45. Ин зе сёркл ов лайф

      И действительно: наевшись до отвалу Шапочкиными кулинарными изысками, общаясь за завтраком исключительно на темы «переменчивых осенних погод» и «замечательно выверенного количества ванилина» в приготовленных хозяйкой дома булочках, оставив мужчин – то бишь, Подгорного короля, Зайца Зосика и Волка Фаола, – мирно пищеварить дома, Шапочка и Танюша выдвинулись в сторону обиталища таинственного обещанного чародейке кудесника-Ворона.
      Осенний день был чудно хорош, а лес, показавшийся давеча ступившей под его кроны чародейке мрачным и густым, сейчас, подкрашенный осенним солнышком, проникающим сквозь листву всех оттенков алого и золотого, выглядел обманчиво мирным и, вообще, почти идиллически-прекрасным.
      — Воронов лес, – развлекала полезными разговорами Муху Шапочка, хлюпая в резиновых сапогах по лесной тропинке, – самая древняя часть Затридевятьземелья. Говорят, где-то там, в непроходимой лесной чаще, спит вросший в землю древний великан. Из его тела проросли все деревья и травы, от его зелёной крови пошёл народ лесных эльфов, самых старых из которых мы и зовёт Воронами.
      Муха, алое платье которой (подарок драконий, тройное «тьфу» на него, предателя!) пришло в негодность ещё давеча, с радостью воспользовалась щедростью подруги и выбрала из обширного гардероба Шапочки обтягивающие мужские бриджи, белую рубашку с чрезвычайно «кудрявым» жабо (девушка краснела и невнятно бормотала, что мужские бриджи и рубашка – уж, конечно, никак не для выхода в свет, а чтобы угодить специфическому вкусу Волка – специалиста по шарлямперро), тёплый кожаный тренч а-ля гардемарины. Хозяйка дома в дополнение к комплекту  выдала ей ещё и пару непромокающих кожаных сапожек (благо, размер почти подошёл).
      Сейчас же, с комфортом и налегке идя по дышащему дождевой влагой и прелой палой листвой лесу, казавшемуся никаким особо не сказочным – так, обычным-среднерусским, – помывшаяся, наевшаяся чародейка шла вперёд, слушая подругу:
      — И теперь Флора хочет захватить Воронов лес, объявив войну эльфам?
      — Молодец – возьми с полки пирожок! – похвалила внимательную подругу Шапка. – Ведь фее, помимо растений и животных, служат лесные гномы Зелёного королевства. А лесные гномы и гномы Подгорные – это, как ты, наверное, и сама успела заметить, две большие разницы. Как… как, например, пресное тесто и кислое!
      Таня фыркнула, позабавленная таким сравнением, а Шапочка продолжила вещать о серьёзном:
      — Соседнее Подгорное королевство стараниями Флоры осталось пока без крепкой руки Короля Вардена. Думаю, фея хочет посадить на Подгорный трон марионетку из числа своих вассалов – лесных гномов – и втянуть оба королевства в гражданскую войну, – объясняла Шапочка. – А если уж гном лесной пойдёт на гнома Подгорного – тут все королевства заполыхают! Вот тебе и Третья Гномновая! 
      — Так нужно скорее вернуть Его Гномовье Величество на трон! – воскликнула Таня, испугавшись за рискующего потерять хлебную должность Вардена.
      — Погоди, не так всё просто. – Шапочка остановилась и, подняв с земли прутик, начала водить им по влажной лесной земле. – Вот здесь – Зелёное королевство. Вот тут – Подгорное. Мы же сейчас здесь, в самой безопасной части Воронова леса – в Зелёное королевство она не входит, лесных гномов тут отродясь не водилось – уж с Воронами-то особо никто ужиться не может.
      Призадумавшись, как же это Шапочке удалось с такими проблемными соседями ужиться, Муха благоразумно решила пока лишних вопросов не поднимать.
      — А что там? – указала она налево, любопытствуя.
