Иван да Дарья

Дарья Филипповна, Президент ЗАО «Всякая Всячина», Генеральный Директор
Иван Правдин, человек по объявлению
Гриша, хранитель тела и секретарь

(Офис фирмы. Дарья Филипповна внимательно изучает документы
бухгалтерской отчетности.)
Гриша. (входит)
Дарья Филипповна, к вам опять пришли! Мужик какой-то!
Дарья. Черт бы их всех драл. Подумать некогда, не то что…. Ну, да ладно, Дарья, не жалуйся: сама себе сочинила такую жизнь! Что ему нужно?
Гриша. Говорит, на работу, по объявлению…
Дарья. По какому такому объявлению?  У нас штат давно заполнен. Гони его в шею!
Иван. (входит, аккуратно закрыв за собой дверь) Здравствуйте. Надоело, однако, ждать в приемной. Вы уж извините, что без спроса…
Гриша. А ну, пошел отсюда. Брысь, сказал! Босяк!
Иван. ( совсем не обращая на Гришу  внимания, подходит к столу) Извините еще раз. Я по объявлению. Вам, кажется, нужен менеджер по логистике?
Гриша. Ты, козел драный! Дуй отсюда, пока жив. Дарья, можно мне?
Дарья. Что можно? Не поняла!
Гриша. Дарья, скажи только «Йес», и я этого бомжа замочу и замариную.
Дарья. Подожди, Гриша.
(Обращаясь к посетителю.)
Я, кажется, и правда давала объявление. Да-да, вспомнила! Фирма, знаете ли, большая, все документы помнить наизусть невозможно! Ну, давайте знакомиться! Ты, Гриша, выйди пока в приемную, хорошо?
Иван. (вдруг обидевшись) Как ты меня назвал?
А ну, повтори!
Гриша. И повторю. Козел ты и есть козел!
(Иван быстро подходит к Грише, берет за шкирку, разворачивает, подводит к двери и пинком придает нужное ускорение. Гриша вылетает в дверной проем. Иван спокойно запирает дверь на ключ изнутри
и объясняет Дарье.)
Это чтоб не мешал!
Гриша. (стучит в дверь и дергает за ручку) Открой, открой, а то сломаю. Хулиган! Дарья, ты жива?
Дарья. Жива, жива Гришенька. Ты успокойся там, пожалуйста!
Гриша. Ничего себе, успокойся. Он же мне больно сделал! Я его уничтожу. Он меня еще не знает. У меня братаны с Черкизона!
Дарья. Гриша, хватит разоряться. Дай поговорить с человеком (обращается к Ивану, глаза у нее заблестели, щеки разрумянились).
Да, силой вас природа не обидела. С Гришей ведь не всякий справится. Он качок… У него братва с Черкизова. А вы его, как щенка… Качка, как щенка… (хохочет) Здорово! Люблю героев! Кстати, как вас зовут?
Иван. Иваном. Да пустяки все это. Я таких «амбалов» часто встречаю в наше время. Собака лает, телега пылит, а я не обижаюсь. А вообще-то у нас в семье все крепкие были. Дедушка, к примеру, кузнецом был. Деревенские, они от природы двужильные: от колодезной воды да от труда крестьянского здоровеют  до полного богатырства!
Дарья. Так вы тоже из деревни! Вот почему вы мне сразу приглянулись!
Иван. Так вы, значит, как я, деревенская?
Дарья. Да, из  деревни я, самой настоящей, с петухами и козами, даже коровы у нас бывали. Мы сами-то, семья наша, из-под Павлова Посада. Ах, какие у нас там, Ваня, места хорошие. Я тогда еще девчоночкой была, но все-все помню. Выгонишь, бывало, утром на рассвете корову со двора, а по улице туман ползет, вот она, молочная река-то, прямо из сказки!
Иван. Все правильно. А по бокам дома стоят, коричневым суриком выкрашены… Чем тебе не кисельные берега?!
Дарья. Да бедно жили, а счастливо!
Иван. Да и не бедно вовсе. Бедность — любимое слово убогих! А много ли человеку надо, если он не убогий, конечно?! Если без выкрутасов? (считает по пальцам.)
Чистую совесть. Ломоть хлеба,  крынку молока да свежий воздух на закуску! А какой у нас в Синих Снегирях воздух! Сладкий, как малина! Ей-богу! Тысячу лет только бы и дышал!
Гриша. (из-за двери) Дарья, ты жива? Хочешь, я подмогу вызову? Из Черкизова! Позвонить хочу!
