие детишки. За что им такие испытания, они ещё и жизни не видели из-за больничных стен! Горько это.
         
              Интересно, а в соседней машине мужчина всё это видел? Я посмотрел на него. Нет, по-моему, он занят своими мыслями и отрешённо, наклонив немного голову, смотрит перед собой на панель машины. Странно. Упёрся взглядом в одну точку и думу что-ли думает. Немного мятый тёплый пиджак или куртка, осунувшийся, как бы с лёгким загаром профиль, худые скулы, уставший вид. Тяжело, видно, ему от чего-то.

               Ох, этот тринадцатый год! Многим уже досталось! А он ведь только начался! Вот и Галине... С осени прошлого года появились боли в спине. В начале думали, что натаскалась за лето с внуком. Ведь как здорово было! Ей шестьдесят лет только исполнилось, а ему год. Он начал осваивать ходьбу по пляжному песочку и камешкам, а из воды вообще не вытащишь! Живая игрушка! Когда эта парочка: стройная, худощавая бабушка и пухленький, загорелый мальчонка шли вдоль моря - все мы были в восторге и ловили завистливые взгляды других отдыхающих. По два раза в день утром и вечером на море, прогулки по парку – невольно натаскаешься! По осени дочь с детём уехала и началось лечение супруги: массажи, уколы, прогревания, электропроцедуры, ванны и прочее. Анализы сдаёт – космонавт, да и только. Никаких нарекания! Врачи в недоумении, причин не видят. А боли не уходят, начали блокировать амплитуду движений.
         
                Четвёртого января – дата просто врезалась в память – попали по направлению на магнитно-резонансную томографию. Вот тут нам и выдали! Проверьте организм на м-градиент… Вскоре подозрение на онкологию подтвердилось! Мало того, вообще смертельный приговор! Миелома -  рак костного мозга уже третьей стадии и рак крови - второй. Болезнь системная, практически неизлечимая. Всё, что мы делали для лечения спины перед этим – категорически применять было нельзя!
         
                Супруга скисла, даже на первых порах, перестала бороться с болячкой. Слегла.  Я сам был просто в шоке, когда прочитал в интернете, что это за напасть, но стремился поддержать её всеми способами. Придумал, что знаю женщину, у которой уже семь лет такой диагноз, а она ещё ничего, каждый день закутывается в холодную, мокрую простынь по принципу «клин клином вышибают»! К счастью, супруга не захотела с ней встречаться, метод лечения видно не понравился. Да и врачи категорически советовали не простывать.
          
                Постепенно жизнь наладилась. Начали проходить лечение. Регулярные анализы на м-градиент можно было делать только в мединституте, в одной из более-менее продвинутых лабораторий, конечно за наличку, конечно по запискам, везде деньги, деньги… Видя, что резкого ухудшения в развитии болезни нет и боли притихли, супруга немного успокоилась, вошла в режим, только с самого начала установки диагноза потребовала никому ничего не говорить. Не хотела, чтобы её жалели и за спиной обсуждали. Сильная натура, молодец!
         
                Вот так и лечимся. Сейчас, пока, всё стабильно. А что будет впереди – это как получится, «как карта ляжет». Пациенты находятся в палатах под капельницами по несколько часов, а отдельные, особо опасные лекарства вводят чуть ли не сутки, вот там они и обмениваются опытом, новостями, разными историями. Галина рассказывала после одной из процедур, что подруга по несчастью с такой же болячкой, облокотилась на руку, та и сломалась от нагрузки тела. Полые кости рук и ног, а также таза и черепа от этой миеломы пронизываются многочисленными микроскопическими отверстиями (это и рентген подтверждает), становятся хрупкими.
А лекарства! Почитал как-то про побочные явления на аннотации одного из них. Просто ужас! Остановка сердца, впадение в кому, спазмы, затруднённость дыхания, и ещё куча разных причин, чтобы сразу умереть. Вот почему вокруг них и бегают постоянно медсёстры отделения, а в нашей районной больнице ни за какие деньги не соглашаются эти препараты прокапать. Так и мотаемся на каждую процедуру в Симферополь.

