Люди. Раиса Львовна

Раису Львовну Гандельман в нашей компании все называли «Бабушка Раечка». Хотя она была глубоко интеллигентным, тонким, умным, образованным человеком.
Но бывают такие люди – очень тёплые, будто у них маленькое солнышко внутри. Раиса Львовна была именно такая.
Ей было уже за 80, когда я её узнал. Но этот внутренний свет всё равно чувствовался в ней.
Она вышла замуж по любви, в 20 лет. Муж её, Иосиф Львович Гандельман, был прекрасным врачом. Он и она родом из королевской Румынии. Иосиф Львович учился в Берлине, стажировался там в лучших клиниках. И занялся врачебной практикой только после 30 лет. Сначала ему нужно было заработать, обеспечить жену.
Внучка Раисы Львовны, Инна, хорошо помнила их вместе, незадолго до его смерти: она говорила, - они были как юные влюблённые на первом свидании.
Свет этой любви мы и видели в ней: спустя долгие десятилетия.
Иосиф Львович в Румынии очень хорошо зарабатывал, жена его не работала. У них был собственный дом, типичный бессарабский дом, одноэтажный, с большим двором, воротами, там были и другие дома. Все жильцы общались, дружили.
Раиса Львовна, очень живая и общительная, любила свой двор, принимала живейшее участие во всех событиях, всех знала как облупленных.
У них с мужем родились двое детей. Сын, старший, погиб на фронте. Осталась одна дочь, Сусанна.
Сусанна была университетской подругой моей мамы, Леи (Люси) Зайдман. Для единственной дочери ничего не жалели: с девочкой занималась гувернантка-француженка. Сусанна отличалась большими способностями. По дому она ничего не делала, росла в холе и неге.
Раиса Львовна гордилась успехами дочери.
В университете Сусанна считалась самой одарённой студенткой курса и даже всего филфака. Ей прочили блестящую научную карьеру. Говорили, что её дипломная работа – на уровне по меньшей мере кандидатской, а то и докторской диссертации.
Но это было в начале 50-х гг, шла борьба с космополитизмом. А Сусанна - еврейка. И ей, и моей маме дали «чёрных оппонентов», а с возражениями – в обход правил – познакомили часа за два до защиты. Моя мама, сильная, волевая, успела их прочесть и не оставила от оппонента камня на камня. Она так его высмеяла, что зал стонал от хохота.
А Сусанна, изнеженная, избалованная, уверенная в своей «пятёрке», совершенно растерялась. До этого момента за все экзамены и курсовые она получала только отличные оценки. Тут ей поставили «тройку».
Иосиф Львович поспешил её устроить в медучилище, где у него были связи. И там она проработала всю жизнь. Разумеется, студенткам, будущим медсёстрам, литература сто лет не нужна, и работа эта лёгкая, но совершенно не интересная.
Сусанна вышла замуж за Израиля Львовича Кушнира, учителя истории. Он относился к ней так же, как её родители: как к маленькому ребёнку. Это её и привлекло. Муж стал для неё вторым отцом.
Две внучки Раисы Львовны, Инна и Лена, были когда-то моими приятельницами.
Иосиф Львович в советское время работал в т.н. «лечсанупре»: лечил советских начальников. Они жили в том же, бывшем своём, доме, но им оставили только часть его.
Умер Иосиф Львович в 59 лет. Он был старше жены на 14 лет. Так Раиса Львовна в 45 лет осталась одна, без своего самого любимого на свете человека.
Но странно: она вовсе не впала в отчаяние, у неё не опустились руки. До 45 лет она не работала ни дня, хотя была энергичной, умной, образованной, много читала. Она поступила в медчилище, то самое, где трудилась потом её дочь, окончила его и затем до пенсии работала медсестрой.
Откуда в ней взялись эти сила, стойкость? Любимый человек умер, но его любовь продолжала согревать её.
Она была очень здоровым человеком. И долго прожила уже на пенсии. Умерла в возрасте далеко за 80 лет.
