Рождённая на стыке веков. 2 глава

     Не знаю, сколько я там просидела, меня не мучил голод, не мучила жажда, только жгучая боль по всему телу, низ живота, словно разрывали на части. Я прилегла под дерево и свернувшись калачиком, закрыла глаза. Слёз не было и обиды тоже, наверное, я думала, что всё правильно, что произошло со мной. Турсун бай - мой хозяин и может делать со мной всё, что пожелает, а мне лишь нужно подчиниться. Но внутренний, детский голос, возражал. Я не хотела принадлежать этому жирному, бородатому старику, от него неприятно пахло, может от насвая, который он без конца бросал под язык, его зубы были тёмного цвета, да и было их у него во рту немного. Хотя, по истечении многих лет, я поняла, что Турсун бай был не так и стар, на тот момент, ему было чуть больше пятидесяти лет. Но мне, двенадцатилетней девочке, конечно казалось, что он глубокий старик.
     Я уснула и кажется проспала до поздней ночи. Проснулась от криков и ошалело вскочив с земли, я увидела огоньки. В руках людей были факелы, мне и в голову не пришло, что они ищут меня по приказу бая. В комнату, где меня оставили, до вечера никто не заходил, думая, что я там, или просто забыли обо мне. А когда вошли в комнату и не обнаружили меня, решили, что я сбежала. Сбежать, было бы, наверное, самым лучшим выходом, но страх... куда? Как?
     - Господин? Она здесь! - услышала я крик мужчины.
     - Неблагодарная! Веди её сюда! - этот голос я не спутала бы ни с чьим другим.
     Двое молодых парней схватили меня и подняв с земли, повели к Турсун баю. Был ли тогда страх в моём сознании, теперь уже и не знаю. Конечно, любой ребёнок был бы напуган, но после того, что произошло со мной, мне было всё равно. Подняв голову, я увидела перед собой разъярённое лицо Турсун бая. Размахнувшись, он ударил меня кулаком по лицу. Наверное, я бы упала, если бы меня не держали цепкие руки двух слуг, молодых парней. От удара, я ощутила  вкус тёплой крови во рту.
     - Господин... там на траве кровь... и вон, смотрите, платье у неё в крови, - тихо сказал один из парней.
     - Ничего, не сдохнет! А подохнет, похороните. Сбежать решила, неверная? От Турсун бая не так-то просто сбежать! А ну-ка, всыпьте ей пятьдесят ударов плетьми, чтобы поумнела и покладистей была, - приказал бай.
     Меня поволокли к дому и вывели к пеш айвану (навес, открытая веранда), который подпирали деревянные, резные столбы. К одному из столбов, меня привязали, лицом к столбу и крепко завязали руки, приказав обхватить этот злосчастный столб. Я, правда, не совсем ещё понимала, что и зачем всё это делают. Нет, я поняла, что меня будут бить, только происходящее казалось мне страшным сном, хотелось просто проснуться и оказаться дома, рядом с мамой. Платье с меня снимать не стали, один из парней взял плеть и с силой прошёлся по моей спине. Я закричала от боли, потом ещё удар, ещё... после двадцати ударов, я потеряла им счёт. Мой крик был слышен по всему дому, женщины пугливо выглядывали из окон, а Турсун бай, сидя почти рядом на курпаче, улыбался. Кажется, ему доставляли удовольствие и мои страдания, и крики. После тридцати ударов, боли я почти не чувствовала, спина просто горела, жгла так, словно меня подожгли, кричать я уже не могла, лишь хрипло стонала. Бай снисходительно поднял руку.
     - Хватит! Достаточно. Думаю, она поняла и больше так не будет делать, верно я говорю? - поднявшись и заложив руки за спину, подойдя ко мне, спросил он.
     Но ответить я не смогла, я потеряла сознание. Без сознания, я пролежала двое суток, когда пришла в себя, почувствовала сильную боль во всём теле, рядом сидела Бахрихон опа и незнакомая женщина. Я лежала на животе, кажется, мне на спину положили примочки или что-то другое... раздался мой стон.
     - Ну, наконец-то, очнулась. Думали всё, не выживешь, а ты живучая оказалась. Кровь Хатира опа остановила, спина тоже заживёт, так что, скоро поправишься. Сесть сможешь? - участливо говорила Бахрихон опа, с жалостью посматривая на меня.
     - Не знаю... - прошептала я хрипло.
     - Бай уж слишком ей там всё порвал, не удивительно, что столько крови было.  Будешь давать ей отвары и между ног пусть их ставит, поможет снять боль и воспаление, - сказала пожилая женщина и поднялась.
