Глава двадцать первая. До боли знакомые края

   Приятного чтения)


   Вельмол раскрыл глаза и увидел, как он вместе с Грони падает в воду. Он еле сдерживался, чтобы не закричать, боясь, что под водой могут быть булыжники. С головой приземлившись в воду, чернобородый ударил кулаком по воде, но успокоился, приглядевшись на далёкий город.

   Это несомненно был угрюмый Горбри, залитый закатом, так как издалека были видны каменные башни цитадели императора из тёмного камня. Вельмол закрыл глаза, рассмеялся во всё горло, проговорил долгожданную речь:

   – Я подыхал с голоду и холоду, меня чуть было два раза не убили, я с трудом добывал пищу, я прошёл через многое… и всё же я вернулся обратно.

   – Там Горбри? – спросила Грони, выйдя на берег.

   – Да. Моя родина.

   – С виду это зловещий город. – пролепетала девочка, выжимая воду из платья.

   Следом за ними в озеро с визгом влетела Кричеса. Она не умела плавать, кричала, молила о помощи. Вельмол глубоко вздохнул и выдохнул, вбежал в воду, доплыл до женщины, одной рукой крепко взял за талию, и начал грести к берегу одной рукой.

   – И это-то моё спасение? – выкрикнула на чернобородого Кричеса. – Я мокрая, я ненавижу холодную воду!

   – Я благодарен вам за помощь в ритуале. Для меня возвращение в эти земли многое значит. – Вельмол вытащил из походной сумки рубин с ноготь мизинца, протянул Кричесе. – В Горбри для вас найдётся работа и новая жизнь. Всё в ваших руках.

   – Мне? Работать? – взвизгнула Кричеса топнув ногой. – Я не какая-нибудь грязнушка!

   – Вы как-то должны зарабатывать себе на еду. Всю жизнь на этот рубин вы не сможете существовать.

   Девушка глубоко вздохнула, выжала платье как смогла, взяла из рук чернобородого рубин с благодарностью.

   – Наши пути на этом расходятся. – строго проговорил Вельмол. – Быть может, когда-нибудь мы ещё встретимся.

   – Ладно, спасибо тебе, парень. У Турбария в темнице не жизнь, а медленная погибель.

   – Всего хорошего. – пролепетала Грони слабо улыбаясь.

   – Прощай, золотце. – проговорила уходящая к городу Кричеса.

   Вельмол присел на поваленное дерево. Рядом с ним уселась Грони. Чернобородый закрыл глаза и произнёс в голове следующее:
   «Я не попал прямиком к наблюдателям».

   «Может, оно и к лучшему». – ответил Этман.

   Грони и Вельмол некоторое время сидели молча. Ему не верилось, что он наконец вернулся обратно. И всё же он словно бы побаивался идти к наблюдателям, не зная, чем всё это может обернуться.

   Вельмол погладил по руке Грони, улыбнулся и сказал:
   – Что-то грядёт. Вряд ли хорошее.

   – Я всё равно с тобой. – проговорила девочка, переполненная уверенности.

   – И я рад этому.

   Они нехотя встали с поваленного дерева и пошли неспешной походкой в сторону Горбри по вытоптанной тропе. По дороге с обеих сторон рос пахучий папоротник, высились остролистные клёны, рядом с которыми уютно расположились приземистые кусты с разноцветными, но ядовитыми ягодами.

   – Что будем дальше делать? – спросила она, срывая прутик с дерева.

   – Мне нужно отчитаться перед наблюдателями. – с грустью прошептал он.

   – Они плохие?

   – Сейчас, более разумной головой чем раньше, я понимаю, что у них просто своя позиция. И хоть мне и не нравится их метод правления, но, возможно, жить в неведении для народа только к лучшему.

   Затем они некоторое время молча шли по ухабистой дороге. Спустя треть часа они вошли в город через каменные ворота с опущенным мостом. Пройдя вглубь города, Вельмол замечал уже знакомые очертания Горбри, а именно тесные переплетения улиц и переулков, разно-уровневые дома Бронзового и Деревянного кварталов. Люд был одет во что горазд, иные шли чуть ли не нагишом, то были изголодавшиеся безработные бедняки. Кто-то был приодет в тёплые кожаные одеяния, некоторые облачены в тулупы или потрёпанные пальто на пуговицах.