Дарья. (с раздражением) Да успокойся ты! Жива я, жива! Вот шебутной какой! Ты в приемной дежурь, там твое место, а я — занята, я на переговорах!
Гриша. Даже для Петра Петровича?
Дарья. И для него тоже! Достали, Вань. Видеть их никого больше не могу! Физически. И морально!
(Спохватившись, деловым тоном.)
Ну, так чем я могу быть вам полезна?
Иван. (тоже переходя на официальный тон.)
Нет, это я хочу знать, — нужен вам такой работник, как я, или же нет?
Дарья. Работник-то нам нужен. Только вы хоть знаете, что это такое: менеджер по логистике? В первую очередь, — это человек, который должен уметь работать с таможней. А с таможней работать, это вам не лаптем щи хлебать. Тут свои нюансы и развороты.
Иван. Я что-то не совсем вас понимаю.
Дарья. Работать на давальческой основе! Давать надо уметь, ну, и брать, конечно! Но больше давать! Чтобы грузы вовремя поступали, чтобы в фурах не слишком придирчиво рылись… Умеете вы это делать?
Иван. Нет!
Дарья. А что вы вообще умеете? Расскажите о себе подробнее.
Иван. Инженерил я, в оборонке трудился, по приборам я специалист… Большие люди к нам на завод тогда приезжали, со многими космонавтами приходилось общаться, за руку здоровался! Пил я тогда крепко,  после развода с женой, не скрою, но работу любил, честно выполнял, не бросил ее, как многие другие. Даже опохмеляться научился  вечером, чтобы  днем нормально, в полную силу, работать! На службе никогда не пил: дело приборное — точное, пьяных не любит! А потом  и совсем злоупотреблять бросил! Любимая работа вылечила! Да и здоровая натура моя деревенская сказала: «Хватит, Ваня. А то пропадешь».
Дарья. Я к  пьющим мужикам, кстати, спокойно отношусь! Кто ж у нас не пьет? У нас климат такой!… Я и сама чарку-другую могу опрокинуть. Стресс снимает лучше любой таблетки. Знай свою норму! —Вот и все! Мне, Ваня, мужские слабости хорошо знакомы… Я ведь пять раз была замужем, знаете?!
Иван. Вот это да! И когда только успели? Вы еще такая молодая!
Дарья. (гордо) Это все из-за моей порядочности: никаких любовников я себе не позволяла. Если мужчина, то муж! Такое у меня правило. Муж, и никого кроме мужа, единственного и неповторимого на данном этапе моей жизни.
Иван. (задумчиво) А  как звали вашего последнего мужа?
Дарья. Петр Петрович. А что?
Иван. Ничего. Хорошее имя Петр… Надежное!
Дарья. Я всем свои бывшим мужьям подарила по «Мерседесу». Двум помогла решить квартирный вопрос. Одного пристроила к моей лучшей подруге. Нет, они, конечно,  не должны быть на меня в обиде… Даже рады, наверно, что от меня избавились…
Иван. Избавились?
Дарья. Характер у меня, знаете ли, не сахар. Пай-девочкой никогда не была. Миру говорила: «Дай сюда!» Я в доме люблю быть хозяйкой! Порядка требую! Командовать люблю! Нерях и грязнуль не терплю. Просто на дух не выношу! Меня боятся даже. Только ты вот со мной на равных говоришь, хвостом не виляешь. Ваня, скажи честно, ты «Мерседес» хочешь? Я тебе такого «Мерсика», такого «Мерсавчика» подарю, что тебе и не снилось.
Иван. (хмурится) Да мы же еще не развелись… Тьфу ты, даже не поженились пока, то есть!
Дарья. Какая разница? Люблю дарить, люблю покупать, обожаю тратить деньги и снова их зарабатывать. Вещи люблю, до дрожи в коленках. Если захожу в магазин, то без покупки никогда не выйду. Как они, торгаши эти, вокруг меня кружат: нутром чувствуют, что деньги пришли. Подфартило! Вань, знаешь, ты мне понравился…
Иван. Так быстро? Чем же?
Дарья. Да ладно тебе скромничать… чем? Я Вань, хороших мужиков по запаху узнаю. Хороший мужик, сокращенно ха-эм (не путай с хамом!), пахнет табаком, перегаром (но не слишком сильно), кожаным ремнем и еще чем-то приятным до мурашек до самых сладких!
(Хватает Ивана и кружит его по комнате, приходя во все больший восторг.)
Вань, очень хочется для тебя что-нибудь хорошее сделать… Мне кажется, будто всю жизнь тебя знаю… Слушай, хочешь в Италию?