      — Здесь течёт река Межевица, отделяя цивилизованные королевства от диких земель.
      — А здесь? – Муха ткнула носком сапога правее.
      — Суверенные королевства Белоснежки, Золушки, Белль, Рапунцель и Ариэль. У последней замок стоит на самом берегу Моря слёз.
      — Понятно, – задумчиво протянула Танюша, старательно запоминая местную географию. – Так если Варден не может пересечь Зелёное королевство, чтобы попасть к себе в Подгорное, то почему ему не сделать крюк и не отправиться в Подгорное королевство вдоль берега реки через королевства принцесс? Заодно, можно у Золушки, Белль, Рапунцель и Ариэль помощи попросить, а Белоснежка, вон, так вообще его мама, уж поможет как-нибудь сынуле по-родственному!
      В ответ на искреннее недоумение Танюши Шапочка лишь развела руками.
      — Имеются у меня сильные подозрения на счёт наших принцесс. То, какими ты видела их в замке Флоры, и то, какие они в настоящей жизни – две разные моркови, как любит повторять Заяц. Думаешь, в Затридевятьземелье достаточно уметь петь-плясать, да косы заплетать, чтобы сесть на трон? Вот ты, например, знаешь, как Золушка вышла замуж за своего принца?
      Откопав в памяти диснеевский вариант истории с поющими мышатами-синичками-бурундучками, Таня кивнула.
      — А вот ничегошеньки ты не знаешь! – решительно отмахнулась от неё Шапочка. – Золушка отравила двух сводных сестёр моющей жидкостью для посуды, а из мачехи – законной, на секундочку, наследницы своего покойного мужа и интеллигентной, в общем-то, женщины, – сделала поломойку.
      Муха поцокала языком, с грустью помахав рукой вслед очередному разорвавшемуся шаблону, а Шапка, довольная произведённым эффектом, продолжила свой ликбез по интригам-скандалам-расследованиям, то бишь, по звёздной жизни монарших особ Затридевятьземелья:
      — Белль в цветочном бизнесе вообще зверь: мелких предпринимателей из своего королевства разорила, на крупных и самых упёртых натравила своё Чудовище – кстати, никаким принцем он не стал, как был зверем, так зверем и помрёт, скотина эдакая! Ариэль каждый месяц всенепременнейше топит в Море слёз пассажирский корабль – развлекает свою многочисленную хвостатую родню, а Белоснежка варит крем для лица из отравленных яблок и, вообще, озабочена лишь льстивыми речами доставшегося в наследство от бывшей королевы Волшебного зеркала. А ещё есть Спящая красавица, живущая на границе с дикими землями и который век строящая неприступную стену вокруг своего королевства, Рапунцель… А что Рапунцель? Знаешь, как говорят: длинна коса, да ум короток? Так что вот и подумай: к кому из принцесс пойти за помощью? И, самый главный вопрос: кто из них захочет вмешиваться в дела Флоры?
      Шапочка замолчала, переводя дух – а, может, думая, не сказала ли чего лишнего: Танюша, только с таким трудом избавившаяся от тётушкиного «гостеприимства», вообще начала подмечать, что всё вокруг, несмотря на идиллический, вроде бы, внешний вид, было далеко не шаблонно-картонным, диснеевски-рафинированным внутри, так что и искренность подруги побитая жизнью переводчица, как говорится, на два делила, и доверять склонна была отныне лишь своим собственным глазам.
      В общем, помолчали обе, подумали, каждая о своём, да и пошли дальше по тропинке. 
      Пейзаж, тем временем, стал меняться: тропинка, раньше просто едва заметная, теперь расширилась, обозначенная по краям большими, поросшими мхом камнями, начался пологий подъём. Рассеянного, преломлённого разноцветной листвой света становилось как-то больше и больше, стволы вековых дубов сменились молодыми деревцами, и вот уже впереди мелькнул просвет.
      Пройдя ещё пару десятков шагов, девушки, как-то совсем неожиданно для Мухи, особо природу не любившей и в лесу плохо ориентировавшейся, оказались на открытой вершине холма.