   Вельмол завидел карлика-глашатая, того самого, который давным-давно повстречался ему после набега с Лериля. Низкий человек, приодетый в изумрудную шапку с большими помпонами и облачённый в простецкий ярко-зелёный свитер, нараспев во всё горло произнёс следующие слова:

   – Внемли мне, народ! В соляных копях подняли бунт! Женщины и даже дети вступили в неравный бой со стражей! Хочешь знать, чем всё это закончилось – плати денежку!

   Вельмол встал как вкопанный после слов «женщины и дети».

   В голове явственно всплыл образ Филити, сестёр и детей. Он почувствовал, что руки его вспотели, к лицу и шее подступила горячая кровь. Он очень разозлился на себя, понимая, что всё это время его родня батрачила из-за него на наблюдателей в соляных шахтах под присмотром стражей. Никогда ещё чернобородый не винил себя так, как в этот момент.

   Вельмол закрыл глаза и злостно промычал:
   – Нет...

   – Что нет? – спросила Грони.

   – На меня надеялись, а я в это время развлекался, не торопился обратно.

   – Ты сделал всё, что смог...

   Вельмол быстрым шагом пересёк улицу, приблизился вплотную к глашатаю, прикоснулся ручищей к ручке топора за спиной и грозно проговорил со сталью в голосе:

   – Ну, дружочек, говори мне – где находятся соляные копи?

   – О б-боги, – пролепетал тот, заикаясь, – Только н-н-е убивай, всё скажу!

   – Я весь внимание.

   – Соляные копи находятся за пределами Горбри, на главном распутье западной дороги, ведущей на зону нейтралитета. Там нужно повернуть в сторону Туманных гор. Знаешь где это?..

   – Конечно знаю. Уходи.

   Глашатай, запинаясь, побежал куда глаза глядят, оставив Вельмола и Грони одних. Чернобородый закивал своим потаённым мыслям, понимая, что боя в копях вряд ли удастся избежать.
   

-------------------------------------------

   Была поздняя ночью.  Долгое время Вельмол вышагивал скорой поступью по дороге молча. Он держал в руке топор и периодически взмахивал перед собой, как бы готовя руку к бою. За ним торопилась угнаться сонная девочка, которую одолевала усталость.

   На распутье Вельмол ускорился, подался в сторону высоких гор.

   – Вельмол, да не беги ты так!

   – Нет. – процедил он сквозь зубы.

   – Давай передохнём?

   – Ни за что. Не в такой момент.

   Впереди показалась шахта с деревянными опорами, рядом с которыми стояли стражники, приодетые в бордовую форму с кольчугой. Они что-то играли на земле, издалека подкидывая угловатые камешки в стаканы. Рядом с ними пылали факела, освящая небольшой участок земли.

   – Грони, – сказал чернобородый, еле сдерживая гнев, – Спрячься у той повозке и жди меня. Если не вернусь... Хотя нет, я вернусь.

   – Хорошо, – был ответ.

   На этот раз Вельмол не стал даже пытаться попробовать всё решить словами. Он понимал, что эти люди его не поймут, не посочувствую, что именно его семью держат в цепях рабской работы. На этот раз он не хотел рисковать своей жизнью. Чернобородый, не сбавляя темп, побежал на них подняв ввысь Зубоскал.

   – Смотри, там в темноте кто-то к нам бежит, – проговорил стражник своему напарнику.

   – Наверное гонец торопиться с вестями, – ответил другой. – Возможно опять что-то про то, что мы тут дурака валяем и излишне издеваемся над...

   Не успел стражник договорить, как на его голову обрушился топор, пробив каску и череп. Вельмол с трудом вытащил топор из головы недруга, обернулся на другого стражника и неистово заорал во всё горло:

   – А-а-а-р-р-р! Беги или убью!

   Живой стражник сменился в лице. Его физиономия побледнела при виде багровых глаз чернобородого в свете факела. Окровавленный топор, угрожающе направленный в его сторону, не вещал ничего доброго. Стражник попятился назад, споткнулся об ногу трупа, упал спиной на землю и пополз на четвереньках прочь, куда глаза глядят.

   Вельмол прихватил факел, в другой руке покрепче сжал Зубоскал и шагнул внутрь скалы, вглубь соляных копей.

   С потолка медленно капала солёная вода, гнилые подпорки подземелья не выказывали доверия в надёжности опор. Были слышны тупые удары кирок и молотов по скалистым пародам. Чуть погодя свет факела явил рабов, этих простых, обречённых на вечные работы трудяг, одетых в рваные, потрёпанные мешковины и старые протёртые до дыр одежды. Исхудавшие лица их были грязны, измучены, печальны. Они посматривали на чернобородого с недоверием и боязнью.   

