Безмозглый всадник

Рик осторожно высунул голову из-за машины и едва успел пригнуться: пуля просвистела сбоку, задев ухо. Сержант, морщась, потёр мочку.

— Ты так можешь всякую дрянь в кровь занести, — со вздохом сказал Трин. Он сидел рядом с Риком и что-то листал в телефоне.

Рик повернулся к напарнику:

— В моей крови и без того дряни хватает, так что новой придется побороться, чтобы получить себе место. Сколько можно ехать? Обещали же подкрепление. Он там всех заложников перебьет, просто от скуки.

— Можем в шарады поиграть.

— Он, а не мы.

— Можем поиграть с ним.

— Да что ты там строчишь?!

— Дочка сегодня экзамены сдала в среднюю школу.

— А. Поздравляю.

— Спасибо. Выбираю мишку. У нас был уговор: если все экзамены сдаст хорошо, то я куплю ей новую игрушку в коллекцию.

— Какая может быть коллекция в ее возрасте?

— У меня была коллекция марок. А у тебя, наверное, пивных крышек.

— Я начал пить намного позже.

— Зато сразу все, что горит, и, похоже, не все из этого было алкоголем.

— Отстань.

Послышался звон стекла. Рик приподнялся на руках, пытаясь не сильно высовываться из-за машины.

— Я требую переговорщика!

— А говна на лопате... — Рик поперхнулся ответным воплем. Локоть Трина пришелся ему по ребрам. — Переговорщик скоро будет!

— Сейчас!

— Скоро!

— Я требую машину и чтобы меня не преследовали! Или я убью заложников!

— А мы требуем исполнения закона, ну или хотя бы правил приличия, но нас разве кто-нибудь слушает?! Ай! — Рик повернулся к хмурому напарнику. — Ну что? Пока он со мной собачится, он никого не успеет... Вот черт!

— Я убью ее!

В дверях магазина показался тощий мужчина средних лет, державший за шею продавщицу в фирменной форме.

— Да ну, щас!

— Рик, не надо...

— Надо, — Рик встал и пошел к грабителю. Тот приставил к голове заложницы пистолет. От прикосновения холодного металла женщина вскрикнула и заплакала. — Нехорошо расстраивать других людей. Отпусти ее.

— Да чтоб ты сдох! — мужчина резким движением навел оружие прямо в лицо Рику. — Встретимся в аду! — он нажал на курок.

Рик упал. Посреди лба у него темнело пулевое отверстие. Грабитель, волоча за собой заложницу, направился к первой попавшейся машине.

Трин вздохнул, положил мобильник в карман, достал пистолет и поднялся на ноги. Затем тщательно отряхнулся.

— Извини, я отсюда уходить пока не тороплюсь, — голос доносился сзади, и грабитель обернулся.

Рик вставал. Из раны сочилась кровь, но полицейский уже достал оружие и навёл его на преступника:

— Вы арестованы. Вы можете хранить молчание. Вы уже прострелили мне башку, и я очень зол, так что лучше не пытаться повторить этот фокус.

Грабитель выронил оружие и осел на асфальт.

— Да как же...

— Я не шутил про молчание. Я рекомендую.

*

— Лицом к стене.

Скрежет замка.

— Проходи.

Лексу дали десять лет. Адвокат и прокурор спорили до хрипа, пока судья попросту не устал их слушать.

С одной стороны, Лекс никого не убил. С другой стороны, он сопротивлялся при задержании. И выстрелил офицеру в голову. Но это же особенный офицер, начинает возражать адвокат, это не то же самое, что все остальные. Тут начинал возмущаться уже прокурор...

Лекс провел в оцепенении неделю. Навязчивые мысли возвращались, по ночам ему снилось, как офицер поднимается и прямо со сквозной дырой в голове зачитывает ему права.

Прогулки по тюремному двору тоже не помогали.

— Эй ты, номер одиннадцать! Да, ты, заморыш!

Лекс обернулся. Окликнувший его сидел на земле.

— Давай, иди сюда, бояться уже поздно.

Лекс подошел.

— Почему я номер одиннадцать?

— Ты же стрелял в Рика? Его все знают. Ты, как и все десять до тебя, стрелял ему в голову.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я тоже это сделал.

— И он тогда тоже встал?

— Нет. Я был первым, кто стрелял ему в голову.

*

Рик крутился на кровати волчком. Ремонт не стоил ему ни копейки, но каждый раз после него снились кошмары.

Вот он стоит за углом, собираясь повернуться.

Вот он поворачивается.

Вот он даже не видит, но чувствует боль в голове.

И не чувствует ничего.

А затем видит свет.

Его мозг собрали и подсадили к «эмоциональному мозгу» в живот. Рик так и не понял, как у кишечника может быть мозг, но теперь знал, что его левое полушарие больше не полушарие и совсем не левое.

При их управлении работали лучшие медики из лучших. Они возвращали людям ноги и руки лишь для того, чтобы самих людей вернуть в строй. Они рисковали, и иногда риск себя не оправдывал. Но все соглашались, что лучше попробовать: если жизнь и тело и без того искалечены, терять остается очень немногое.

На нем поставили эксперимент, и он удался. Пока. Тело отчаянно хотело жить, медики хотели проверить свою теорию.

Рик потерял большую часть памяти. Пришлось заново проходить обучающий курс. Но он был жив, и он мог работать.

Ему говорили, что он не сильно изменился. Только пить стало сложнее.

Его обследовали каждый месяц, и врачи разве что не вскрывали его, чтобы выяснить, как теперь работают внутренности.

Но все это было не важно.

Прямо сейчас Рик, закопавшись под одеяло, в своей совершенно пустой голове видел тусклый свет переулка и слышал выстрел.

*

— Одиннадцатый, я, может быть, смогу для тебя что-нибудь сделать.

— Правда?

— Да. Но ты поклянешься мне.

— В чем? В преданности?

— Нет. Ты поклянешься, что если ты выйдешь раньше меня — ты не будешь опять стрелять в голову Безмозглому Всаднику. Ты будешь стрелять в живот.

26.05.2019 — 31.05.2019