      И тут уж от вида, открывшегося им, даже у эко-скептика Тани перехватило дыхание.
      У самых ног раскинулось изумрудное, нетронутое осенними красками море Воронова леса, нёсшее свои тёмные воды на восток – так далеко, на сколько глаз хватало.
      На западе же, на незначительном удалении друг от друга, виднелись разноцветные шпили замков принцесс – королевства у них, и в самом деле, были не слишком большими – так, вроде подмосковных дач отечественных олигархов.
      Далеко-далеко на юге, почти уже у самой линии горизонта, сверкала на солнце так, что смотреть было больно, сливалась с небесной голубизной лазурь Моря слёз.
      А в голове у Мухи, восхищённо созерцающей всё это природное и рукотворное великолепие, вертелась и ширилась, заполняя собой всё доступное пустое пространство, одна единственная мысль: неужели же этот мир, казавшийся обычной сказочной лубочной картинкой, ограниченной достаточно узкими рамками, может быть таким настоящим, таким огромным, что хотелось раскинуть руки и лететь себе свободной птицей вперёд, от края до края?
      Вообще – есть ли он, этот самый край?
      И, кроме того, если раньше всё казалось нашей героине сном, игрой подсознания, даже (прости, господи!) результатом тривиального пищевого отравления, то теперь-то, теперь…
      Слушайте, а, может, и, в самом деле она... здесь?
      Видимо, все эти мысли отразились и на её лице, потому что вставшая рядом Шапочка взяла Таню за руку, сочувственно сжав пальцы, поддерживая.
      «Я здесь. Я действительно здесь!» – сказала себе Муха, крепко зажмурившись и вновь распахивая глаза навстречу этому яркому осеннему дню и небывалому, опасному и прекрасному миру. 
      Рука автоматически потянулась за айфоном – запечатлеть шикарный вид. Только айфон, как и костюм женщины-кошки, канули в Лету или, если точнее, остались, реквизированные гадким гномом-тюремщиком, в замке Флоры. Кстати, и сам замок позади покрутившейся-пооглядывающейся девушки никуда не делся: вон он, гнилым зубом торчит на севере. Таня сложила руку козырьком, приглядываясь, не мелькнёт ли над замком золотое пятно дракона – нет, не мелькнуло, только далеко, очень далеко позади серели Огненные горы.
      — Подгорное королевство где-то там, да?
      Шапочка кивнула.
      — И там же родина… дракона?
      Девушка с жалостью глянула на чародейку, непроизвольно сглотнувшую подступивший к горлу ком.
      — Не стоит он того, чтоб по нему убиваться. Лучше приглядись, как на тебя король смотрит – всё бы отдала, чтобы на меня так мой Волк смотрел!
      Танюша, которой откровенничать с Шапочкой на трезвую голову ну никак не хотелось, выдавила чахлую улыбку, пытаясь быстренько свернуть щекотливую темку.
      — Ну и то – хлеб! – Шапка обрадовалась и этому дежурному проявлению вежливости и, махнув рукой в сторону замка феи, сказала: – Флора узурпировала твои законные права на престол Зелёного королевства. Все земли между Межевицей на западе, Подгорным королевством на севере и Вороновым лесом на востоке и юге твои и только твои.
      Муха хмыкнула – но вышло как-то жалко: всё думалось о драконе и, вообще, о жизни-жестянке:
      — Всё, на что падает твой, Симба, взгляд – твоё королевство. In the ci-ircle of li-i-ife…
      Шапочка, ну никак не готовая к Мухиному вокалу, на всякий случай оглянулась: с кем это чародейка сейчас разговаривала? И с готовностью закивала, улыбаясь ей ласковой улыбкой, которой медсёстры обычно улыбаются особо буйным пациентам.
      — Конечно-конечно, всё-всё! А сейчас, пока ты снова не начала заговариваться, пойдём-ка, лучше, к Ворону.