                С тех пор как узнал, какие у неё стали косточки, взял на себя все нагрузки, я и сумки в палату заношу - выношу, больничную койку перестилаю. А что? Меня не убудет, и всё равно, что другие говорят или думают. «Мне с ними не жить» – есть такое выражение. Главное, чтобы супруге было комфортно. А по дому вся тяжёлая работа уже давно, с начала болезни, на мне. Ну, разве, что готовка еды на супруге, когда у неё есть настроение и силы. Да, ещё её любимые цветочки возле дома. Вижу, больно, не комфортно, кряхтит, а всё равно, возится, садит, окучивает, поливает из маленькой леечки, пересаживает… Не выдержу, подхожу, говорю, командуй, что надо сделать, и выполняю указания. Цветы всегда приятны! Так и повелось, что скажет, попросит, делаю без слов и пререканий.
         
               Вот и парень появился. Как он внешне, прямо на глазах, поменялся в лице! С одной стороны, всё такой же взъерошенный, резкий, а с другой, что-то не так, как бы угнетённый, чем-то «потушенный» (другого слова и не придумаешь), какой-то новостью или известием, или событием. Правой рукой облокотился на машину, наклонился к открытому окну и отрывисто, несвязно, немного нервно жестикулируя левой, что-то рассказывает старику. Я прислушался. Понятно. Врач сказал, что операция прошла успешно, всё нормально, он договорился с заведующим отделение и можно лечь, прокапаться подкрепляющими препаратами.
      
              - Деда! - Он так его и назвал. - Ну давай, ляжешь на недельку или две, тебя пролечат, ты опять начнёшь кушать и пойдёшь на поправку.

              Старик слушал его молча, не меняя своей позы и не поворачивая головы. Наступило молчание, как пауза на раздумье. Потом он медленно, взглянул на внука. Лицо мужчины было осунувшееся, с желтизной и серым налётом. С мимикой умело сдерживаемого внутреннего страдания, чётко и спокойно сказал:
       
              - Поехали, Серёжа.

              И также медленно отвернулся, опять упёршись взглядом куда-то перед собой. Голос прозвучал уверенно, спокойно, очень выдержанно, как будто перед этим не было страстного монолога парня и его попытки уговорить дедушку лечь в больницу. Внук резко выпрямился, как бы отпрянул от машины. Он понял, что решение волевое, жёсткое, но оно принято. Сомнений нет. Ничего уже не изменишь и пытаться переубедить не получится. Постоял мгновение и, почему-то пошатываясь, как от навалившейся неведомой тяжести, пошёл на место водителя.

              Хлопнула дверь, машина уехала. Я сидел, упёршись ногами в пол машины, вдавившись спиной в кресло. Когда и как это произошло, не понял. Меня бил озноб, как от мороза, наверное, от сильного внутреннего напряжения, Чья-то невидимая рука шевелила волосы головы. На плечах и позвоночнике чувствовался влажный холодок.
 
              Старик поехал умирать!!!
          
              Он отказался от бесполезного, по его убеждению, продолжения лечения! Такой его окончательный вердикт!
          
              Опять с новой силой загомонили вороны, мне почему-то показалось, что уже как-то не по-весеннему. Может в этом виновата лёгкая тучка, вдруг набежавшая на солнце, а может они что-то знают, понимают и чувствуют больше нашего? Ведь долго живут, а тем более здесь, на территории онкологическом центре. Столько за день можно услышать и узнать… Другим и за жизнь не постичь!
Какая сила воли! Откуда такое в человеке? Как он может принимать такие решения вопреки закону сохранения жизни?! И так хладнокровно, спокойно! Вот, значит, какую думу он думал!
         
               Что пробежало за это время перед его глазами? Вся жизнь в труде, заботах, тяжёлых хлопотах, зарабатывании на жизнь, воспитании детей и внуков. Постоянный подсчёт финансовых возможностей, понимание того, что большие деньги тратятся на лечение, а от него уже отдачи нет и не будет. А значит начинают страдать, чего-то лишаться или не получать другие, здоровые, молодые! Зачем им это испытывать из-за него?
         
