***

ДЕРЗАЙ ОСТОРОЖНО 2

Дождливой московской осенью, на маленькой кухонке московской «хрущевки» сидели, понурясь и вздыхая, три мировых светила: Иван Иванович Окурков, Казимир Петрович Поцевич и Аарон Иванович Тухасчевский… Непонятые правительством Москвы (и даже берите выше), наши ученые пребывали в страшном раздумье о том, как бескровно свалить из страны.

Весь ученый мир уже знал о прорыве этих всемирных светил в науке, и Америка, как страна больших возможностей (а наши ученые думали именно так), дала таки подвергнувшимся жесточайшим гонениям политическое убежище… Сборы были недолгими. Продав квартиры под белужий рёв домашних, наши герои пересекли долгожданную границу США. В аэропорту их встретили белозубыми улыбками, на что Окурков, прищелкнув языком, сказал: «Живут же мать их ити!»

Первые три месяца наших «светил» возили по теле и радио компаниям, где они чуть ли не матом ругали свою бывшую Родину, несли чушь о том, что народ из Рязани даже за сигаретами ездит в Москву, а уж за колбасой и подавно. Не преминули добавить, что политзаключенных расстреливают прямо в кремлевском подвале… В общем, что им написали, то они и читали… Вот такие интервью…

А после трех месяцев такого плодотворного труда про них просто забыли. Начались будни иммигрантов. Поначалу они, всей своей бригадой, снимали домик в штате Массачусет, в пригороде Бостона и страшное слово «ипотека» перешло в ласкающее ухо, непонятное “mortgage”.

Как-то, сидя в парке, в центре города, они лоб в лоб столкнулись со своими старыми друзьями, лаборантами, Ниной Васильевной и Георгием Шавловичем Джугашвили. Разговорившись, ученые узнали, что Георгий работает в хосписе и выносит ночные горшки, а Нина Васильевна работает «ночной бабочкой» на стоянке дальнобойщиков. Обменявшись телефонами, чуть подзадорив своих лаборантов, наши герои со вздохами и ахами поплелись домой. Еще через неделю их вызвали серьезные люди и начали вести переговоры о том, чтобы поработать на благо Великой Америки.

В бостонском технологическом университете им выделили лабораторию и сумасшедший годовой бюджет. Поцевичу и Тухасчевскому предложили сменить фамилии, так как еврейская диаспора начала возмущаться такой открытой фамильярностью. Так Поцевич вдруг стал Меmberoвичем, а Тухасчевский - Assсовским. Еще на Родине наши герои сперли со старой работы четыре секретные гайки от коллайдера и уже предвкушали увидеть свои лица в журнале «Форбс».К работе приступили с энтузиазмом, сразу же пригласив Георгия и Нину. Через два месяца у них получилось что-то вроде машины времени, только из этой машины можно было вытаскивать с того света, ну как бы воскрешать давно умерших людей. От начальства поступил заказ вытащить Майкла Джексона и Чака Бери – вроде пробной версии.
По этому случаю был назначен кропоратив. Георгий снова притащил сомнительных девушек Сюзи и Джулли, они оказались коллегами Нины Васильевны по прежней работе в США.
Праздник начался торжественно: было рабочее собрание, где сразу же поделили между собой большую часть, выделенных на разработку, денег. Дальше были танцы голышом на столе и непристойные песни. Окурков до того нажрался халявного вискаря, что со словами: « Свободу Анжеле Дэвис!», подошел к машине времени и вызвал нажатием комбинации чисел на свет Божий 500 индейцев –Апачи, во главе с Веннету. Ранее, Окурков, конечно – же смотрель фильм о Веннету, роль которого сыграл Гойко Митич, а потому очень уж хотелось ученому обнять этого храброго индейца и поблагодарить его за счастливое детство. Но вместо Гойко на свет вылез настоящий Веннету, с томагавком, в перьях, в набедренной повязке и мокасинах. Лицо его перекосилось от злости, когда он увидел бледнолицых (плевать ему было на то, что бледнолицые и есть те ученые, благодаря которым он выполз из предисподней…). Индейцы окружили ученых, некоторые из них явились даже на своих скакунах…
На Георгия налетел один из индейцев, на что «орел» кавказских гор грубо закричал: «Ээээ, Вася! Я-твой мама!» Но индеец достал здоровенный нож и уже хотел снимать с сына гор скальп. Английский язык знала только Нина Васильевна, да и то в наборе непристойных слов. А уж на индейском наречии, увы, никто не разговаривал. Когда Нина Васильевна стала объясняться с Веннету, он взял ее за руку и повел в другую комнату. 
Ученые же с горем пополам, с помощью жестов, объяснили вождям как те очутились здесь. НО тогда вожди под страхом смерти приказали привести сюда все племя, а еще племена Сиу, Могикан, Чероки и Массачусетс.
Работа закипела. Из машины пешими и конными выбегали индейцы, уже начали появляться дети и скво. Счетчик в машине времени показывал цифру двести тысяч экземпляров…На улицах Бостона появилась разношерстная толпа индейцев, все племена, объединившись для борьбы с бледнолицыми, с криками и воплями, не упустив и шансов морадерства, хулиганили и издевались над толерантными американцами.

Через некоторое время, прихватив с собой и пленных, индейцы отправились в горы. Ученых, конечно-же, тоже заставили следовать за ними.

 Пригород Бостона горел. Полицейские участки индейцы закидали копьями и стрелами, у многих копов отобрали табельное оружие. В городе стали пропадать люди… Правительство выделило десять десантных самолетов, но индейцы и их перестреляли, прямо на лету, как уток. В конце концов добились того, что на сентябрь были назначены переговоры.

На белом жеребце гордо восседал Веннету.Он склонился с лошади и нежно поцеловал Нину Васильевну, которая уже собиралась в вигвам готовить борщ. На площади между вигвамов собралась толпа высокопоставленных бледнолицих, тут же на барабанах сидели все вожди краснокожих. Пестрая боевая раскраска их лиц придавала переговорам особый шик. Выкурив трубку мира, договорились, что все разойдутся с миром. Индейцам отошли горы, леса и реки штата.

Ну, как говорил Великий Маниту, сколько койота не корми, он все-равно в прерии смотрит. Так и бледнолицие. Через год эти бледнолицие подарили индейцам одеяла, заряжённые энурезом и огненную воду.

А еще… Американские туристы видели в лесу чернявого индейца в кепке-аэродром, очень пьяного, с гирляндой туалетной бумаги на шее. Он орал грузинскую песнью «Сулико» на наречии Чироки, а между куплетов на чисто русском языке, правда с грузинским акцентом, зло прищурив один глаз, добавлял: «Всех расстреляю, мать вашу!»

А в Лос Анжелесе, столице бомжей, в коробке от холодильника, тихо спали наши ученые Окурков, Поцевич и ТухаСчевский. И снилась им Москва, ресторан «Кавказ», стол, уставленный разнообразной вкуснятиной и много-много жигулевского пива.