     - Я сама присмотрю за ней, спасибо Вам, Хатира опа. Можете идти, - поднявшись следом, чтобы проводить местную повитуху и знахарку, сказала Бахрихон опа.
     Я попробовала сесть, правда, получилось это сделать боком. Проводив женщину, Бахрихон опа вернулась ко мне.
     - Сейчас тебе принесут поесть, отдохнёшь пару дней, хозяин разрешил, - сказала она, почему-то ласково посмотрев на меня.
     - Я есть не хочу, только пить, - ответила я.
     Бахрихон опа присела рядом и вдруг, обняв меня, прижала к груди.
     - Бедная девочка, все думали, что ты умрёшь, а ты выжила, - поглаживая меня по голове, сказала она.
     От такой ласки, я заплакала.
     - Я домой хочу, поговорите с баем, пусть отпустит меня, - взмолилась я.
     - Что ты! Не будь упрямой, хозяин и правда тебя может прогнать. Куда ты пойдёшь? За воротами этого дома, голод, а тут ты хоть сыта и одета, - испуганно воскликнула Бахрихон опа.
     - Пусть выгонит! Не могу я больше. Лучше умереть, - ответила я с отчаяньем.
     - Не гневи Аллаха, дочка. Подчинись воле хозяина, дочка и всё у тебя  будет хорошо, - опять прижав мою голову к груди и поглаживая по волосам, сказала Бахрихон опа.
     - А Вы почему здесь живёте? У Вас никого нет? - подняв голову и посмотрев в грустные глаза ещё молодой женщины, спросила я.
     - Теперь уже нет. Моего отца, по приказу Турсун бая, повесили за долги. Мать от горя и голода умерла. Хозяин взял меня к себе... я тоже прошла через всё это. А когда родила мёртвого мальчика, хозяин в ярости хотел меня выгнать, но видимо сжалился и разрешил прислуживать по дому. Двадцать лет уже прошло, я привыкла, - вдруг разговорилась Бахрихон опа.
     Я замолчала, да и что я могла ответить.
     - Бедная моя... терпи, иначе погибнешь, - произнесла Бахрихон опа, сильнее прижимая меня к себе.
     Так прошла неделя, боли прошли, рубцы на спине затянулись, видимо, отвары Хатиры опы помогли. Я стала успокаиваться, думая, что Турсун бай забыл обо мне. Но однажды, в комнату вошла Бахрихон опа, она с сожалением посмотрела на меня.
     - Хозяин тебя требует. Вставай, тебе надо искупаться и переодеться, - сказала она.
     - Нет! Умоляю! Я больше не вынесу, - вскочив с пола и подбегая к ней, воскликнула я.
     - Не бойся, у хозяина настроение хорошее, сегодня его люди с жителей поборы собрали. Урожай хороший выдался. Только людям опять голодать... всё до последнего отдали. Теперь не будет так, как в первый раз. Теперь, ты женщина и будь ласковее с хозяином, не упрямься, будь с ним ласковее, поверь, дорогая, так будет лучше, - ответила Бахрихон опа.
     Все эти дни, она сама ухаживала за мной, я чувствовала, как женщина стала относиться ко мне, словно к дочери. И казалось, роднее её в этом доме у меня никого не было. Я искала у неё защиты.
     - Я не вынесу больше, - безнадёжно пробормотала я.
     - Выдержишь, тебе ещё и понравится. Что же делать, милая? Это участь всех женщин. Давай, нельзя заставлять хозяина ждать, - сказала Бахрихон опа.
     С тяжёлым сердцем, я пошла за ней. Искупавшись, я расслабилась, на меня надели новое платье и лозим, на голову накинули шёлковый платок с кистями. Еле передвигая ноги, я пошла за Бахрихон опа. Мы прошли через двор и вошли в дальнюю комнату. Турсун бай уже ждал меня.
     - Ты можешь идти,- приказал он Бахрихон опа.
     Та, покорно кланяясь, быстро вышла, подтолкнув меня в середину комнаты. Турсун бай подошёл ближе и снял с моей головы платок. Потом полез в карман и вытащил золотой браслет, широкий, с красивым узором и красными каменьями.
     - Руку дай, я подарок тебе принёс, за твою покорность. Мне сказали, бежать ты вовсе не хотела, просто отдыхала в саду и нечаянно уснула. Я прощаю тебя, - снисходительно улыбаясь, сказал он и надел на моё запястье браслет.
