Дух, жаждущий свободы. Глава 2. Природа и характер

II
ПРИРОДА  И  ХАРАКТЕР  НАРОДА
                1
    Природа является колыбелью, мастерской, смертным ложем народа; пространство же есть судьба и его воспитатель, преддве¬рие его творческого духа, его окно к Богу.
И. А. Ильин. О русской культуре, 1944.

    Приведем размышления Георгия Гачева: «Природа каждой страны – это не географическое понятие, не окружающая среда, environment, для нашей эгоистической человеческой пользы. Природа есть мистическая субстанция, «природина» – мой неологизм, природа и родина, мать – земля своему народу. Народ выступает в отношении «природины» и как сын и муж. Так же, как в древнегреческой мифологии, вы знаете, земля Гея рожает себе Урана – неба, который ей становится и сын, и муж, супруг. Народ в каждой стране – и сын и муж матери Природы.
    Что тогда история? История – это супружеская жизнь народа и «природины». Культура – чадородие их брака. Природа – это текст, скрижаль завета, которую данный народ призван прочитать, понять и реализовать в ходе истории. В этой драме является новый актер – труд, который является создателем культуры на этой земле. Труд работает и в соответствии с природой и в то же время дополняет то, чего не дано стране от природы. Например, в Нидерландах природа отказалась дать достаточно земли народу, и народ трудом осушил море, океан и расширил себе территорию и по вертикали и по горизонтали благодаря своему труду. Другой пример – Россия. Это страна равнинных степей без значительных гор, так что природа отказала России в вертикали бытия. И в компенсацию за это отсутствие в России в ходе истории выстроилась гора гигантского государства с его громоздким аппаратом, и жизнь страны обрела таким образом вертикальное измерение. Сейчас мы говорим о вертикали власти». (Стенограмма лекции известного российского литературоведа, культуролога, доктора филологических наук Георгия Гачева, прочитанной 17 мая 2007 года в клубе – литературном кафе Bilingua в рамках проекта «Публичные лекции "Полит.ру"». ).
    В этой цитате автор касается взаимосвязи характера природы и характера государства (См.: глава V «Авторитарное государство и русский менталитет»).

2
    Природа, люди и вещи — воспитатели человека; климат, местное положение, правление, обстоятельства суть воспитатели народов.
А.Н. Радищев. О человеке, о его смертности и бессмертии.

    «О человеке, о его смертности и бессмертии» - основной философский трактат Радищева, написанный в период илимской ссылки (1792-1796). Это одно из наиболее сложных для понимания и историко-философской оценки произведение русской мысли, породившее разнообразные точки зрения среди исследователей. Трактат впервые увидел свет в 1809 г., через 7 лет после смерти автора, и, очевидно, не был окончательно подготовлен им для печати. Он дает новое понимание Радищева, как мыслителя и для своего времени неординарного.  Написан своеобразным, архаичным для конца XVIII в. языком, что создает дополнительные трудности, особенно для современного читателя.
   Очевидно, в своей характеристике Радищева как «представителя полупросвещения» Пушкин ошибался. Следует упомянуть и его «Путешествие из Москвы в Петербург».
   

3
    Россия есть игра природы, а не ума.
Ф.М. Достоевский. Бесы. 

    Ироничное замечание Федора Михайловича Достоевского несет в себе глубокое смысл. Виктор Пелевин в своем буддийском романе «Чапаев и пустота» пошел в том же направлении: « ...и он с грустью подумал, что Россия, в сущности, тоже страна восходящего солнца - хотя бы потому, что оно над ней так ни разу по-настоящему и не взошло до конца».

4
    Какова Русь, да она в самом деле в Европе - а я думал, что это ошибка географов.
A.С. Пушкин. П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
Начало апреля 1824 г. Из Одессы в Москву

   Вырванная из контекста цитата дает возможность для интеллектуальных построений. Например:  мысль Пушкина  на наш взгляд, состоит в том, что для России не столь важно, как называется континент, где она расположилась. Ее можно подтвердить замечанием Вертинского: «Ну как вам нравится Константинополь? - спросил я одну знакомую даму.
- Ничего, довольно интересный город. Только турок слишком много, - отвечала она. (Дорогой длинною).
    Но мне больше нравится пушкинская мысль целиком: «Теперь поговорим о деле, то есть о деньгах. Слёнин предлагает мне за «Онегина», сколько я хочу. Какова Русь, да она в самом деле в Европе — а я думал, что это ошибка географов. Дело стало за цензурой, а я не шучу, потому что дело идет о будущей судьбе моей, о независимости — мне необходимой. Чтоб напечатать Онегина, я в состоянии — — — то есть или рыбку съесть, или <на х…> сесть. Дамы принимают эту пословицу в обратном смысле. Как бы то ни было, готов хоть в петлю».
   
5
    Господином нашей страны и полным ее хозяином в отношении климата было, конечно, светлое и теплое солнце, дававшее всему жизнь и движение. Но свое благодатное господство оно делило пополам с другим, еще более могущественным, хозяином нашей страны, которому вдобавок отдавало большую половину годового времени. Имя этому другому хозяину было мороз.
И.Е. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Глава I. Природа Русской страны

    Мороз и снег - это навсегда в русском сердце: «Совершенно прелестно, совершенно безлюдно. Но что же я-то тут делаю, посреди стереоскопической феерии? Как попал я сюда? Точно в дурном сне, удалились сани, оставив стоящего на страшном русском снегу моего двойника в американском пальто на викуньевом меху. Саней нет как нет: бубенчики их - лишь раковинный звон крови у меня в ушах. Домой - за спасительный океан! Однако двойник медлит. Все тихо, все околдовано светлым диском над русской пустыней моего прошлого. Снег - настоящий на ощупь; и когда наклоняюсь, чтобы набрать его в горсть, полвека жизни рассыпается морозной пылью у меня промеж пальцев». (Владимир Набоков. «Быль и убыль. Mademoiselle О. 1»).
     А теперь к Чехову, к его насмешливо-мудрым пассажам: «Нет, Егор Иваныч, - убеждал его губернатор, - не грешите, русский мороз имеет свои прелести. Я недавно читал, что многие хорошие качества русского народа обусловливаются громадным пространством земли и климатом, жестокой борьбой за существование… Это совершенно справедливо!
    - Может, и справедливо, ваше превосходительство, но лучше б его вовсе не было… При таком морозе и бедность вдвое, и вор хитрее, и злодей лютее». (Чехов Антон Павлович. "Мороз", 1887).

6
     Мало солнышка - вот и объяснение русской истории. Да долгие ноченьки. Вот объяснение русской психологично¬сти (литература).
B.В. Розанов. Опавшие листья.

     И далее Владимир Набоков: «Иногда эти русские говорят очень дельные вещи. Не оттого ли, что зимой вообще лучше думается?» (Машенька).
    Михаил Шишкин в «Письмовнике»: «Так здорово, что зима и снег! Особенно снег! Пришел все пересотворить».
   
