Так случилось ч. 16

   Бумаги, бумаги... Отчёты, сводки, сведения, письма, ведомости, приказы, характеристики... Бумага терпит. Но как вытерпеть всё это живому человеку? "Ещё одна ведомость - и я, наверно, умру!" - Саша потёр виски. В "бумажные" дни он завидовал своим подопечным - строем,подъём, отбой, обед, сказали - сделал. А там, глядишь, и дембель. Солдат спит - служба идёт.
   Саша достал из ящика стола сигареты, закурил, подошёл к окну, толкнул рамы. Рамы распахнулись, свежий вечерний воздух ринулся в прогретый за день кабинет.Хорошо-то как! Раньше открыть надо было.Сидел в духоте. Думал быстро управиться. Получилось долго, но зато почти всё сделал.
   Ветер легко шевелил блестящие листья тополей, играя последними сверкающими бликами на них. Большие  ветви старых деревьев совсем накрыли одноэтажное здание медпункта, находящееся рядом.Крыши почти не видно отсюда,со второго этажа, но хорошо просматривается окружающая  уютно устроенная пёстрая  клумба с душистыми петуниями вокруг толстых стволов.
   - Хороший вечер, Александр Васильевич, - донёсся женский голос снизу, - что-то заработались сегодня, домой не собираетесь?
   - Скоро пойду.
   Старшая медсестра, Эмма Денисовна Людова. А за глаза звали её  Эммочкой Людоедочкой. И дело было не только в созвучности её имени и фамилии с именем известного персонажа. Что-то "людоедское" было в её натуре. Умелая и аккуратная, деятельная и обязательная, но, когда нужна была помощь, старались обратиться не к ней.  Она всё замечала и много знала, но с подружками  не сплетничала. Хорошее качество, если бы не её  способность "ввернуть" свои знания в нужный час в нужном месте. Нет, она не распылялась, добытые сведения  берегла как монеты, на которые "покупала" нужное отношение к себе, некоторые привилегии, а иногда и новые знания о событиях в судьбах интересующих её людей.
   К Саше приглядывалась давно.  Знала о болезни его жены и то, что часто оставался дома один. Из окна медпункта  заглядывала в его окна (благо  они  располагались напротив), насколько позволяла  высота начальского здания.  Эмма Денисовна была совсем ненамного старше Саши и считала себя вполне достойной внимания молодого перспективного офицера и не только по работе.
   - И я скоро.Мне нужно кое-что утрясти с вами по вопросу об Авакяне. Вот и поговорим по дороге, прогуляемся. Нам же в одну сторону.
   Ему не  понравилась перспектива навязанной компании, но отказаться не было причины. Через десять минут раздался стук в дверь.
   - Вы идёте?
   Саша сложил документы, положил в шкаф. Медсестра тем временем бесцеремонно зашла в кабинет, устроилась на диване.
    Этот диван так и остался в его кабинете со времени приезда Азады. В Красный уголок купили новый.
    - Эмма Денисовна, мне нужно ключи отнести.
    - Что это ты,, так официально, мы одни,- она подняла голову и посмотрела в его глаза долго, серьёзно.
    - Я сейчас, - сказал, почему-то опустив взгляд,  Вышел, не закрыв за собой дверь. Когда возвратился, гостья стояла у окна, на том же месте, где когда-то стояла Азада...
  Эмма Денисовна, дождавшись его, отвернулась от окна, грустно улыбаясь и поигрывая поясом своего  маленького платья...
  - Ну, так что, идём? - сделала несколько шажков к двери, но, вспомнив, оглянулась назад и, - ах, да, окно закрыть! - Вернулась, по-хозяйски, ловко всё сделала, громко щелкнув шпингалетом. Задёрнула и шторы, расправив их.- Порядок. В путь! - почти скомандовала.
    Саша подумал, что готов корпеть над документами всю ночь, лишь бы эти деловые ручки не прервали поток свежего воздуха с цветочным ароматом и, главное, не идти рядом с этой женщиной, слушая её голос, беседуя с ней...
    Он чувствовал запах духов Эммы Денисовны- сладковато-назойливый - "Как она сама",-  подумал Саша и отступил, пропуская даму вперёд.
    - Мы идём.
    Как только прошли КПП, спутница плотно обхватила его за локоть.
    - Здесь дорога плохая, а на фонарях экономят. Ну, не все же здесь в кирзовых сапогах ходят, кое-кто французские модельные туфли носит, - капризно поджав губы, кокетничала она, - мужчины могли бы решить этот вопрос для своих женщин.
