Нисхождение-1

В день его тридцатишестилетия у тети Агаты не выдержали нервы. Неизвестность пугала ее больше всего на свете, начиная еще с тех времен, когда она заподозрила мужа в неверности, но так и не узнала правды.

- Слышала тут от Марьи Ильинишны, что Кирюша женился… – приступила тетя Агата издалека. Сергей, впрочем, моментально сообразил, куда ветер дует. Внутренне простонав, он неохотно ответил:

- Да, пошел на семена. Дурак, что с него взять.

- Почему дурак? – растерялась обескураженная с ходу тетя Агата.

- Умный человек, имея его талант и возможности, не стал бы менять свободную жизнь художника на сомнительное счастье быть добровольным рабом эгоистичной стервы, - отчеканил Сергей и демонстративно закурил в знак протеста. Тетя Агата поморщилась, но вместо того, чтобы выйти из комнаты, уселась на диванчик, опустила свои бледные руки с выпирающими венами на мышиного цвета подол и решительно перешла в наступление.

- Все твои друзья давно женились, Сережа. Вот и Кирюша тоже, как ты выражаешься, «пошел на семена». Но что в этом плохого, скажи? Что плохого в том, чтобы завести семью, вырастить детей? Разве это не святая обязанность каждого мужчины, разве…

- Я видел его на прошлой неделе, - перебил Сергей, с тоской рассматривая копию «Влюбленных» Магритта на стене напротив. – И я его не узнал, честно. Это какой-то овощ, живой мертвец. Никогда не унывающий, бодрый, уверенный в себе мужчина, - Сергей намеренно подчеркнул это слово, - превратился в жалкое, беспокойное, озабоченное существо, с которым и поговорить то не о чем. Я отчаянно пытался до него достучаться, предлагал закатиться ко мне, расслабиться, поговорить по душам, но тут ему позвонила жена, и он испарился в воздухе, будто джинн, призванный повелителем. Не уверен, что хочу для себя той же участи.

- Ну не все же девушки такие…

- Все, - решительно отрезал Сергей. – Женщины или меняют мужчин в соответствии со своими запросами, или уходят от них. А я не хочу меняться, тетушка. Меня вполне устраивает моя нынешняя жизнь. И давайте, пожалуйста, закончим этот бессмысленный разговор, мне нужно работать.

Тетя Агата горестно вздохнула и вышла из комнаты, убежденная, что любые разговоры тут и в самом деле бессмысленны. Видимо, такая у племянника судьба – прожить всю жизнь бобылем…

Но не прошло и двух месяцев с этого разговора, как Сергей неожиданно объявил, что намерен жениться. Тетю Агату чуть удар не хватил от радости, а когда он привел в дом невесту – тихую, скромную, совсем юную, с косой до пояса и миловидным славянским лицом, она и вовсе впала в перманентное экстатическое состояние, достигшее пика в день свадьбы.

- Ты совершенно не жалеешь свою бедную тетушку, - упрекнула она пьяного от счастья и вина племянника во время свадебного застолья. – До сих пор не рассказал мне, паршивец, как тебе удалось завоевать сердце такой красавицы, - она ласково улыбнулась Наташе, - а я между тем сгораю от любопытства…

- Как?! – Наташа, необычайно милая в подвенечном платье, обернулась к Сергею, вскинула в притворном возмущении тоненькие брови, от чего стала еще милей. – Ты до сих пор не рассказал тете Агате эту душераздирающую историю?!

Сергей засмеялся.

- История на самом деле самая обыкновенная. Горела полоса, редактор послал меня на вручение литературной премии (да благослови его Бог за это), Наташа заняла там первое место, вот я и подошел к ней с просьбой об интервью. Десять минут разговора в курилке – и все мои холостяцкие принципы осыпались черным прахом…

- Вы еще и писательница?! – всплеснула руками тетя Агата.