7
    ...Житель полунощных земель любит движение, согревая им кровь свою; любит деятельность; привыкает сносить частые пе¬ремены воздуха и терпением укрепляется. Таковы были древние Славяне по описанию современных Историков, которые соглас¬но изображают их бодрыми, сильными, неутомимыми. Презирая непогоды, свойственные климату северному, они сносили голод и всякую нужду; питались самою грубою, сырою пищею; удивляли Греков своею быстротою; с чрезвычайною легкостию всходили на крутизны, спускались в расселины; смело бросались в опасные болота и в глубокие реки. Думая, без сомнения, что главная кра¬сота мужа есть крепость в теле, сила в руках и легкость в движе¬ниях, Славяне мало пеклися о своей наружности: в грязи, в пыли, без всякой опрятности в одежде являлись во многочисленном собрании людей. Греки, осуждая сию нечистоту, хвалят их стройность, высокий рост и мужественную приятность лица. Загорая от жарких лучей солнца, они казались смуглыми и все без исклю¬чения были русые, подобно другим коренным Европейцам.
Н.М. Карамзин. История государства Российского. Том 1. Глава 3.
О физическом и нравственном характере славян древних.

    И далее главное: «Сей народ, подобно всем иным, в начале гражданского бытия своего не знал выгод правления благоустроенного, не терпел ни властелинов, ни рабов в земле своей и думал, что свобода дикая, неограниченная есть главное добро человека. Хозяин господствовал в доме: отец над детьми, муж над женою, брат над сестрами; всякий строил себе хижину особенную, в некотором отдалении от прочих, чтобы жить спокойнее и безопаснее. Лес, ручей, поле составляли его область, в которую страшились зайти слабые и невооруженные. Каждое семейство было маленькою, независимою Республикою; но общие древние обычаи служили между ними некоторою гражданскою связию. В случаях важных единоплеменные сходились вместе советоваться о благе народном, уважая приговор старцев, сих живых книг опытности и благоразумия для народов диких; вместе также, предпринимая воинские походы, избирали Вождей, хотя, любя своевольство и боясь всякого принуждения, весьма ограничивали власть их и часто не повиновались им в самых битвах. Совершив общее дело и возвратясь домой, всякий опять считал себя большим и главою в своей хижине».

8
    Давиче, например, приносили шубы на выбор: я, года четыре, совсем позабыл об них. Но как же без того отважиться в любезное отечество! Тяжелые. Плечи к земле гнетут. Точно трупы, запахом заражают комнату всякие лисицы, чекалки, волки... И вот первый искус желающим в Россию: надобно непременно растерзать зверя и окутаться его кожею, чтоб потом роскошно черпать отечественный студеный воздух.
А.С. Грибоедов. Письмо В.К. Кюхельбекеру. 1 октября 1822. Тифлис.


    Вспомним в этой связи один исторический анекдот. Екатерина II, состоявшая с Вольтером в переписке, часто посылала ему роскошные подарки, а тот не уставал публично восхвалять «северную Семирамиду» и ее политику. Один французский врач вернулся из России и стал говорить Вольтеру, что его похвалы России и ее императрице сильно преувеличены. Вольтеру только рассмеялся:
    - Мой друг! Я очень боюсь холодов, а русские дарят мне такие чудесные шубы!
   
9
    ...природа страны имеет важное  значение в истории по тому влиянию, какое оказывает она на характер народный. Природа, роскошная, с лихвою вознаграждающая и слабый труд челове¬ка, усыпляет деятельность последнего как телесную, так и ум¬ственную. Пробуждённый раз вспышкою страсти, он может оказать чудеса, особенно в подвигах силы физической, но такое на¬пряжение сил не бывает продолжительно. Природа, более ску¬пая на свои дары, требующая постоянного и нелегкого труда со стороны человека, держит последнего всегда в возбуждённом со¬стоянии: его деятельность не порывиста, но постоянна; постоян¬но работает он умом, неуклонно стремится к своей цели; понят¬но, что народонаселение с таким характером в высшей степени способно положить среди себя крепкие основы государственного быта, подчинить своему влиянию племена с характером противо¬положным. С другой стороны, роскошная, щедрая природа, бога¬тая растительность, приятный климат развивают в народе чувс¬тво красоты, стремление к искусствам, поэзии, к общественным увеселениям, что могущественно действует на отношения двух полов: в народе, в котором развито чувство красоты, господству¬ет стремление к искусству, к общественным увеселениям, - в та¬ком народе женщина не может быть исключена из сообщества мужчин. Но среди природы относительно небогатой, однообраз¬ной и потому невесёлой, в климате относительно суровом, среди народа, постоянно деятельного, занятого, практического, чувство изящного не может развиваться с успехом; при таких обстоятель¬ствах характер народа является более суровым, склонным более к полезному, чем к приятному; стремление к искусству, к украше¬нию жизни слабее, общественные удовольствия материальнее, а всё это вместе, без других посторонних влияний, действует на ис¬ключение женщины из общества мужчин, что, разумеется, в свою очередь, приводит к ещё большей суровости нравов. Всё сказан¬ное прилагается в известной мере к историческому различию в характере южного и северного народонаселения Руси.
С.М. Соловьев. История России с древнейших времен.

   Интересно, что историк Соловьев в отличие от Ключевского допускает результатом сурового климата постоянство в труде и способность к созданию основ «государственного быта».
    Спорная мысль Эдуарда Лимонова: «Жестокий климат породил жестокую государственность и жестокие нравы. Климат как проклятие до сих пор довлеет над Россией и русскими». (Лимонов Э. Ереси: Очерки натуральной философии).

10
    Русскому предназначено судьбою жить в суровой среде. Без-жалостно требует от него приспособления природа: укорачива¬ет лето, затягивает зиму, печалит осенью, соблазняет весной. Она дарует простор, но наполняет его ветром, дождем и снегом. Она дарует равнину, но жизнь на этой равнине тяжела и суро¬ва. Она дарует прекрасные реки, но борьбу за их устье превра¬щает в тяжелую историческую задачу. Она даёт выход в южные степи, но приводит оттуда грабителей - кочевые народы. Она сулит плодородные земли в засушливых областях и одаривает лесным богатством на болотах и топях. Закалка для русского является жизненной необходимостью, изнеженности он не ве¬дает. Природа требует от него выносливости без меры, предпи¬сывает ему его житейскую мудрость во многих отношениях и за любой бытийный шаг заставляет расплачиваться тяжким тру¬дом и лишениями.
И. А. Ильин

     Андрей Платонов в повести «Город Градов» остроумно по-большевистски довел эту мысль до логического завершения: «Самый худший враг порядка и гармонии, – думал Шмаков, – это природа. Всегда в ней что-нибудь случается…
     А что, если учредить для природы судебную власть и карать ее за бесчинство? Например, драть растения за недород. Конечно, не просто пороть, а как-нибудь похитрее – химически, так сказать!
     Не согласятся, – вздохнул Шмаков, – беззаконники везде сидят!»