Иван. А чего я там забыл?
Дарья. У меня там дом, так я тебя управляющим сделаю, дворецким быть хочешь? Мне порядочные люди во как нужны.! Позарез! Жулье проклятое засело везде, никому деньги доверить нельзя… А место там —класс, ничуть не хуже твоих Синих Снегирей. Четыреста солнечных дней в году! Двести шагов — и море. Ты море-то видел — не по телику? Море, Вань — это не ручей и не пруд! Это когда синева заливает глаза, а воздух, который ты так любишь, солью пахнет, и весь городок тихий, лежит у длиннющего пляжа, у ног твоих, как огурчик зеленый на блюдце. Ну, хочешь?
Иван. Ты меня, Даш,  как будто покупаешь! Не люблю когда разговор с соблазнительного начинается!
Дарья. Да пошел ты!.. Никого я не покупаю… Очень надо!… Я же, любя, тебе предлагаю. Хочешь?
Иван. Нет, Дарья, ты не обижайся, но в холуях или в наложницах я ни у кого не ходил и не буду… Поздно мне переучиваться. Лучше давай по-другому с тобой сделаем…Ты мне тоже очень понравилась… Живая ты, настоящая вся какая-то… Русь — в тебе! Пусть и не совсем святая…
Поедем вместе в мои Снегири и будем жить там, на природе, как вольные люди, если ты серьезно на меня смотришь….
Не умею я взятки давать. Противно! Да и рожи их масляные видеть… Невыносимо будет… Побью я их крепко и запрут меня прочно на несколько лет! Этим, чувствую, все и закончится!
Дарья. Пить воду из колодца, есть, что земля дала?… Здорово! Но тогда и деньги не особо нужны. А что мне с накопленным богатством делать прикажешь?
Иван. Бедным раздай. И в церковь…
Дарья. (помолчав) Двадцать лет я горбатилась. Детей не заводила. Мужей выгоняла. До трех ночи с нужными людьми переговаривала. Ради чего все это? Чтобы нищим бездельникам да толстым попам отдать?… Я юродивой быть не хочу. Ты, Ваня, свое раздавай, если хочешь, а МОЕ  не трожь!
Иван. Вот как ты заговорила! Что ж ты иконы тут понавесила везде, фарисейка?
(показывает на икону на стене.)
Вы тут в городе всякую   связь утратили с природой! И не Христу уже молитесь,  а грошам своим...
Нет! Не Христу! Он для вас — ширма, туман, тень на плетень. …Поэтому у тебя и с мужиками твоими ничего не получилось, ведь ты их, как игрушки, как эти самые резиновые штуки, покупала! А мужчина не может быть вещью, не купишь его, если он мужик, а не слизняк, не тряпка половая…
Муж должен быть активным! Понимаешь? Ты понимаешь?! Ваш бабский активизм, он, с внимательной моей точки зрения,  бесполезен в принципе!  Муж, в моем понимании,— царь семьи, а не лакей у богатой бабы!
Дарья. (подходит к двери и отпирает ее.)
Уходи! Царица здесь я! Не будет тебе «Мерседеса»! Убирайся!
Гриша (вбегает в кабинет и встает рядом с Дарьей) Чего тебе говорят? Не понял, что ли! Хулиган!
(Иван смотрит на Дарью, потом быстро выходит.
Григорий благоразумно пятится, прячась за Дарью.)
Дарья. Григорий, я тебя увольняю.
Гриша. За что?
Дарья. Ты фарисей, ты золотому тельцу молишься, ты тут в сторожах утратил связь с природой и, вообще, обнаглел сверх всякой меры! А как хранитель тела — ты просто никакой. Меньше нуля! Вот зачем ты его сюда пустил?
Гриша. Ты же сама сказала!
Дарья. Мало ли что я сказала. Он тут меня чуть не убил… Морально! Убирайся, слышишь!
Ты уволен!
Гриша. Ты что? С ума сошла? Вот баба бешеная! У меня братки на северах…
Дарья. Уж не думаешь ли ты угрожать мне? Да я тебя….
(Голос из телефона по громкой связи.)
Дарья Петровна, Дарья Петровна! Это Петр Петрович с таможни! Прошу вас лично подъехать: столько товара пришло сразу, давно уж у нас такого не было. Шубы из Турции, мука из Финляндии, масло из Франции, репа из Польши, гонобобель из Ганы, и это еще не все! Приезжайте скорей, прошу вас, а то таможня изголодалась тут вся! Ерепенится…
(Дарья Филипповна садится за стол
и прячет лицо в ладони.)

Конец