- Поэтесса, - опустив глаза, уточнила Наташа.

- После интервью я пригласил ее в кафе, на следующий день мы пошли в ресторан, потом в театр. Ну и завертелось…

- Мужчины, - покачала головой Наташа. – Ну кто так рассказывает? На самом деле Сережа был ошеломительно мил - забрасывал меня цветами, заказывал музыкантов, а однажды даже написал белой краской на асфальте признание в любви, за что ему пришлось выплатить штраф…

- К ее чести надо признать, она далеко не сразу сдалась на милость своему победителю, - с самодовольной усмешкой вставил Сергей.

- О да, - рассмеялась Наташа, обнажая красивые белые зубы, - несмотря на весь его сногсшибательный натиск, я держалась до последнего. Но когда он затащил меня на крышу высотки, коварно напоил вином, встал на одно колено под черной бездной, полной звезд, и протянул мне вот эту прелесть, - девушка показала увенчанное крохотным изумрудом серебряное колечко на безымянном пальце, - все мои бастионы рухнули, и я выбросила белый флаг. Этот подлец не оставил мне выбора!

Медовый месяц молодые провели в путешествии – Турция, Иерусалим, Египет. Сергея поразило, сколько всего интересного знает Наташа о пирамидах, фараонах, деталях быта и религиозных обрядах.

- Признайся, в прошлой жизни ты была египтянкой?

Ответом была таинственная улыбка…

Спустя неделю после их возвращения тетя Агата скончалась от сердечного приступа. Родители Сергея погибли в автокатастрофе, когда ему было двенадцать, бездетная тетя Агата взяла его к себе и фактически заменила мать - ее внезапная смерть стала для него настоящей трагедией.

Наташа настояла на том, чтобы продать тетушкину квартиру вместе со всем тем антиквариатом, который остался от дяди Паши, известного в свое время коллекционера старины. В довесок Наташа продала собственную квартиру, и вырученных денег как раз хватило на большой двухэтажный дом в известном загородном поселке, где жили в основном писатели, поэты и элитарные коммерсанты.

- Начнем новую жизнь, солнце, - говорила Наташа. – С чистого листа.

Сергей вяло кивал в ответ.

По-настоящему его отпустило только через месяц. За это время Наташа превратила заброшенный дом с обшарпанными стенами и громоздкой мебелью в чрезвычайно уютное семейное гнездышко, особенно Сергею приглянулась гостиная – с шикарным старинным камином, креслами-качалками и медвежьей шкурой.

Постепенно новая жизнь вошла в свою колею. Наташа писала стихи, рисовала замысловатые картины, в которых было что-то мрачное, но чарующее, заочно училась на филфаке. Сергей ушел из газеты, устроился штатным сотрудником в известное интернет-издание и всерьез приступил к своему роману, который терзал его наяву и во сне второй год. Каждый вечер они ужинали при свечах, а по ночам Наташа отдавалась ему, как в первый и последний раз, неистовая и нежная, она не переставала удивлять Сергея своим тайным обжигающим пламенем, сумасшедшей фантазией. Помимо всего прочего она предоставляла ему полную свободу действий и никогда не вмешивалась в его дела, если только он сам не просил о помощи. Шовинистическая теория о женщинах, которые якобы спят и видят, как переделать мужчину на свой лад, была посрамлена и забыта.

На вопросы знакомых «как дела?» Сергей теперь отвечал совершенно искренне: «все хорошо!». И все же в их идеальной супружеской жизни присутствовал один странный момент, который смущал Сергея, тревожил и в то же время чертовски интриговал.

Через несколько дней после переезда он бесцельно прогуливался по второму этажу, погруженный в скорбь и тягостные раздумья, как вдруг обнаружил, что крайняя дверь слева в правом крыле закрыта на ключ.

- Надеюсь, ты согласен с тем, что у каждой женщины должны быть свои тайны? – промурлыкала Наташа с мягкой улыбкой, когда он спросил про запертую дверь.