11
    Русская душа с раннего детства чует судьбоносность, власт¬ность, насыщенность, значительность и суровость своей приро¬ды; её красоту, её величие, её страшность; и, воспринимая всё это, русская душа никогда не верила и никогда не поверит в случай¬ность, механичность, бессмысленность своей русской природы, а потому и природы вообще. Русский человек связан со своей при¬родой на жизнь и на смерть - и в половодьи, и в засухе, и в гро¬зе, и в степи, и в лесу, и в солончаке, и в горном ущелье, и в пол¬новодных, стремнинных реках, и в осеннем проливе, и в снежном заносе, и в лютом морозе. И связанный так, он созерцает природу как таинство Божие, как живую силу Божию, как Божие задание, данное человеку, как Божию кару и Божий гнев, как Божий дар и Божию милость.
И.А. Ильин

        А.И. Солженицын писал об этом: «Говоря о прошлых веках, мы, разумеется, имеем в виду более всего характер крестьянский, то есть подавляющей тогда части народа. Да вот, наглядное:
доверчивое смирение с судьбой; любимые русские святые — смиренно-кроткие молитвенники (не спутаем смирение по убежденью — и безволие); русские всегда одобряли смирных, смиренных, юродивых; сострадательность; готовность помогать другим, делясь своим насущным;
«способность к самоотвержению и самопожертвованию» Тютчев тоже объяснял православными истоками;
готовность к самоосуждению, раскаянию — и публичному; даже преувеличение своих слабостей и ошибок;
вообще вера как главная опора характера; роль молитвы; «Русский человек не способен обходиться без сердечного общения с Богом» (Л. Тихомиров);»( «Россия в Обвале. Глава 29. Характер русского народав прошлом»).

12
    Конечно, Россия не мала*, но большую часть ее пространства занял русский народ путем свободного расселения, а не государственного завоевания. Надел, доставшийся русскому народу, составляет вполне естественную область, столь же естественную, как, например, Франция, только в огромных размерах, - область, резко обозначенную со всех сторон (за некоторым исключением западной) морями и горами. Область эта перерезывается на два отдела Уральским хребтом… Западная половина этой области прорезывается расходящимися во все стороны из центра реками: Северною Двиною, Невою - стоком всей озерной системы, Западною Двиною, Днепром, Доном и Волгою точно так же, как в малом виде Франция: Маасом, Сеною, Луарою, Гаронною и Роною. Восточная половина прорезывается параллельным течением Оби, Енисея и Лены, которые также не разделены между собою горными преградами. На всем этом пространстве не было никакого сформированного политического тела, когда русский народ стал постепенно выходить из племенных форм быта и принимать государственный строй. Вся страна была или пустыней, или заселена полудикими финскими племенами и кочевниками; следовательно, ничто не препятствовало свободному расселению русского народа, продолжавшемуся почти во все первое тысячелетие его истории при полном отсутствии исторических наций, которые надлежало бы разрушать и попирать ногами, чтобы занять их место. Никогда занятие народом предназначенного ему исторического поприща не стоило меньше крови и слез… Воздвигнутое им государственное здание не основано на костях попранных народностей. Он или занимал пустыри, или соединял с собою путем исторической, нисколько не насильственной ассимиляции такие племена, как чудь, весь, меря или как нынешние зыряне, черемисы, мордва, не заключавшие в себе ни зачатков исторической жизни, ни стремлений к ней; или, наконец, принимал под свой кров и свою защиту такие племена и народы, которые, будучи окружены врагами, уже потеряли свою национальную самостоятельность или не могли долее сохранять ее, как армяне и грузины.
Н.Я. Данилевский. Россия и Европа. Глава II. Почему Европа враждебна России?

     Говоря о том, что Россия «не мала» Данилевский дает следующее примечание, которое соответствовало действительности в1869 году: «Здесь кстати будет заметить, что Россия вовсе не составляет огромнейшего государства в мире, как привыкли думать и говорить. Эта честь бесспорно принадлежит Британскому государству. Чтобы убедиться в этом, стоит только хорошенько посчитать, хотя бы с календарем в руках. Пространство России, по новейшим сведениям, составляет около 375 000 кв. миль. Посмотрим же, сколько наберется во всех английских владениях. В Европе 5 570; в Азии 63 706; в Африке б 636; в Южной и Средней Америке 5 326; в Северной Америке: Канада с принадлежностями 64 000 и полярные страны, за исключением Гренландии (20000) и бывших русских владений (24000), 130000; наконец в Австралии более 150000. Итого с лишком 425 000 кв. миль, т. е. около 50 000 кв. миль более, чем во всей России».
    Уникальность и бескровность, технология создания русского государства.
    И все же Михаил Шолохов по-казацки рубанул в «Тихом Доне»:   «Земля - она как баба: сама не дается, ее отнять надо».


13
    Везде Русская земля (XII век. - В. Б.), и нигде, ни в одном па¬мятнике не встретим выражения русский народ. Пробуждавше¬еся чувство народного единства цеплялось ещё за территори¬альные пределы земли, а не за национальные особенности на¬рода. Народ - понятие слишком сложное, заключающее в себе духовно-нравственные признаки, ещё не дававшие тогдашнему сознанию или даже ещё не успевшие достаточно обнаружиться в самом русском населении. Притом не успели ещё сгладиться ос¬татки старинного племенного деления, и в пределах Русской земли было много нетронутых ассимиляцией иноплеменников, ко¬торых ещё нельзя было ввести в понятие русского общества. Из всех элементов, входящих в состав государства, территория на¬иболее доступна пониманию, она и служила определению народности. Потому чувство народного единства пока выражалось ещё только в идее общего отечества, а не в сознании национального характера и исторического назначения и не в мысли о долге слу¬жения народному благу, хотя и пробуждалось уже помышление о нравственной ответственности перед отечеством наравне со свя¬тыней. На Любецком съезде князья, поцеловав крест на том, что¬бы всем дружно вставать на нарушителя договора, скрепили свое решение заклятием против зачинщика: «да будет на него крест честной и вся земля Русская».
В.О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXII.

    Земля как основа народного единства, понимания народности.
    Интересным, на наш взгляд, является замечание Георгия Гачева: «Уникальный пример являет собой еврейство.  … Этот народ смог существовать в ходе истории без своей природы. В этом секрет еврейства. 2000 лет в диаспоре. Благодаря своей уникальности жизни без природы они избранный народ... Те субстанции энергии, которые в других народах распространяются экстенсивно на их территориях, в войнах, земледелие и т.д., здесь содержатся в психее и логосе, делая их необычайно активными и развитыми. Тора – это их территора, а также тела и жизни людей Бога Живаго. Природа еврейства – это его народ. Космос оказался вдавлен в этнос, главная заповедь здесь – жить, выжить… Если национальный космо-психо-логос может быть понят как судьба, предопределение данному народу, то труд, история, культура могут быть поняты как его свобода. История – это между судьбой и свободой каждого мира, каждого народа и человека».
 
14
    Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, беско-нечностью русской земли и русской души, между географией физи-ческой и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремлённость в бесконечность, как и в русской равнине. Поэтому русскому народу трудно было овладеть этими огромными пространствами и оформить их. У рус¬ского народа была огромная сила стихии и сравнительная слабость формы. Русский народ не был народом культуры по преимуществу, как народы Западной Европы, он был более народом откровений и вдохновений, он не знал меры и легко впадал в крайности.
Н.А. Бердяев. Русская идея.






15
     ...Первобытно подвержен русский человек природным влия¬ниям!
И.А. Бунин. Жизнь Арсеньева.

