10

Рука Эрин быстро бежит по листу бумаги, оставляя за собой цепочку аккуратно переплетенных букв.
Она делает невозможное: из ничего создает материю - мысли. Их, в свою очередь, она строит рядами чернильных слов, которые переплетаясь, предстают на бумаге текстом. Ну разве это не чудо?
Увидеть может всякий, у кого есть глаза. Написать всякий, у кого есть руки. А вот написать так, чтобы незрячий увидел...Этим даром обладают единицы. Моя Оливия была писателем, мама Эльзы - писатель.
Я всегда пишу на бумаге. Так мысли служат продолжением моей руки. Я хорошо печатаю, но среди клавиатуры след мысли гаснет быстрее, чем я успеваю записать его, - поясняет Эрин. А потом, сидя над тарелкой с пюре и фрикадельками, она рассказывает о том, откуда взялось это желание - стать писателем.
Писатели, - как-то раз поведала мне Оливия, - необыкновенная раса. Их глаза видят в луже грязи радугу, в в зернышке кофе - судьбу человека. Их, писателей, мысли текут неугасимым потоком, делая воздух электричеством. Ты рождаешься писателем, но становишься им после Посвящения - закатом, каплей, улыбкой. В закате они видят и трагедию - ежедневное умирание, и счастье - начало нового дня. Дождь заметит каждый, а каплю и небо в ней - только писатель. В капле - жизни и судьбы. А в улыбке они видят душу человека, видят сквозь маски. Кончики пальцев их обжигают, а в груди - буря и молнии. Так вот, девочка моя.
Эрин говорит просто:
Это как новая болезнь: симптомы у всех разные, лекарства нет.
Потом Эрин смеется и берется за вилку. Значит, Оливия и Эрин из одной "расы"? Очень в этом сомневаюсь. Эрин, похоже, вполне довольна Эльзой. И любит ее.

Эльза зовет меня на ночевку. Я рассказываю ей про меня и Зака. Про то, что мы - близнецы.
Она не говорит что-нибудь типа банального и никому не нужного "мне жаль", а лишь убежденно выдает:
Разлучать близнецов  - настоящее преступление.
Это и есть преступление. Мне всю жизнь не доставало брата. Мне было холодно из-за него. Половину моего сердца вырвали и забрали, а в дыру набросали лед. А чувствовал ли Зак что-то подобное?
Брат. Это слово приятно тает на языке. Девочка под кроватью повторяет его опять и опять, смакуя, как сладкую карамельку.
Брат. Братик.
Если я хоть раз назову так Зака, он убьет меня.
На небе видно половину луны - ей тоже не хватает части.
Сейчас мы с Заком рядом, надо только привыкнуть. Это сложно.
Мы ложимся поверх одеяла и не зажигаем свет. Так тихо, что слышно, как ручка в руке Эрин водит по бумаге. Или это мне только кажется?
Меня на самом деле  зовут Элизабет, - тихо признается Эльза. Ее локоть упирается мне под ребра. От ее волос пахнет арбузом. И немного медом. Она обливается им по утрам, не пойму?
В детсве папа рассказывал мне сказку про принцессу Эльзу. Она была феей с фиолетовыми волосами и дарила всем добро. Она помогала потерявшимся детям, находила хозяев брошенным кошкам и собакам, вкладывала монетки в руки просящим у метро. Тогда это казалось мне странным волшебством: где же волшебная пыльца и превращения в прекрасную принцессу? Но позже до меня дошел глубокий смысл. Принцесса Эльза творила то волшебство, что сделать может каждый, но почему-то не делает.
Эльза поворачивается набок, молчит с десяток ударов сердца и убаюкивающим шепотом продолжает:
Мои родители поехали в горы и пропали. Эрин удочерила меня. Я верила, что родители вернутся и заберут меня. Я капризничала и кусалась, но Эрин терпела. Знаешь, почему?
М? - спрашиваю я.
Просто иногда на некоторые вещи можно закрыть глаза и сделать что-то другое важным. Эрин любит меня, а я - ее. Это — важно.
В эту секунду я догадываюсь, что за желание у Эльзы. А еще я понимаю, что фиолетовый цвет для нее - цвет утраты. Как для членов семьи умершего короля в Европе средних веков.
А что загадала бы я? Желание должно быть весомым, чтобы потревожить звезду. Она, звезда, очень далекая, и только сильная вера может толкнуть ее на полет.