               Ужасно! Хочется кричать, топать ногами, сопротивляться неизбежному, что-то делать ещё, но не сдаваться без боя. Наверное, парень это и попытался сделать в больнице, предчувствуя, предполагая будущую развязку, но видя силу духа, решимость деда, так безропотно воспринял его слова.

                Эпилог.

              Я никому и никогда увиденное, и услышанное в тот день не рассказывал, чтобы, как говориться, «не приманивать беду».

              С тех весенних событий прошло почти пять лет, которые мы с супругой прожили полноценной жизнью. В ней десятки процедур химиотерапии, неимоверное количество капельниц, уколов, килограммы принятых лекарств, постоянно меняющиеся надежды на улучшение и новые страдания, чередовались также с более чем сотней поездок по красивейшим природным и историческим местам Крыма вместе с родственниками, друзьями или вдвоём. Это, не считая многочисленных посещений кино и театров, кафе и ресторанов.

              Галина не переносила долгого пребывания в доме и не очень принимала прогулки по городу. Там можно было встретить знакомых, которые порой приставали с разными, иногда бестактными вопросами. Её всё время тянуло на природу, в интересные места, с яркими эмоциями, к неизведанным далям. Мы совершили путешествие в Абхазию к легендарному озеру Рица, в Новый Афон, Пицунду, Гагры. Отдыхали и гуляли по цветущим курортным городам и посёлкам Черноморского побережья Кавказа, вплоть до Красной Поляны. А потом часто вспоминали и говорили, что побывали в будущем. Очень хотелось верить, что таким, со временем, станет и наш родной полуостров.
          
              Апофеозом всех походов за последнее время стало покорение в 2016 году полутора километровой вершины горы Чатыр-Даг. Мы сидели на камне, выступающем над огромным обрывом, наблюдали за проплывающими под нами небольшими облаками, рассматривали сверху памятные места, по которым в своё время не раз исходили туристскими тропами. Почему-то вспоминали наш подъём на гору Эльбрус на 4000 метров, поездки по Кавказу... И строили планы на будущее.
         
              Во всех наших путешествиях я смотрел в её счастливые глаза, видел в них восторженное восприятие прекрасного окружающего мира и понимал, что из-за всего этого, ради каждого прошедшего дня стоит жить и бороться до конца.
Всё же, порой, непроизвольно, передо мной всплывал тот случай со стариком. Его слова. Неимоверная выдержка. 
         
              Даже как в самом ужасном, безумном сне не представлял, что подобное может случится с нами. Но онкология и время взяли своё. Галина к концу 2017 года обессилила, смертельно устала от непрерывных болевых проявлений. Особенно трудно было жить в последние, ей отведённые месяцы. И вот однажды зимой, после двухчасового ожидания в холодной прихожей заведующего гематологическим отделением, срочно вызванного на операцию, его появления, мимолётного осмотра и предложения лечь и прокапаться чем-нибудь подкрепляющим в коридоре больницы, потому, что «свободных коек сегодня нет», немного подумав, и, с плохо скрываемой внутренней болью, тихо сказала:

             - Поехали домой.
    
             А я, чувствуя, что сама она уже не дойдёт, возьму на время коляску у знакомой за эти годы лифтёрши, повезу к машине, стоящей далеко за оградой, беззвучно плача за её спиной от бессилия что-либо изменить, уже зная от врача, сколько ей «в лучшем случае» осталось жить. Буду говорить пустые слова, что дома и стены лечат, надо начать хорошо кушать, немного накопить сил, а потом ещё раз пролечиться. Произносить что-то не нужное и не важное, но все время говорить, чтобы хоть как-то снять у себя дикое напряжение в душе и теле, и не разрыдаться окончательно.
       
             Начались последние тяжёлые, мучительные дни и ночи.
            
             Супруга продержалась на трое суток дольше, чем ей предсказал врач.