      
      Роман Бунина (вместе с повестью А. Н. Толстого «Детство Никиты», написанной в эмиграции в 1920—1922 гг.) как будто замыкает цикл художественных автобиографий из жизни русского поместного дворянства. В него входят такие классические произведения, как «Семейная хроника» и «Детские годы Багрова-внука» С. Т. Аксакова, «Детство», «Отрочество», «Юность» Л. Н. Толстого, «Пошехонская старина» М. Е. Салтыкова-Щедрина.
    Бунин – настоящий  живописец русской природы, подверженный ей сам.  Писатель чувствует и откликается на малейшее движение в жизни природы. По Бунину, это черта национальная, природа и человек  неотделимы: человек растворен в природе.
    Вот пример такого описания в повести «Жизнь Арсеньева»: «А не то вижу я себя в доме и опять в летний вечер и опять в одиночестве. Солнце скрылось за притихший сад, покинуло пустой зал, пустую гостиную, где оно радостно блистало весь день: теперь только последний луч одиноко краснеет в углу на паркете, меж высоких ножек какого-то старинного столика, – и, Боже, как мучительна его безмолвная и печальная прелесть! А поздним вечером, когда сад уже чернел за окнами всей своей таинственной ночной чернотой, а я лежал в темной спальне в своей детской кроватке, все глядела на меня в окно, с высоты, какая-то тихая звезда… Что надо было ей от меня? Что она мне без слов говорила, куда звала, о чем напоминала?»

16
     Огромность России есть её метафизическое свойство, а не только свойство её эмпирической истории. Великая русская ду¬ховная культура может быть свойственна только огромной стра¬не, огромному народу. Великая русская литература могла воз¬никнуть лишь у многочисленного народа, живущего на огромной земле...   Русская идея.

     Материальная география народа есть лишь символичес¬кое отображение его духовной географии, «географии души на¬рода». Это не исключает того, что русское пространство и рус¬ская земля   оказали   большое   влияние   на   душу   русского   народа: недифференцированность и экстенсивность, свобода и дионисизм... В душе западных народов нет шири, необъятности, избы¬точной свободы, она слишком дифференцирована, сдавлена, пов¬сюду натыкается на границы и пределы... Равнинность России и необъятность её пространств есть внутреннее измерение души русского народа... в ней бесконечные пространства, бесконечная ширь, отсутствие границ и разделений, и ей раскрываются бес¬конечные горизонты, бесконечная даль... Русский человек без¬мерно свободнее духом, свободнее в жизни, свободнее в религи¬озной жизни, он менее связан формой, организацией, правом и порядком... Эта свобода духа для русского человека изначальна - бытийственная дисциплина... У русских - иное чувство земли и самая земля иная, чем у Запада. Русским чужда мистика расы и крови, но очень близка мистика земли.
И. А. Бердяев

    Метафизическое свойство (результат) огромности России – русская духовная культура.
    Слова Александра Грина: «В маленьком мальчике постепенно укладывалось огромное море».

17
    Россия есть организм природы и духа - и горе тому, кто её рас-членяет!..
    Это единство было прежде всего географически предписано и навязано нам землёю. С первых же веков своего существования русский народ оказался на отовсюду открытой и лишь условно делимой равнине. Ограждающих рубежей не было; был издревле великий «проходной двор», через который валили «переселяю¬щиеся народы», - с востока и юго-востока на запад... Возникая и слагаясь, Россия не могла опереться ни на какие естественные границы. Надо было или гибнуть под вечными набегами то мел¬ких, то крупных хищных племен, или давать им отпор, замирять границу оружием и осваивать её. Это длилось веками; и только враги России могут изображать это дело так, будто агрессия шла со стороны самого русского народа, тогда как «бедные» печене¬ги, половцы, хазары, татары (ордынские, казанские и крымские), черемисы, чуваши, черкесы и кабардинцы - «стонали под гнётом русского империализма» и «боролись за свою свободу»... 
    Россия была издревле организмом, вечно вынужденным к са-мообороне. 
И. А. Ильин. Наши задачи. Россия есть живой организм.

    Начиная с XII века, состояние мира для русского народа было скорее исключением, а война - жестокой закономерностью.  Великороссы в период формирования своей государственности за 234 года (1228-1462 гг.) вынесли 160 войн, в XVII веке Россия воевала 48 лет, в XVIII веке – 56 лет. С XIV по ХХ век историки насчитывают 329 лет войны. В целом Россия воевала две трети своего исторического бытия (см.: Трофимов В.К. Душа России: истоки, сущность и социокультурное значение русского менталитета/ В.К.Трофимов..- 2-е изд. испр. и доп.- Ижевск: ФГОУ ВПО Ижевская ГСХА, 2010). При этом она воевала как умением, так и числом. Нередко славные победы достигались ценой ошеломительных потерь. В результате, вместо предполагаемого полумиллиардного населения великой страны и уникального генофонда, мы имеем чуть больше 140 миллионов.
     Слова Александра Блока: «И вечный бой! Покой нам только сниться…» можно считать поэтической формулой российской истории.
    И слова Петра Столыпина, которые повергли в панику «союзников» России и являются экономической формулой благоденствия страны: «Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Не дают!

18
    Вся наша история — продукт природы того необъятного края, который достался нам в удел. Это она рассеяла нас во всех направлениях и разбросала в пространстве с первых дней нашего существования.
П.Я. Чаадаев. Философические письма.

       И далее добавляет: «мы лишь геологический продукт обширных пространств, куда забросила нас какая-то неведомая центробежная сила, лишь любопытная страница физической географии».
   Домысливает Бердяев, но уже без унижения и пессимизма: «Широк русский человек, широк как русская земля, как русские поля. Славянский хаос бушует в нем. Огромность русских пространств не способствовала выработке в русском человеке самодисциплины и самодеятельности, — он расплывался в пространствах. И это было не внешней, а внутренней судьбой русского народа, ибо все внешнее есть лишь символ внутреннего. С внешней, позитивно-научной точки зрения огромные русские пространства представляются географическим фактором русской истории. Но с более глубокой, внутренней точки зрения сами эти пространства можно рассматривать, как внутренний, духовный факт в русской судьбе. Это — география русской души».
 
19
    Склонность к созерцанию - эту потребность конкретно, плас¬тично и живо представлять предмет, тем самым придавая ему фор¬му и индивидуализируя его, - русский получил от своей природы и от своего пространства. Столетиями видел он перед собой про-стирающиеся вширь дали, манящие равнины, хотя и бесконеч¬ные, но всё же дающие надежду придать им форму. Глаз упира¬ется в неизмеримое и не может насытиться им. Облака, как горы, громоздятся на горизонте и разряжаются величественной гро¬зой. Зима и мороз, снег и лед создают у него прекраснейшие ви¬дения. Северное сияние играет для него свои воздушные симфо¬нии. Суля смутные обещания, говорят с ним далекие горы. Слов¬но великолепные пути, текут для него его реки. Для него скрывают моря свои глубокие тайны. Ему поют благоуханные цветы и шепчут леса о житейском счастье и мудрости. Свободное созерца¬ние русскому дано от природы.
И. А. Ильин

    Свободное созерцание русского, которое ему дает природа. Слова Аксакова: «Но стоит только спуститься по Волге, по Дону, и пустить взор свой на волю - бродить по этим безбрежным равнинам вод, лугов, нив и степей, и незаметно для вас раздвинутся горизонты ваших мыслей и дум, и сами собой вступят и лягут в вашу душу величавые размеры наших пространств и, так сказать, насильно, вопреки всем рассудочным доводам и предвзятым идеям, нередко к собственной досаде вашей, умиротворяет вас русская природа своим мощным миром, своею вещею тишиной...» (Аксаков Иван Сергеевич, "И любишь Русь - и невольно спрашиваешь себя: за что ее любишь?" 1865).