    Она повела глаза в сторону Саши.
    Саша молчал. Что сказать? Дорога как дорога, фонари как фонари, как и во всём городе.
    - А на нашей улице и вообще нет освещения. Может, проводите меня сегодня? - продолжала висевшая у него на плече  Эмма Денисовна.
    - Провожу.
    - Спасибо вам,- медсестра рассыпалась в благодарности, и, похохатывая, как бы в шутку жаловалась,  рассказывая о трудной жизни одинокой женщины, разведённой к тому же. - Вот так, ни мужа, ни детей и четыре года замужества - коту под хвост.
    - Отчего же детей нет? Может, родили бы и сложилось всё по-другому. - Да,некорректно сказано, но тут Саше  захотелось  нахамить ей, оскорбить,  нагрубить, упрекнуть, чтобы прервать это её настроение глупой весёлости.
 Эмма Денисовна не оскорбилась.
    - А был ребёнок.. Ну, то есть не ребёнок ещё. Пришлось избавиться - что нищету плодить? Мой бывший не такой был, чтоб добиваться, семью содержать. Ни кола, ни двора - не в подоле же.. растить, - выпалила она. Откровенно вдруг, неосторожно. Обратилась к нему, ожидая ответа.
    Саше надо было что-то говорить.
    - Всё пришло бы постепенно.
    - Всё постепенно, а ребёнок сразу? Уж этого от меня не до-ждё-тесь! - делано засмеялась, наклонившись вперёд, оттянув спутнику руку.
    Саше вспомнилось вдруг о недавно погибшем рыжем соседском щенке. Маленький, толстенький,  веселил он всех непоседливостью, любопытством. Так неуклюже, смешно пёсик,бывало, удирал на коротеньких ножках от какого-нибудь своего страха. Жаль было собачьего малыша.
    Уже подходили к улице, где снимала квартиру Эмма Денисовна.
    - Авакян, - напомнил Саша.
    - Авакян? Комиссовать да домой отправить . Левонтин возится с ним и возится.
    - На то он врач, знает, что делает.
    - Какой он врач! - у Эммы Денисовны лицо перекосило,- без году неделя! А чтобы знать, надо у знающих людей спрашивать, - отрезала она, - развёл детский сад! Меньше народа - больше кислорода. Вот я и пришла. Хорошо прошлись, почаще бы так, да? Сослуживцы, как-никак.
    Саша даже слишком скоро попрощался с попутчицей. Домой шёл быстро, глубоко вдыхая  чистый воздух, отдыхая от её присутствия.
    Следующим утром Саша был в кабинете Левонтина.
    - Что у нас с  Авакяном?
    Белый халат на докторе несколько великоват, мальчишецкая чёлка на лбу, большие, с тёмной оправой, очки, взгляд внимательный, умный.
    - Да ты понимаешь, живёт он в посёлке в горах. Высоко, от больницы далеко. Связывался я с его родными, там и дед, и отец болели, наследственное это. Здесь смена обстановки, нагрузки - вот и дало себя знать. Обследовать бы его хотя бы, дать рекомендации. Пусть тогда едет. Конечно, дома и стены помогают - может, попустит, а, может, и нет. Не знаю, какие у тамошних медиков возможности. Не проглядеть бы человека. Думаю,  да и не пойдёт он к ним, пока гром не грянет...
    - Что ж, генерал здесь ты, действуй, если что - обращайся.
    А за дверью поджидала вчерашнего провожатого Эмма Денисовна.
    - Шла на работу, вашу жену встретила. Бледненькая, утомлённая. Вот, пусть попьёт, передайте, - взяла Сашину ладонь, вложила в неё пузырёк с таблетками, прикрыла сверху своей, слегка пожала. Чуть склонилась к собеседнику, понизив голос: "Витаминки это, импортные".
    - Спасибо, сколько я вам должен?
    - Что вы!- Эмма Денисовна одёрнула руку, как обожглась, - это так, по-дружески, - её лицо улыбнулось, возле глаз мягко образовались морщинки.
    - Эмма Денисовна, зайдите в строевую,звонили вам, там какие-то бумаги, заберите, пожалуйста,- высунулась из двери напротив голова Гюльнары, "печатных дел мастера", обладавшей бесценным умением -  печатала на машинке быстро, как из пулемёта строчила, и без ошибок.
    - Хорошо, зайду, - кивнула девушке медсестра и, обратившись к Саше,негромко,- работы много, потом поговорим.
    Каблучки "модельных французских" дробно застучали по дощатому полу.
         
       ПРОДОЛЖЕНИЕ