Энди Бэйли. Акция протеста

Strike By Andy Bailey

Энди Бэйли. Акция протеста

«Мы даём вам двадцать четыре часа, чтобы подумать над этим», - сказала мама, передавая мне лист требований. Три недели июльского знойного солнца не могли не отразиться на маминой внешности: кожа сильно потемнела, и мама выглядела моложе лет на пять. Она с безучастным видом прошла через двор к собачьей будке и стала её зачем-то поправлять. Папа лежал на лужайке, заросшей высокой травой, и, высунув кончик языка, тщательно что-то выводил кисточкой по бумаге. Он заметил меня, ухмыльнулся и с самодовольным видом поднял плакат повыше. Запись на нём гласила:  РОДИТЕЛИ! ВСЕ НА ЗАБАСТОВКУ!
Шла третья неделя забастовки, и жизнь в доме, казалось, замерла. На полу в прихожей валялась грязная одежда, и из посудомоечной машины доносился отвратительный запах. Тетя Линн выделила  нам с Эмми на продукты питания восемьдесят долларов в неделю, ограничив наш продуктовый набор до 7-11 единиц, а от разных чикито, бурито и тагито нас просто тошнило. Мама и папа отобрали ключи от машины, и теперь, чтобы провести пару вечеров с друзьями, нам оставалось довольствоваться ездой на велосипедах или вообще идти пешком в конец города. Мы никого не могли пригласить к себе, а после того, как вход в дом был оцеплен нарядом из двух человек,  у моего друга Чака пропало вообще всякое желание появляться у нас. Им даже удалось спугнуть бабушку истошными криками «Штрейкбрехер!», когда она попыталась прорваться к нам, держа в руках тарелки с жареной курицей.
Настроение было почти таким же, как и запахи, которые витали в доме. Я обвинял Эмми в том, что она слишком часто что-нибудь клянчила у мамы: то мягкие авокадо для своих салатов Кобба, то любимый шампунь с ароматом летнего персика вместо шампуня с ароматом жимолости, который купила ей мама. Эмми, в свою очередь, совершенно справедливо обвинила меня в том, что я перестал ухаживать за газоном, несмотря на неоднократные папины просьбы, и он зарос сорняком и превратился в луг с высокой травой. Все эти события начались по окончании нашего отпуска в Орландо, который, увы, слишком быстро  закончился из-за того, что в Диснейленде я обругал Микки и Гуфи выдворил нас оттуда с позором. Помнится, мы проснулись утром и увидели, как они маршируют по лужайке с развернутыми транспарантами: « НЕБЛАГОДАРНЫЕ ДЕТИ – НЕЛЮБИМЫЕ ДЕТИ», а лозунг «НЕТ УВАЖЕНИЯ - НЕТ РОДИТЕЛЕЙ / ТОЛЬКО ТОТ, КТО УВАЖАЕТ РОДИТЕЛЕЙ, ДОСТОИН УВАЖЕНИЯ!», настолько поразил нас, что мы долго не могли прийти в себя и только с наступлением ночи поняли, что это вовсе не шутка.
Я прочитал выставленные родителями требования, неразборчиво написанные на обратной стороне конверта, принадлежащего Расчетной палате известного американского Клирингового дома, и подписанные ими: «За пользование транспортом два раза в день, максимум десять раз в неделю, установить пособие в размере одного доллара в год, а в случае хорошего поведения  назначить надбавку в размере 10% в год. За небрежное отношение к домашним обязанностям последует немедленное сокращение пособия на 25%. Нытьё и хныканье будут строго пресекаться». Я смял конверт и бросил его в корзину, доверху наполненную мусором.
В ту ночь, после того, как Эмми вернулась из магазина Гудвилла, мы решили, не откладывая, обсудить все эти вопросы. «Это означает, что я получаю только тринадцать долларов в неделю!» - сказала она, сжимая кулаки, до боли впиваясь ногтями в пустые ладони. «Этого не хватит даже на кино».
«К тому же мне только что исполнилось семнадцать. Я бы даже не смогла заправить машину, если бы она была у меня. Послушайте!  В начале августа им снова на работу в школу. Не могут же  они так долго оставаться на улице. Они не смогут работать без душа, без компьютеров и удобной кровати ».
Эмми бросила на меня отчаянный взгляд. Её зеленые глаза заговорщически сверкнули между пухлых щёк. «Еще две недели?»  прошептала  она, закусив внутреннюю часть губы.
Я кивнул, глядя на лужайку. Один-единственный огонек мерцал в палатке родителей, отбрасывая слабую оранжевую полосу на пешеходную дорожку, на фоне которой танцевали размытые силуэты. До моего слуха донёсся смех. Осталось две недели, -облегчённо вздохнул я. Еще две недели…
Худ. Гиви Сипрошвили. Розовая мечта
https://www.youtube.com/watch?v=VjNJfW2Qetg
Визитная карточка  рок-группы 100PydOFF - Promo 2019