20
    Чем больше чувствуешь связь с родиной, тем реальнее и охотнее представляешь ее себе как живой организм…
А.А. Блок. Мережковскому.

    Уместно привести здесь отрывок из священного текста классика: «Пахнет осенью. А  я люблю российскую осень. Что-то необыкновенно грустное, приветливое и красивое. Взял бы и улетел куда-нибудь вместе с журавлями». (А.П. Чехов. Из письма А. С. Суворину, 29 июля 1891 г.).
   Но у Блока дальше: «Родина - это огромное, родное, дышащее существо…», а у Чехова там же: «Когда-то в детстве я осенью лавливал певчих птиц и продавал их на базаре. Что это за наслаждение! Это лучше, чем книги продавать».

21
    Вчувствование стало для русского необходимостью и даром, судьбой и радостью. На протяжении столетий жил он в колеб¬лющемся ритме: горение или покой, сосредоточенность или рас¬слабленность, стремительность или сонливость, ликующий или сумеречный, страстный или равнодушный, «радостный до небес - до смерти печальный»... но то, что в этом же темпераменте оста¬ется дремотным и сокрытым - в покое и расслабленности, равно¬душии и лености, - позже пробуждается в нем, шумно и страстно ликует. Это подобно пламени, которое погасло до поры ослаблен¬ной собранности и дремотной интенсивности, которые можно об¬наружить в сиянии глаз, в улыбке, в песне и в танце... Диапазон настроений и колебания даны ему от природы... Надо непосред¬ственно пережить все эти бушующие снежные вьюги, эти впечат¬ляющие весенние разливы, эти мощные ледоходы, эти сжигаю¬щие засухи, эти полярные морозы, когда выплеснутая из стака¬на вода падает на землю кусками льда, эти раскатистые разряды молний, чтобы понять, что русский всё это воспринимает стра¬стно и радуется могуществу мировой стихии. Он не знает страха перед природой, пусть даже она ужасающе неистова и грозна: он сочувствует ей, он следует за ней, он причастен к её темпераменту и её ритмам. Он наслаждается пространством, легким, быстрым, напористым движением, ледоходом, лесною чащею, оглушитель¬ными грозами. Но он упивается не столько «беспорядком» или «разрушением» как таковыми, о чём безумно твердят некоторые в Западной Европе, сколько интенсивностью бытия, мощью и кра¬сотой природных явлений, непосредственной близостью её сти¬хий, вчувствованием в Божественную  сущность  мира,  созерцани¬ем  хаоса,  вглядыванием  в первооснову и бездну бытия, открове¬нием Бога в нем. И даже более того: в хаосе он ощущает зов из космоса; в разладе он предчувствует возникающую гармонию и будущую симфонию; мрачная бездна позволяет ему увидеть Бо¬жественный свет; в безмерном и в бесконечном ищет он закон и форму. Вот почему хаос природы является для него не беспоряд¬ком, не распадом или гибелью, а, напротив, предвестием, первой ступенью к более высокому пониманию, приближением к откро¬вению: угрожает ли бездна поглотить его - он обращает свой взор ввысь, как бы молится и заклинает стихию раскрыть ему свой ис¬тинный облик.
И. А. Ильин

    Русский не знает страха перед природой, хаос природы является для него предвестием, приближением к откро¬вению. Цитату.

22
    Власть шири над русской душой порождает целый ряд рус¬ских качеств и русских недостатков. Русская лень, беспечность, недостаток инициативы, слабо развитое чувство ответственности с этим связаны. Ширь русской земли и ширь русской души дави¬ли русскую энергию, открывая возможность движения в сторо¬ну экстенсивности. Эта ширь не требовала интенсивной энергии и интенсивной культуры. От русской души необъятные русские пространства требовали смирения и жертвы, но они же охраня¬ли русского человека и давали ему чувство безопасности. Со всех сторон чувствовал себя русский человек окруженным огромны¬ми пространствами, и не страшно ему было в этих недрах Рос¬сии. Огромная русская земля, широкая и глубокая, всегда выво¬зит русского человека, спасает его. Всегда слишком возлагается он на русскую землю, на матушку-Россию. Почти смешивает и отождествляет он свою мать-землю с Богородицей и полагается на её заступничество. Над русским человеком властвует русская земля, а не он властвует над ней.
Н. А. Бердяев. Судьба России. О власти пространств над русской душой.

    Об этом говорил Василий Шукшин в романе «Любавины»: «Русского человека во многом выручает сознание этого вот - есть еще куда отступать, есть, где отдышаться, собраться с духом».
     Об этом же, но иначе говорил Антон Чехов: «…ну, что такое Франция, говоря по совести (слова помещика Камышева – В.Б.)? Кусочек земли! Пошли туда нашего исправника, так он через месяц же перевода запросит: повернуться негде! Вашу Францию всю в один день объездить можно, а у нас выйдешь за ворота — конца краю не видно! Едешь, едешь…
    - Да, monsieur, Россия громадная страна». (Чехов Антон Павлович, "На чужбине" 1885).


23
    Рядом с влиянием природы страны на народное хозяйство Великороссии  замечаем  следы  её  могущественного действия на племенной характер великоросса. Великороссия ХШ - XV вв. со своими лесами, топями и болотами на каждом шагу представля¬ла поселенцу тысячи мелких опасностей, непредвидимых затруд¬нений и неприятностей, среди которых надобно было найтись, с которыми приходилось поминутно бороться. Это приучало вели¬коросса зорко следить за природой, смотреть в оба, по его вы¬ражению, ходить, оглядываясь и ощупывая почву, не соваться в воду, не поискав броду, развивало в нем изворотливость в мелких затруднениях и опасностях, привычку к терпеливой борьбе с не¬взгодами и лишениями. В Европе нет народа менее избалованно¬го и притязательного, приученного меньше ждать от природы и судьбы и более выносливого. Притом по самому свойству края каждый  угол его, каждая местность задавала поселенцу трудную хозяйственную задачу: где бы здесь ни оставался поселенец, ему прежде всего нужно было изучить свое место, все его условия, высмотреть угодье, разработка которого могла бы быть наиболее прибыльна. Отсюда эта удивительная наблюдательность, какая открывается в народных великорусских приметах.
В.О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.