- Согласен, конечно. Но блин, это как-то… необычно. Что ты там прячешь? Бальзамированный труп бывшего? – он неуверенно хохотнул.

- Ну хорошо, - вздохнула Наташа и пристально посмотрела на него яркими голубыми глазами. – Обещаю, что в свое время ты все узнаешь. Но с одним условием – не торопи меня и больше об этом не спрашивай.

Прошла осень, зима, наступила весна. Наташа как будто забыла о своем обещании. Мнительный от природы Сергей, обладающий к тому же болезненным воображением, строил самые фантастические предположения, хотя и осознавал (с некоторым оттенком обреченности), что разгадка до смешного банальна, как в плохом детективе. К примеру, за запертой дверью могла оказаться детская, и Наташа собирается дать понять, что пора завести ребенка…

Иногда он слышал ее легкие шаги над головой – в Той Самой комнате... Связанный клятвой молчания, Сергей сгорал от любопытства. Однажды он даже остановился на пороге и долго вслушивался в тишину за дверью, погружаясь в прежде незнакомое оцепенение, где тревога странным образом соседствовала с умиротворением. Очнувшись, он удивился самому себе и собрался было уйти, но внезапно услышал - не за дверью, в своей собственной голове - невнятный смазанный шум, похожий на радиопомехи. Перед глазами замелькали искаженные, бледные, черно-белые образы. Различить что-либо Сергей не смог, постарался внушить себе, что это всего лишь галлюцинации, вызванные нервной горячкой и постпохмельным синдромом. Однако его терпение кончилось, он принял решение.

На следующее утро Наташа ушла к соседке, жене известного художника, продающего свинорылым эстетам заштрихованные каракулями ***. Вооруженный самодельной отмычкой и почерпнутыми в интернете знаниями, Сергей решительно атаковал замок.

- Ай-яй-яй, как это некрасиво, милый... – послышался мурлыкающий голос позади, когда отмычка наконец справилась со своей задачей, и тяжелая дверь с грубой резьбой слегка отворилась.

Сергей обернулся. Наташа неподвижно стояла в полутемном коридоре, на губах застыла ласковая улыбка. Под кожей пронесся леденящий сквозняк, на мгновение показалось, что сквозь ее голубые глаза, сияющие и такие родные, смотрит кто-то другой, бесконечно чужой и непознаваемый, словно глубоководный спрут.

- Альбины не было дома, - Наташа медленно приближалась, продолжая странно улыбаться. Одетая в зеленое платье до середины бедра, босая, с черной косой на плече, она была в эту минуту особенно сексуальна. – Я не нашла тебя внизу. И как-то сразу догадалась, что ты наконец решился…

- Прости… - Сергей почувствовал обжигающий стыд. – Сам не знаю, как так получилось…

- Я все понимаю, - она подошла вплотную, его ноздри защекотали терпкие запахи ее пота, парфюма. - Пойдем вниз, - захлопнув дверь, Наташа повернула в замочной скважине ключ. – Посидим, выпьем, поговорим.

Плеснув в стаканы крепкого виски, она бросила лед, протянула Сергею. Хмелея от болезненных предчувствий, он слегка пригубил и с видимой беспечностью откинулся на прохладную спинку кожаного дивана.

- Ну давай, душа моя. Жги.

С минуту Наташа молчала, окуная пунцовые губы в прохладный обжигающий янтарь. Затем опустила длинные ресницы, щеки ее слегка порозовели, и Сергей услышал встревоженный шепот:

- Как ты думаешь, сколько мне лет?

- Кхм… двадцать два в январе исполнилось. Думаешь, я забыл?

- Нет, Сережа, - так же тихо отозвалась она, залпом допила виски, стиснула стакан бледными пальцами. – На самом деле мне двести сорок четыре года.


продолжение http://www.proza.ru/2019/06/08/1900