   – Бегите. – выдавил Вельмол.

   На его слова хоть и обратили внимание многие, но никто не послушался. Все также принялись тупо таращиться на него.

   – Путь свободен, бегите! – проорал Вельмол во всё горло и побежал дальше, вглубь подземелья.

   Рабы побросали свои инструменты и еле ковыляя направились к свету, на выход, к чистому воздуху – наконец-то к долгожданной свободе.

   В сторону Вельмола выдвигались двое стражников. Чернобородый кинул факел в голову одному из них, тот обжёгся и отвлёкся, закричав от боли. Он выронил оружие, попытался подобрать его – но не успел, Зубоскал обрушился ему на спину, пробив кольчугу и хребет. Немедля, Вельмол успел уклониться в сторону от меча другого стражника.

   Чернобородый с трудом парировал топором удар в колено сталью, споткнулся об валун сзади него и повалился на землю. На него моментально прыгнул стражник, принялся колотить по лицу кулаками. Вельмол боролся, пытался вывернуться из захвата, ударял в бока, уклонялся головой в разные стороны. И всё же, когда Вельмол пытался вырвать из рук стражника оружие, тот мечом случайно полоснул по его губе.

   – Ах ты гадина! – выкрикнул Вельмол, сплёвывая кровь с губы.

   – Сдавайся! – выкрикнул стражник ему в лицо.

   – Да ты ещё тот шутник! – ответил чернобородый, с силой ударяя ему кулаком в нос.

   Стражник на время отвлёкся, а Вельмол кое-как высвободился из захвата, перекувыркнулся по земле, встал на ноги и с силой дважды пнул стражника под дых.

   Чернобородый подобрал с пола Зубоскал, не спеша подошёл к человеку, корчившемуся на полу, пригрозил топором и сказав:
   – Беги сейчас и не возвращайся. Рыпнешься – убью. Понял?

   – Я всё понял… Оно того не стоит, – я зарабатываю не столько, чтобы рисковать жизнью.

   – Беги давай, пока я добр.

   Стражник, еле владея собой, с трудом встал и кое-как ковыляя удалился к выходу из подземелья.

   – А вы чего стоите? – спросил Вельмол у исхудавших людей. – В чём-то ради вас тоже стараюсь. Бегите же!

   Люди, не веря своему счастью, покосились друг на друга, как бы проверяя реакцию других: правда ли то, что они услышали? Как только один из них выронил на пол кирку, другие последовали его примеру и начали уходить из подземелья тяжёлой, нетвёрдой поступью.

   Среди людей Вельмол с трудом узнал Филити, и его сердце забилось быстрее.

   Он остановил её за плечо, вгляделся в изумрудные глаза. Это несомненно была его жена, только постаревшая на пару лет и сильно исхудавшая. Из глаза чернобородого полились непрошенные слёзы.

   – Кто вы? – спросила Филити, с сочувствием глядя на слёзы незнакомца.

   – Филити, это я... Твой Вельмол...

   – Быть того не может! – спохватилась та, высвободившись из его нежного захвата и отстраняясь к стене.

   – Вельмол должен быть уже совсем не молод, – проговорила худосочная седая Ляда, его возрастная сестра.

   – И всё же это я. – проговорил Вельмол с трепетом в голосе. – Я работал в Горбри кузнецом-мечником в кузне Верный молот. У меня есть сын Модун и дочь Сэндри. У меня две сестры, Ляда и Нифия. Я долгое время отсутствовал, за на коленях прошу у вас прощения. – он соприкоснулся с землёй. – Это правда я, просто… всё сложно, так сразу не объяснишь. Вы мне верите?

   К Филити, державшую за руку мальчика лет шести, подошли обе сёстры и молодая, кудрявая как мать Сэндри. Они глядели друг на друга, перешёптывались, пытались сравнить старого Вельмола с новым, молодым.

   Чернобородый вытер тыльной стороной руки непрошенные слёзы и продолжил говорить:

   – Я знаю, выгляжу молодо, но скажите – стал бы я рисковать своей жизнью ради незнакомцев? Вы – вся моя жизнь, я ради вас прошёл через многие трудные пути. Мной помыкали наблюдатели, заставили на них работать, чтобы освободить вас из заточения. Я не знал, где вы находились, и потому у меня был единственный выбор – быстро выполнить их поручения и воссоединиться с вами. Но всё пошло наперекосяк, моё терпение испытывала судьба… И всё же я здесь, я рядом с вами! Вы рады?