24
     Лес по самой своей природе не допускал деятельности слишком отважной или вспыльчивой. Он требовал ежеминутного размышления, внимательного соображения и точного взвешивания всех встречных обстоятельств. В лесу, главнее всего, требовалась широкая осмотрительность, ибо кругом существовало не одно идолище поганое, а слишком много предметов, которые столько же, как и подобное чудище, препятствовали движению вперед. От этого у лесного человека развивается совсем другой характер жизни и поведения, во многом противоположный характеру коренного полянина. Правилом лесной жизни было: десять раз примерь и один раз отрежь. Правило полевой жизни, как мы упомянули, заключалось в словах: либо пан, либо пропал. Полевая жизнь требовала простора действий, она прямо вызывала на удаль, на удачу, прямо бросала человека во все виды опасностей, развивала в нем беззаветную отвагу и прыткость жизни. Но за это самое она же делала из него игралище всяких случайностей. Вообще можно сказать, что лесная жизнь воспитывала осторожного промышленного политического хозяина, между тем как полевая жизнь создавала удалого воина и богатыря, беззаботного к устройству политического хозяйства.
И. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Глава  I. Природа русской страны.

   

25
    Отодвинутый на крайний угол земли, в холодную и тёмную сторону, русский человек, русский народ жил пассивно, в дремо¬те, переживал про себя свои драмы - и апатично принимая жизнь, какую ему навязывали обстоятельства.
И. А. Гончаров. Материалы, заготовляемые для критической статьи об Островском. Собрание сочинений: В 8 т. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1952—1955.
     Гончаров, создатель Обломова и певец «обломовщины». Он увидел русского человека через свою «призмочку». Сказав об Островском, как будто сказал о себе: «Островский писал эту жизнь с натуры - и у него вышел бесконечный ряд живых картин или одна бесконечная картина - от «Снегурочки», «Воеводы», — до «Поздней любви» и «Не все коту масленица».
    Он нашел и изобразил нашу Одиссею — отмежевав себе огромное пространство и взяв в нем все, что брали по частям и другие. До него — Гоголь, который и указал ему путь - и тут же рядом сильные, хотя и меньшие против обоих таланты - Тургенева, Писемского, - все эти живописцы русской жизни».
26
    Русский суровый климат располагает к лежанью на печке, к небрежности в туалете.
А. П. Чехов. Записная книжка I.
А. П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. Сочинения в восемнадцати томах.  Том семнадцатый. Записные книжки. Записи на отдельных листах. Дневники. М., "Наука", 1987
    А.П. Чехов – писатель, тонко чувствовавший все, мельчайшие движения русской души. Мещанство и пошлость – его стихия, со своим «девятым валом» и поистине древнегреческим катарсисом (очищением). «Можно благоговеть перед умом Толстого. Восхищаться изяществом Пушкина. Ценить нравственные поиски Достоевского. Юмор Гоголя. И так далее. Однако похожим быть хочется только на Чехова»,- писал Сергей Довлатов.

27
    Природа страны, наверное, не без участия в степени и направ¬лении этого преломления (влияния природы на характер и свое¬образия её преломления в нем. - В. Б.). Невозможность рассчи¬тать наперёд, заранее сообразить план действий и прямо идти к намеченной цели заметно отразилась на складе ума великоросса, на манере его мышления. Житейские неровности и случайности приучили его больше обсуждать пройденный путь, чем сообра¬жать дальнейший, больше оглядываться назад, чем заглядывать вперед. В борьбе с нежданными метелями и оттепелями, с не¬предвиденными августовскими морозами и январской слякотью он стая больше осмотрителен, чем предусмотрителен, выучил¬ся больше замечать следствие, чем ставить цели, воспитал в себе уменье подводить итоги насчёт искусства составлять сметы. Это уменье и есть то, что мы называем задним умом. Поговорка рус¬ский человек задним умом крепок вполне принадлежит великорос¬су. Но задний ум не то же, что задняя мысль. Своей привычкой колебаться и лавировать между неровностями пути и случайно¬стями жизни великоросс часто производит впечатление непря¬моты, неискренности. Великоросс часто думает надвое, и это ка¬жется двоедушием. Он всегда идёт к прямой цели, хотя часто и недостаточно обдуманной, но идёт, оглядываясь по сторонам, и потому походка его кажется уклончивой и колеблющейся. Ведь лбом стены не прошибёшь, и только вороны прямо летают, гово-рят великорусские пословицы.
В. О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.


    Г.П. Федотов в статье «Россия Ключевского» написал: «Его характеристика великоруса (в 1 томе – В.Б.) навсегда останется классической».

28
    ...Тучные луга для скотоводства и земли плодоносные для хле-бопашества (являлись истинным богатством славян. - В. Б.), в коем они издревле упражнялись и которое вывело их - может быть, ещё за несколько веков до Рождества Христова - из дикого, кочевого состояния: ибо сие благодетельное искусство было везде первым шагом человека к жизни гражданской, вселило в него привязанность к одному месту и к домашнему крову, дру¬жество к соседу и, наконец, самую любовь к отечеству. - Дума¬ют, что Славяне узнали скотоводство только в Дакии: ибо сло¬во пастырь есть Латинское, следственно, заимствованное ими от жителей сей земли, где язык Римлян был в употреблении; но сия мысль кажется неосновательною. Будучи в северном своем оте¬честве соседями народов Германских, Скифских и Сарматских, богатых скотоводством, Венеды, или Славяне, долженствовали издревле ведать сие важное изобретение человеческого хозяйс¬тва, едва ли не везде предупредившее науку земледелия. - Поль¬зуясь уже тем и другим, они имели всё нужное для человека; не боялись ни голода, ни свирепостей зимы: поля и животные дава¬ли им пищу и одежду. В VI веке Славяне питались просом, гречи¬хою и молоком, а после выучились готовить разные вкусные яст¬ва, не жалея ничего для веселого угощения друзей и доказывая в таком случае свое радушие изобильною трапезою: обыкновение, ещё и ныне наблюдаемое потомством Славянским.
Н.М. Карамзин. История государства российского. Глава III.
О физическом и нравственном характере славян древних.

   

 29
    Черт вас возьми, степи, как вы хороши!
Н.В. Гоголь. Тарас Бульба.
     Казалось бы, просто воскликнул, а уже классическая литература и не спутаешь ни с кем. «Степь чем далее, тем становилась прекраснее. Тогда весь юг, все то пространство, которое составляет нынешнюю Новороссию, до самого Черного моря, было зеленою, девственною пустынею. Никогда плуг не проходил по неизмеримым волнам диких растений. Одни только кони, скрывавшиеся в них, как в лесу, вытоптывали их. Ничего в природе не могло быть лучше. Вся поверхность земли представлялася зелено-золотым океаном, по которому брызнули миллионы разных цветов. Сквозь тонкие, высокие стебли травы сквозили голубые, синие и лиловые волошки; желтый дров выскакивал вверх своею пирамидальною верхушкою; белая кашка зонтикообразными шапками пестрела на поверхности; занесенный бог знает откуда колос пшеницы наливался в гуще. Под тонкими их корнями шныряли куропатки, вытянув свои шеи. Воздух был наполнен тысячью разных птичьих свистов. В небе неподвижно стояли ястребы, распластав свои крылья и неподвижно устремив глаза свои в траву. Крик двигавшейся в стороне тучи диких гусей отдавался бог весть в каком дальнем озере. Из травы подымалась мерными взмахами чайка и роскошно купалась в синих волнах воздуха. Вон она пропала в вышине и только мелькает одною черною точкою. Вон она перевернулась крылами и блеснула перед солнцем...». Тарас Бульба с сыновьями едет  в Запорожскую Сечь.
     «В русской земле столько прелести, что всем художникам хватит на тысячи лет»,- пишет Константин Паустовский в повести "Золотая роза" (1955).