     Я и руку опустить не успела, как он жадно схватил меня и стал раздевать, снимая с меня платье. Перечить и возражать, я не стала, понимая, что так будет хуже и Турсун бай всё равно сделает то, зачем меня позвал. Обняв меня, он грубо повалил на постеленные курпачи на полу, сжимая моё хрупкое тельце. Я зажмурила глаза и лишь подчинилась его действиям. А когда он, тяжело дыша, повалился на постель, довольно поглаживая рубцы на моей спине, я взяла лозим и платье, чтобы одеться.
     - Не нужно одеваться, я могу ещё раз захотеть, - слащаво ласково, сказал Турсун бай.
     Я стыдливо прикрылась платьем. Но через несколько минут, раздался его противный храп. Я долго не могла уснуть и жалея себя, всплакнула. Уснула только под утро, но проснулась от грубых действий Турсун бая.
     - Уф, опять... - зажмурив глаза, подумала я.
     Так повторялось почти каждую неделю, жёны Турсун бая со злостью поглядывали на меня, иной раз, могли больно ущипнуть. Но я молча всё сносила и почему-то надеялась, что мои мучения скоро закончатся.
     Так прошёл ещё один год, только Бахрихон опа и скрашивала мои дни, искренне привязавшись ко мне, она называла меня дочкой. Турсун бай ждал, когда же я наконец понесу, называя меня пустым корытом, значение этих слов мне объяснила Бахрихон опа.
     - Так говорят, когда женщина не может забеременеть. Но ты ещё так мала, не удивительно, что у тебя не получается. У тебя хоть месячные начались, или ещё нет? - спросила она.
     Значение и этих слов, я не поняла и спросила, что значит месячные. И женщина мне объяснила, что да как. В тринадцать лет, месячные у меня все-таки пришли, правда, этот период женщина называла не иначе, как гости.
     - Вот и хорошо, значит, теперь ты сможешь забеременеть, если гости пришли, - сказала она.
     И я забеременела, по этому случаю, хозяин велел приготовить плов и угостить всех. Его дочерям было семнадцать и четырнадцать лет, поэтому он был искренне рад тому, что через столько лет, скоро снова станет отцом и я непременно рожу ему сына. Во двор пригласили музыкантов и устроили праздник. На меня и жёны, и дочери бая смотрели с завистью и злобой, сам Турсун бай дарил мне одежды и золотые украшения. Но меня это не радовало, с первых же дней, меня тошнило и выворачивало, я не могла ничего есть. Думала, это никогда не кончится, Бахрихон опа приносила мне еду и уговаривали поесть.
     - Родить, тоже силы нужны. А как ты родишь, если есть не будешь? Давай, дочка, поешь немного. А если захочешь что-то вкусненького, ты только скажи, я велю приготовить. Хозяин лично просил хорошо за тобой ухаживать, иначе, меня накажет, - говорила женщина.
     И я ради неё ела, правда, почти всё выходило из меня обратно. Через три с половиной месяца, я почувствовала внутри себя движение, очень испугавшись, я рассказала Бахрихон опе.
     - Это ребёнок начал двигаться, не бойся, так должно быть, он же живой в тебе, - поглаживая меня по голове и улыбаясь, сказала она.
     - Как же он родится? Мне живот порежут? - наивно спросила я, со страхом в глазах.
     - Глупенькая, вот родится и узнаешь как, - ответила она.
     Турсун бай стал относиться ко мне с большей нежностью, даже редко беспокоил меня, часто, просто спал, обняв и прижав к себе. Однажды, с тревогой, ко мне зашла Бахрихон опа.
     - Халида? Ты не должна есть со всеми, с общего стола. Старшая жена хозяина, задумала избавиться от тебя, вроде как отравить хотят. Я сама слышала, как она говорила об этом своей кундош (вторая жена мужа).
     - За что? Что я ей сделала? - удивилась я.
     - Об этом потом. Ты поняла меня? Будешь есть только то, что принесу я и пить тоже, - сказала Бахрихон опа.
     Я лишь кивнула головой. Работать мне тоже не давали, слуг было много и я больше отдыхала, выходила в сад и подолгу сидела под плодовыми деревьями.      
     Схватки начались неожиданно, поздней ночью, когда я спала рядом с Турсун баем. Он проснулся от моего крика и хриплого стона. Сев, он растерянно посмотрел на меня, кажется не понимая, что происходит.
     - Что? - спросил он.
     - Больно! Очень больно, - поглаживая поясницу, еле выговорила я, потому что мне казалось, что она сейчас просто поломается.
     Турсун бай вскочил и выглянул за дверь.
     - Эй? Где вы там? Бездельники! Бахрихон? Скорее! Халида рожает! - крикнул он взволнованным голосом.
