Парасковия, быль

Прасковья вставала с рассветом. Только ранним утром можно было спокойно работать,  потом начиналась жуткая жара, характерная для лета южной Украины, именно в окрестностях Николаевской области. Дальше – ближе к Херсону либо к Одессе – иногда можно было рассчитывать на редкую долгожданную прохладу. Здесь же – никогда до сентября! Воздух стоял, как заколдованный с утра до ночи, и душное, парализующее безмолвие сменялось вечерами оглушающим верещанием сверчков.
 – Валько, прокидайся! Годі спати, спати будемо в день, а зараз черешню потрібно збирати. І гуси чекають. Вставай.
– Бабусю, ще трошки…
– Вставай!
Валентина (моя мама) каждый июнь  отправлялась к бабушке в село на отдых, но отдых в Украине редко бывает праздным. Прасковея имела огромное хозяйство и много земли: огороды, сады, сотню гусей, несколько лошадей, коров и прочее. Известно, на работу к ней нанимались батраки, но все члены собственной семьи «припахивались» «аж бегом». Бабушка была строгой и резкой: «Або буде так, як я кажу, або не буде ніяк!». И так могла зыркнуть своими светло-карими, почти жёлтыми очами, что мороз по коже. Её за спиной называли «румункой» или «молдаванкой». Корнями она была оттуда, где ещё совсем недавно простирались границы королевства Румыния, из Ясс. Там, в центре города возвышается огромный кафедральный собор Святой Параскевы – православная церковь XIX века, построенная в стиле итальянского ренессанса. Наверное, в честь этой святой её и назвали. Кто знает…
Её мужа убили ещё в первую мировую (именно он привёз Прасковею сюда, на Николаевщину). И она привыкла тянуть весь груз обстоятельств  – скорбных, тяжких, мучительных, скучных и очень редко радостных, всё то, что называется жизнью – на себе. Своих детей, Софью, Марию, Мирона и Михаила, она воспитывала в строгости и трудолюбии. И они не баловали. Вот только София…
Прасковья взяла большую тёмную плетеную корзину и поставила её на пороге дома:
– Валька, встала?!
– Та встала, біжу.
–Добре, спочатку гуси. Потім черешня – кошик на порозі.
Валя молча кивнула. Она ненавидела гусей – они её постоянно щипали, иногда до крови. Особенно один, серый, самый горластый… Вот сейчас она найдёт хворостину потолще и подлиннее…
Коней Прасковья кормила, поила и вычёсывала сама. Она их обожала. А они её. В прошлом году она поехала на тройке в Крым за солью, одна. На обратном пути, когда смеркалось, и никого не было вокруг, на неё напали разбойники. Увидев издалека подозрительную троицу, она смекнула, что готовится нечто страшное: по их праздной повадке, по позам двоих, что стояли на обочине, по подлому изгибу их спин, – честные люди так не стоят. Третий расхлябанной, уверенной походкой направлялся к ней навстречу, держа руку за спиной. Ясно, там был нож. Она притворилась, что доверяет им, даже заулыбалась. Но за несколько метров до роковой встречи резко натянула вожжи на себя:
– Но!! Пішли, дорогенькі! Вперед! Ajut;-m;!*
Кони её поняли. Дико всхрапнув, они так рванули, что сбили с ног направлявшегося к ней, и, наверное, переехали его груженой повозкой, – так он заорал от боли. Остальные растерялись и упустили время. Домой она вернулась более молчаливой, чем обычно.
– Добрі коні. Винесли. Врятували, – только и услышали от неё.
Она гладила своего любимого гнедого Орлика, положив голову ему на шею, расслабившись, чувствуя себя умиротворённо. В конюшне пахло лошадьми и свежим сеном. Так пахнет родное стойбище. Родина. Дом. Всё то, что необходимо каждому, то, что без раздумий он пойдёт защищать.
 – Софія…
Парасковія тихо заплакала. Её красивая необыкновенно старшая дочь умерла совсем юной, выпив уксусной эссенции, протестуя против приказа матери выйти замуж за нелюбимого. Её пытались спасти, врачи несколько дней старались, но… Напоследок она прошептала: «Мамо, я жити хочу…».
На её могиле Прасковея посадила калину, которая буйно и пьяно расцветала каждой весной.
Она вытерла слёзы. Потрепала Орлика по лоснящейся спине. Дома на кухне подходило тесто для плацинд. А на обед планировались мамалыга* и мусака*. Пока не жарко, нужно помыть окна и полы. И ещё очень много дел её ждало.
– Треба йти працювати. 
Коровы призывно мычали в ожидании дойки. А из палисадника в нежный влажный утренний воздух одуряюще врывался аромат цветущих пионов и гвоздик.
 
© Copyright: EL Sokolova, 07.06.19.

*Ajut;-m;! – Выручайте, спасайте (крик о помощи, мольба,  рум.)
*Мамалыга – блюдо из кукурузной муки в виде очень круто сваренной каши, которое зачастую заменяет хлеб, особенно это относится к глубинкам румынских поселений. Это блюдо подают в различных интерпретациях: обычное, поджаренное, в виде пудинга и легкой закуски.
*Мусака  – овощное рагу, жаркое с большим количеством мяса.
 
(Картина моя, "Румынские плацинды моей бабушки", 60х80, холст, масло, 2019).