30
    Природа и судьба вели великоросса так, что приучили его вы¬ходить на прямую дорогу окольными путями. Великоросс мыс¬лит и действует, как ходит. Кажется, что можно придумать кри¬вее и извилистее великорусского проселка? Точно змея пропол¬зла. А попробуйте пройти прямее: только проплутаете и выйдете на ту же извилистую тропу. Так сказалось действие природы Великороссии на хозяйственном быте и племенном характере великоросса.
В.О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.

    Не этот ли принцип действует, когда российский президент говорит, что даст ассиметричный ответ на действие «коллег».

31
    Она (природа Великороссии. - В. Б.) часто смеется над самы¬ми осторожными расчётами великоросса, своенравие климата и почвы обманывает самые скромные его ожидания, и, привыкнув к этим обманам, расчётливый великоросс любит подчас, очертя голову, выбрать самое что ни на есть безнадежное и нерасчётли¬вое решение, противопоставляя капризу природы каприз соб¬ственной отваги. Эта наклонность дразнить счастье, играть в уда¬чу и есть великорусский авось.
В.О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.

   
    Загадочное русское слово «авось» не переводится ни на один язык мира. Какой частью речи оно является? В. И. Даль считал, что авось – это наречие, сложившееся из сочетания первых букв фразы «а вот сейчас». Сегодня языковеды относят «авось» к усилительной частице, вводному слову, а в некоторых устоявшихся выражениях вездесущее словечко принимает вид имени существительного.
    По мнению профессора В.М. Мокиенко изначально слово «авосе» носило указательный характер: «а вот сейчас что-то произойдет». С течением времени был утрачен гласный звук в окончании, а значение слова «авось» приобрело смысл «если», «вдруг». К XVII веку в разговорной речи его стали употреблять как «может быть», «наверное», «даст бог». Эта тенденция явно прослеживается в таких выражениях: «авось свидимся ещё» или «авось дело сладится». То есть говорящий высказывает предположение, что какое-то событие произойдет само собой, без приложения особых усилий. Таким образом, фраза, например, в пословицах «Авось до добра не доведет» и «Авось задатка не дает». «надеяться на авось» принимает значение «положиться на судьбу, довериться случаю». (См.: В.М. Мокиенко. Почему так говорят? От Авося до Ятя. Историко-этимологический справочник по русской фразеологии).
     На особенность этого слова указывает Ф.М. Достоевский в повести "Неточка Незванова", в которой один герой подбадривает другого: «Смелей же, подожди, поучись, и если не надеешься на силы свои, так иди на авось; в тебе есть жар, есть чувство. Авось дойдешь до цели, а если нет, все-таки иди на авось: не потеряешь ни в каком случае, потому что выигрыш слишком велик. Тут, брат, наше авось - дело великое!»

32
    ...Борьба с природой и с враждебными обстоятельствами необ-ходимо развивала их физические и нравственные силы. Принуж-денный делать для себя всё, начиная от лаптя до шлема, от горш¬ка до колеса, русак становился изобретателен и самонадеян. Ос¬тавленный собственным силам в глуши лесов, в болотах, в сугро¬бах снега, он стал отважен и находчив. Неуверенный, что завтра принадлежит ему, он сделался ленив и беззаботен. Но он не был низок, ибо не терпел унижения наравне с вассалами Европы.
А. А. Бестужев-Марлинский. "Клятва при гробе господнем. Русская быль XV века". Сочинение Н. Полевого. М., 1832.


    На Руси XI–XII вв. городские волости-земли - не княжества-монархии, как в Европе, а республики, принявшие форму города-государства. Появление таких городов-государств ничего общего с феодальной раздробленностью не имело, поскольку древнерусское общество переживало переходный период от доклассового строя к классовому, феодальному. Именно этому переходному обществу, базировавшемуся на территориальных связях, в отличие от предшествующей родоплеменной социальной системы, в основе которой лежали родственные отношения, и соответствовали города-государства как разновидность политической надстройки. Они были новой ступенью политической эволюции Руси.
    Сравнительно-историческое изучение древнерусских городов-государств обнаруживает некоторые черты сходства с полисами античного мира.
    Переходный характер древнерусского общества, с присущей ему общинностью без первобытности и вытекающим отсюда демократизмом общественных отношений, обусловил становление республиканского строя на Руси XI–XII столетий как демократического, воплощавшего политическое творчество народных масс. Пик выражения народоправства — народные собрания-веча, возвышавшиеся над княжеской властью.
    Древнерусские республики (города-государства на общинной основе) прекратили свое существование под ударами нашествия кочевников и тяжестью вражеского ига. Они послужили строительным материалом для новой формы политической организации — княжеств (раннефеодальных монархий), объединение которых вокруг Москвы и создание единого Русского государства позволили обрести национальную независимость. Вместе с тем монархическая власть очень скоро превратилась в инструмент порабощения народных масс и установления крепостного права. Но народ свято хранил воспоминания о славном прошлом, запечатлев их в своем монументальном героическом эпосе.
    Свободолюбие, демократизм и коллективизм сложились в отличительные свойства характера наших предков еще во времена Древней Руси, ставшей колыбелью трех братских народов — русского, украинского и белорусского. Ни иноземное иго, ни гнет крепостничества и царизма не в силах были искоренить эти замечательные нравственные качества, проявлявшиеся так или иначе то в казацкой вольнице, то в потрясавших крепостническое здание крестьянских войнах, то в обыденной жизни деревенских общин.

   

33
    Это   (короткое  великоросское  лето,    способное  ещё    укорачи-ваться безвременным нежданным ненастьем. – В. Б.) заставляет великоросского крестьянина спешить, усиленно работать, что¬бы сделать много в короткое время и впору убраться с поля, а за¬тем оставаться без дела осень и зиму. Так великоросс приучался к чрезмерному кратковременному напряжению своих сил, привы¬кал работать скоро, лихорадочно и споро, а потом отдыхать в про-должение вынужденного осеннего и зимнего безделья. Ни один народ в Европе не способен к такому напряжению труда на ко¬роткое время, какое может развить великоросс; но и нигде в Ев¬ропе, кажется, не найдём непривычки к ровному, умеренному и размеренному, постоянному труду, как в той же Великороссии.
В. О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.


   
34
    Ландшафт родной природы такой же воспитатель народного чувства, как и вся физическая обстановка этой природы. Нет сомнения, что своими очертаниями он сильно действует и на нравственное существо человека, а потому чувство этого простора, чувство равнинное, быть может, составляет в известном смысле тоже типическую черту в нашем народном сознании и характере. Быть может, оно-то в течение всей истории заставляло наш народ искать простора во все стороны, даже и за пределами своей равнины. Влекомый этим чувством русский человек раздвинул свое жилище от Киева и Новгорода до Тихого океана и притом не столько завоеваниями, сколько силой своих промышленных потребностей и силой своего неутомимого рабочего плеча.
И. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Глава  I. Природа русской страны.

