Экзистенция Андреи Пришакариу

               
     - И он, как я, тоже Яша, - докладал вернувшийся в послепобедно - обеденную столицу пяти морей Блюмкин, незаметно сжимая свои звенящие от напряжения момента яйца под лакированной столешницей начальника ИНО Шпигельгласса, поспешно прибывшего, сука, из внеочередной командировки на отроги Памира, стоило ему получить скорый тилиграм о восшествии Веселой Елисафет на престол первопрестольных игр разума, сжимая крепко и приемисто, дабы выдавить из себя остаточные впечатления от гнусных пусек мать их райот, так обосравшихся в нелегком деле толкания туристического автобуса Бобби де Ниро, что лопнули паскуды от переполнявшего их говна, вместе с мудацким гадом Несмияном лопнули, прихватив с собой тупорылую Витухновскую, со сраным и поганым журналистом лопнули, бл...ой позорной и падлой, как и все они, журнашлюхи уже и не рваные сучками, ибо рвать там нечего, давно порваны на британские триколоры жопы холуйской обслуги унылого и подлого режима, вон, крысе Потупчик умещается в дупло два китайских бульдозера да космодром впридачу, а не смотри, что, вроде, тоща и авантажна, шалишь и - не балуй, конечно, высовывать языки, подумаешь, ты сраку покажи, тварь, хрена мне твои языки, ежели - вот хоть вы...сь ты - лучше картофельного Керви Хантера никто не переводит, в жопу засунь язык свой, падло нашистское, Шарапову оближи и умышленно проиграй еще одну  " Седьмую ", позорным фактом самослива влюбив меня навеки, сука, - только не Блюмкин, а Берлин. С ударением на первый слог, - торопливо уточнил Блюмкин, косясь лиловым глазом на стукотящую по западающим клавишам древнего  " Ундервуда " Стасову, чуть было не ставшую Аросевой милостивым скудоумием нашей чорной ыконы, тупой, как кучка гнид тети Юли Латыниной, лежащих гордо и богохульно на дейтонском пляже, куда переехал - таки Хичкок вместе с Богиней и коалой.
     - Сука, - прошипел аспидом злобствующий Шпигельгласс, мысля об Ефроне без Брокгауза, но в швейцаристом пакгаузе Локарно, сговаривающемся с Мюнхеном об новом проигрыше сучкой Криськой новой  " Седьмой ", что бесит меня неимоверно вот уже три дни и ночи, это ж надо : поддаться спецом шарапихе ! - Одни Яковы, куда не плюнь : угодишь в Шумурдякова.
     - Ландер, - осторожно просипел Блюмкин, своевременно вспоминая рыжую с титьками. - Мы с рожами дегенератов, типа, - прищелкнул он окрашенными никотином пальцами, подбирая привычный эпитет, - Бабченки, а перед нами Станкевич ...
     - Лыс, глуп, ушаст, - веско докончил за Якова Шпигельгласс, щелкая алюминиевым портсигаром с гравированной по диагонали надписью  " Товарищу Калюжному в честь сорокалетия взятия и возврата Крыму взад ". - Кури, товарищ Блюмкин, - предложил Старшой, меж тем кипешуя маленько уже. - Зачем Ландер ? - выстрелил он неожидаемым вопросом в серенький лепушок пригнувшегося по традиции к столу Блюмкина.
    - В пику Криське, - дымя табачком врозь ответствовал Яков, размышляя, в свою очередь, об Яковах. - Пришла мене текел фарес мысль, Шпигельгласс, - руша всяческую субординацию заговорил Блюмкин гордо и богохульно, пренебрежительно сощурив мышцу голеностопа под фасонистым сапожком кирзовым, - про разнообразие Яковов или Джейкобов разных. Ведь получается так, что множественность библейских легенд все одно утыкивается рогом в неизменность персонажей, как хошь их обзови и любое местническое наименование присвой, можно даже в полчки или эскадронники произвесть, но как не бывать Ираклию Андронникову вещью, так и местным Яковам пребывать первобытными Шумурдяковыми. Но ! - заорал Блюмкин, напугав начавшего придремывать под успокоительный баритонец соратника Шпигельгласса. - Восходит иногда на престол тута иногда какой антик неожиданно и неожидаемо совершенно и вырисовывается экзистенция.
    - Бля, - добавил Шпигельгласс, оставляя последнее слово за собой.
    - То - то и оно - то, что ни хера, - запротиворечил Блюмкин, вставая и идя к двери, ведущей в каморку Стасовой, где уже сонно ворочался Сталин, елозя щетинистым телом грузина по узкой девчачьей походной кровати, приспособленной под ночевки, Каховки, родные винтовки, - даже титечки маленькие по возрасту и телосложению не кажет. Упрятывает титечки, - кричал Блюмкин, приветствуя товарища Сталина с ноги и по жопе, - мелкая, заставляет фантазировать и воображать такое, что разврат Джонни Деппа выходит. Да еще и еврейка, опять же, - высказал самую страшную тайну Блюмкин, будучи, как и Шпигельгласс, прирожденным удмуртом и вотяком.
    - Мало нам Паука Троицкого, - мрачно завершил доклад Шпигельгласс, замуровывая каморку со Сталиным рубанком и початком, формулой и жестом ритуальности, Торой, Борой и Абажем, воимявсегосвятогомонтрезор и даешь Варшаву, товарищ Краузе Котовский. - Он ведь тоже на  " ий ", как и эта, - показал Шпигельгласс на фотографию тонюсенькой вкусняшки сверху.
    - Иншалла, - гукнул Сталин из каморки и все зашатались. Побелели. И грянули триумфальные ритмы укравшей воспоследствии Трейси Лордс песни об уокинг и граде божием всех эйнджелов.