   Подросшая Сэндри, на вид лет шестнадцати, первая кинулась обнимать Вельмола со слезами на глазах. Она первой вняла его искренним словам, в которые нельзя было не поверить. Остальных ждать не пришлось; Нифия и Ляда целовали его в щёки, плакали горькими слезами, благодарили богов за этот долгожданный момент.

   – А я верила, что ты придёшь! – высказалась тучная темноволосая Нифия, с силой обнимая Вельмола.

   – Я всецело виноват. Родные, простите меня пожалуйста... – с трудом выговорил чернобородый.

   – Но, дорогой, почему ты выглядишь другим, хоть и одет в свою кожаную броню и с бородой? – спросила Филити, целую Вельмола в губы.

   – Вы мне вряд ли поверите...

   – Скажи, я поверю. – выговорила Филити надтронутым голосом.

   – У меня появилась невероятная возможность, которая, должно быть, даётся человеку раз в жизни – переселить душу, разум, и волю в молодое тело. Теперь я молод, здоров, и полон сил.

   – Это прекрасно. – сказала Сэндри, веря словам отца.

   – Почему с вами нет Модуна?

   – Год назад, а может и больше, он поднял бунт. – сказала худая Нифия. – Его избили у куда-то увезли. Мы давно его не видели, и не знаем, что с ним стало. Недавно тоже был бунт…

   – У нас ещё будет время поговорить. – ответил Вельмол. – Я обязательно разузнаю, куда он делся. Впереди вся жизнь. А кто этот мальчик? – он кивнул головой на шестилетнего ребёнка рядом с Филити.

   – Твой сын, Самон...

   – Но он же должен быть малюткой. – возмутился Вельмол.

   – Видимо, ты запоздал... – огорчённо проговорила Филити.

   Чернобородый присел на колени и мягко обнял темноволосого мальчика с проникновенным, спокойным взглядом. Тот нехотя поддался ласке, а затем и сам принялся обнимать незнакомого человека. И только сейчас до Вельмола дошло, что туман мог сработать как-то неправильно, запоздать с перемещение, а то и наоборот. Но он не хотел своими тёмными думами портить этот долгожданный момент, и потому быстро совладал с собой и улыбнулся маленькому шестилетнему мальчику.

   Вельмол испытывал одновременно прилив победоносной бодрости, а также сильную печаль при виде измученных и исхудавших лиц своей кровной родни.

   Тем временем люди из копей не торопясь выбирались наружу. Никто не благодарил Вельмола, да ему на этот момент и не нужна была похвала.

   Семья вышла из копей на свежий воздух. Только сейчас Вельмол вспомнил, что где-то рядом должна быть Грони. Он понимал, что это будет, возможно, сложный для неё момент, и всё же они должны увидеться и познакомиться.

   – Грони, всё в порядке, выходи.

   – Здравствуй милая, – ласково сказала Филити девочке, – Ты помогала моему супругу?

   – Да, – пролепетала Грони, краснея.

   – Она спасла мне жизнь ценой своей кровью. Эта девочка – чистое золото. Я бы очень хотел, чтобы она вместе с нами...

   Но на этих словах он моментально осёкся. Вельмол хотел жить правильно, без осложнений, и всё же в его планы жизнь вместе с Грони и семьёй – не входила. Одна его сторона не хотела никогда расставаться с девочкой, другая очень ждала момента воссоединения с семьёй и долгожданной, спокойной и долгой жизни.

   – Грони, я довезу тебя до таверны на нейтральной территории и попробую устроить тебя там работать. Хозяин того заведения очень изворотлив, но я уж постараюсь. Мы будем видеться, обещаю. Я никогда не забуду твою помощь и то тепло, что ты мне подарила.

   – Какое тепло? – спросила Филити, хмуря глаза.

   – Человеческое, моя дорогая.

   Вельмол помог усесться в повозку Филити и сестрам, затем Грони. Мягко дёрнув за поводья, повозка с двумя лошадями плавно двинулась в сторону нейтральных зон, под покровительством королевы Солацины.

   – Вот увидите, на этот раз у нас всё будет хорошо. – проговорил Вельмол счастливо.


   Лебединский Вячеслав Игоревич.1992. 18.05.2019. Если вам понравилось произведение, то поддержите меня и вступите в мою уютную группу: https://vk.com/club179557491 – тем самым вы мне здорово поможете. Будет нескучно)