Они уже давно не жили тогда в том доме, в том дворе, с которым у неё было так много связано. Получили квартиру в новом современном панельном доме, в районе-новостройке. Квартира трёхкомнатная.
Почему-то проходная комната досталась именно Раисе Львовне. Там стояла новая мебель. В доме она никого не знала.
Но огромный интерес к людям, жажда жизни оставались в ней. Она выходила во двор, с жадным вниманием вглядывалась в лица людей. Но это было другое время: общаться с соседями, жить с ними одной жизнью – уже было не принято.
Квартира – холодная, чужая, и эта комната, через которую все ходили. Дочь её стала очень полной, солидной, апатичной дамой, а зять хорошо к ней относился, но не был ей близок.
Делать ей было больше нечего.
А жизнь подходила к концу. И это вызывало в её душе какое-то недоумение, потому что она по-прежнему любила жизнь, очень хотела жить. Очень земная, она не понимала иной жизни, кроме этой, земной, среди людей, она многого не требовала от жизни.
Раиса Львовна была гордым человеком, с чувством собственного достоинства. Она никогда не жаловалась. Но очень страдала от своей старости и ненужности.
За Леной, её внучкой, тогда ухаживал молодой человек из Одессы, Олег. Он украинец. Он очень нравился Раисе Львовне, она часто говорила, какой он хороший человек. Но Лена отказала Олегу. Он перестал к ним приходить.
А потом Раиса Львовна умерла. Её отвезли в больницу с приступом. Она осталась там одна.
Инна потом говорила, что была уверена: с бабушкой ничего не случится. Почему? Ей было всего 85 или 86 лет. Инна не сомневалась, что проблемы могут начаться только после 90 лет.
И она умерла в больнице, одна.
Она прожила без мужа на этой опустевшей Земле 40 лет. А с ним – только 25 лет.
То, что было светом, солнцем её жизни – ушло в прошлое, отдалилось, потускнело. Умер любимый человек. Не стало их двора, их дома. Ушли из жизни или разъехались соседи, почти члены семьи, друзья. Дочь оказалась чужой, зять тоже. И с внучками у неё не было настоящей близости.
Жизнь, как мелеющий ручеёк, всё истончалась, уходила в песок. И под конец не осталось почти ничего, кроме такого далёкого лучика света – от настоящей любви, озарившей когда-то её жизнь.
И она не понимала, почему так. Ведь многого она не требовала, не ждала. Чуть-чуть человеческого тепла, близости, любви, участия, живого общения.
Но наступила другая эпоха, Общество Потребления. Она не могла этого понять.
И ушла, так и не сумев понять, что происходит: почему её, живую, выбросили, вычеркнули из жизни.

Олег Бойко сейчас уже пожилой человек: он женат на простой женщине, украинке, её зовут Аня, у них двое детей, живут они в Одессе. Он стал украинским националистом и давно не вспоминает «бабушку Раечку».
Лена и Инна живут в Кишинёве, кажется, даже в той же квартире. Я теперь живу в России и тоже редко вспоминаю Раису Львовну.
Хотя она была одним из замечательнейших людей, каких я знал.
25 лет – и 40 лет: что больше? 25 лет она любила и была любима, была по-настоящему счастлива. И мне кажется, она могла бы прожить ещё 400 лет – и оставаться такой же, живой, внутренне тёплой и светлой.
Любовь не измеряется годами, она не существует во времени. 45-летняя влюблённая и её 59-летний возлюбленный были как юная пара на первом свидании.
Я редко видел счастливых женщин, очень много – несчастных.
Раиса Львовна, с которой я познакомился, когда ей было уже за 80, осталась для меня живым доказательством справедливости слов Апостола Павла: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.
Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви,- то я ничто.
И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы.
Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.
Любовь никогда не перестает, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится.
А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше».
Раиса Львовна была приобщена к этому великому таинству – настоящей любви. Вот почему «бабушка Раечка» так и осталась для меня каким-то особым человеком – возлюбленным существом – не таким, как все люди.
Может быть, это правда, и там, куда она ушла, они с Иосифом Львовичем – снова вместе?