     На его крик прибежали слуги и в комнату забежала Бахрихон опа.
     - Я послала за Хатирой опой, она скоро придёт, хозяин, - сказала она, подбегая ко мне.
     Повитуха пришла через полчаса и попросила, чтобы вскипятили воду и приготовили чистые простыни. Всё исполнялось беспрекословно. Турсун бай не хотел покидать комнату, он волновался, видя мои страдания. Но Хатира опа попросила всех выйти, оставив только Бахрихон опу, чтобы та помогла ей принять у меня роды. От мучительной боли, я была вся мокрая, пот шел с меня градом. Так продолжалось несколько часов и к полудню, с ужасными криками, я наконец родила, лишь увидев разочарованный взгляд Хатиры опы.
     - Хозяин будет в бешенстве. Он так сына хотел, - сказала она.
     - Кто же может противиться воле Аллаха? Значит, так было Ему угодно. А малышка такая маленькая, слабенькая... выживет ли? - тревожно спросила Бахрихон опа.
     - Теперь это неважно. Иди, оповести хозяина, он столько ждёт, - сказала Хатира опа.
     Бахрихон опа нехотя вышла из комнаты и через минуту я услышала крик Турсун бая.
     - Ааа, шайтан! Сына не могла мне родить! За что Аллах так наказывает меня? Мне наследник был нужен, - в бешенстве кричал он.
     От его крика, я сжалась от страха. Бахрихон опа вошла следом за хозяином в комнату. Хатира опа, согнувшись, стояла перед ним. Думала, Турсун бай меня придушит собственными руками, но то ли он стал относиться ко мне иначе, то ли привязался ко мне за это время, может и полюбил, теперь уж и не знаю. Но мне он ничего не сказал, только то, что я услышала в следующую минуту, заставило меня содрогнуться.
     - Хатира? Подойди ближе, - приказал Турсун бай.
     Хатира опа, наконец, разогнулась в полный рост и нерешительно подошла к хозяину. Они стояли близко, почти рядом со мной, он нагнулся к ней.
     - Ребёнка придуши и вместе с Кадыром похороните. Всем скажешь, что девочка родилась мёртвой. Ты поняла меня? На, возьми, - протягивая женщине монеты в маленьком мешочке, тихо сказал Турсун бай.
     - Я поняла, хозяин, всё сделаю, - ответила Хатира опа, оглядываясь на меня.
     Поодаль, завёрнутый в тряпки, лежал ребёнок, издавая звуки и кряхтя. Материнских чувств у меня не было, может, в силу своего возраста, только я была в шоке от услышанного.
     На следующий день, я вышла из комнаты и прошла на женскую половину. Видела радостные лица жён Турсун бая, только Бахрихон опа и сожалела о том, что произошло.
     А сам Турсун бай надежды не терял, верил в то, что следующий ребёнок, которого я должна буду родить, непременно будет мальчик. Почему именно я? Столько молодых женщин было в доме Турсун бая, любая из них была бы рада оказаться в постели хозяина и понести от него.
     Тем не менее, я продолжала заходить в дальнюю комнату по приказу хозяина и через полгода опять поняла, что у меня будет ребёнок. Мне казалось, что всё повторяется и конца этому уже никогда не будет. Турсун бай с нетерпением ждал рождения наследника и относился ко мне, как к законной жене, дарил подарки и драгоценности, специально заказывая их для меня в городе. Я не носила золота, но принимала всё, что мне дарил хозяин.
     Тем временем, мне шёл шестнадцатый год.
     - Ты после рождения первого ребёнка очень изменилась, похорошела и повзрослела. Хозяин относится к тебе особо, к своим жёнам он так не относился. Стареет хозяин, с тобой, вроде, добрее стал, - говорила Бахрихон опа, которая по приказу Турсун бая почти не оставляла меня одну.
      А он часто уезжал в город. Запрягая лошадь и садясь на неё верхом, вместе со своими людьми, выезжал из дома и пропадал по несколько дней. В такие дни, я отдыхала от него, работать он мне не позволял, но и сидеть без дела я не могла. Часто выходила во двор и принималась за работу.
     В один из таких дней, когда Турсун бай уехал, у меня и начались схватки. Бахрихон опа послала за старой повитухой, которая тут же прибежала, зная, что вторые роды протекают быстрее, чем первые. К её приходу, две служанки уже вскипятили воду и приготовили чистые тряпки и простыни. Я терпеливо покусывала руку, чтобы не кричать. Как и предполагала Хатира опа, схватки длились недолго, к вечеру ребёнок появился на свет.