    Виктория Токарева вторит: « Русскому характеру нужно пространство во все стороны. И в сторону подвига, и в сторону безобразий».

35
    Жизнь удалёнными друг от друга, уединёнными деревнями при недостатке общения естественно не могла приучать великоросса действовать большими союзами, дружными массами. Ве¬ликоросс работал не на открытом поле, на глазах у всех, подоб¬но обитателям южной Руси, он боролся с природой в одиночку, в глуши леса с топором в руке. То была молчаливая чёрная работа над внешней природой, над лесом или диким полем, а не над собой и обществом, не над своими чувствами и отношениями к лю¬дям. Потому великоросс лучше работает один, когда на него ник¬то не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, вечно себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, луч¬ше в начале дела, когда ещё не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечёт внима¬ние: неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех; легче сделать великое, чем ос¬воиться с мыслью о своем величии. Он принадлежит к тому типу людей, которые глупеют от признания своего ума. Словом, вели-коросс лучше великорусского общества.
В. О. Ключевский. Курс русской истории. Лекция XXVII.



36
    Говорят иногда, что у русского народа - женственная природа. Это неверно: русский народ, особенно великорусская ветвь его, на¬род, создавший в суровых исторических условиях великое государ¬ство, в высшей степени мужествен; но в нём особенно примечатель¬но сочетание мужественной природы с женственной мягкостью.
Н. О. Лосский. Характер русского народа. Глава 6.   

     Сочетание суровых природных и исторических условий, в которых русский народ создал великое государство.  Сочетание в нем мужественной природы с женственной мягкостью.
      Никола;й Ону;фриевич Ло;сский (1870-1965) - представитель русской религиозной философии, один из основателей направления интуитивизма в философии.
      Главная задача философии, по Лосскому, - построить "теорию о мире как едином целом" на основе прежде всего религиозного опыта.
    Выдающийся русский мыслитель Лосский Николай Онуфриевич (1870-1965) размышляет о нравственно-психологических особенностях русского народа и как эти особенности влияют на историческую судьбу России. К этой книге, как нельзя лучше, применима формула - большое видится на расстоянии. Лосский написал ее на закате своей долгой и невероятно насыщенной жизни, на другом конце Земли - в Америке. Издание в `Посеве` обрекло книгу на неизвестность - за хранение и распространение книг этого издательства советские люди преследовались в уголовном порядке.

37
    Из всех качеств или привычек русского народа путешествен¬ники удивлялись более всего терпеливости русских людей в пе¬ренесении лишений всякого рода.
Н.Г. Чернышевский. Собрание писем царя Алексея Михайловича.

 

38
    И русские люди с незапамятных времён любили охоту. Это подтверждают наши песни, наши сказания, все предания наши. Да и где же и охотиться, как не у нас: кажется, есть где и есть по чём... Вообще, охота свойственна русскому человеку: дайте му¬жику ружье, хоть веревками связанное,  да горсточку пороху, и пойдёт он бродить, в одних лаптишках, по болотам да по лесам, с утра до вечера. И не подумайте, чтобы он стрелял из него одних уток: с этим же ружьем пойдёт он караулить медведя на «овсах», вобьет в дуло не пулю, а самодельный, кое-как сколоченный же¬ребий - и убьет медведя; а не убьет, так даст медведю себя поца¬рапать, отлежится,  полуживой дотащится до дому и, коли выздо¬ровеет, опять пойдёт на того же медведя с тем же ружьем. Прав¬да, случится иногда, что медведь его опять поломает;  но ведь русским же человеком сложена пословица, что зверя бояться - в лес не ходить.
И. С. Тургенев. Записки ружейного охотника Оренбургской губернии. С. А--ва. Москва. 1852. (Письмо к одному из издателей "Современника").
 Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах.  Сочинения в двенадцати томах.  М., "Наука", 1980 Сочинения. Том четвертый. Повести и рассказы. Статьи и рецензии. 1844--1854


    Речь идет о тексте С.Т. Аксакова. В конце 1851 года он завершил "Записки ружейного охотника". Аксаков писал Тургеневу: "Расставшись с моими "Записками", я грущу о прекращении дела, которое приятно занимало меня три года..." ("Русское обозрение", 1894, N 8, стр. 463).
    Через год, когда близился момент выхода книги в свет, Аксаков писал А. О. Смирновой: "Я пришлю вам также мою книгу, которая скоро будет отпечатана. Гоголь с особенною любовью следил за ее сочинением, постоянно подстрекал меня и хотел вместе с нею выдать второй том "Мертвых душ", которого уже не существует; я означу вам места, после прочтения которых Гоголь читал мне по одной главе "Мертвых душ" ("Русский архив", 1896, кн. 1, стр. 151).
     В этом - любовь русского человека к охоте, его настырность и отсутствие страха. «Зверя бояться – в лес не ходить».

39
      Русский славянин и в XIX веке еще не оторвался вполне от матери-земли. Его срощенность с природой делает трудным и странным личное существование. Природа для него не пейзаж, не обста¬новка быта и уж, конечно, не объект завоевания. Он погружен в нее, как в материнское лоно, ощущает ее всем своим существом, без нее засыхает, не может жить. Он не осознал еще ужаса ее бесжалостной кра¬соты, ужаса смерти, потому что в нем нечему умирать. Все то, что в человеке есть ценного и высокого, — это общее, родное, неистребимое.
    А личное не стоит бес¬смертия. Моральный закон личности, ее право на свою совесть, на свое самоопределение просто не сущест¬вует перед законом жизни. В нравственной сфере это создает этику мира, коллектива, круговой пору¬ки. В искусстве громадную чувственную силу восприя¬тия и внушения (от Геи-земли), при большой сла¬бости формы, личного творческого замысла. В по¬знании, разумеется, — иррационализм и вера в инту¬ицию. В труде и общественной жизни — недове¬рие к плану, системе, организации и т. д. и т. д.
Г.П. Федотов. Письма о русской культуре. Русский человек.

    Так и написал Константин Федин:     «А ведь очевидно: тысячи лет назад был и вперед на тысячи лет будет единственный источник представлений о красоте – природа».


40
     … что особенно поражает в нашем равнинном землевиде, так это окружающая его невозмутимая тишина и спокойствие во всем, во всех линиях: в воздухе и в речном потоке, в линиях леса и поля, в формах каждой деревенской постройки, во всех красках и тонах, одевающих все существо нашей страны. Как будто все здесь притаилось в ожидании чего-то или все спит непробудным сном. Само собой разумеется, что такой характер страны получается, главным образом, от ее неизмеримого простора, от ее беспредельной равнинности, молчаливое однообразие которой ничем не нарушено ни в природе, ни в характере населенных мест. К тому же именно в отношении малого, редкого населения наша страна всегда походила больше всего на пустыню. Людские поселки в лесных краях всегда скрываются где-то за лесами; в степных же они, теснясь ближе к воде, лежат в глубоких балках, невидимые со степного уровня. Оттого путник, переезжая вдоль и поперек эту равнину, в безлесной степи или в бесконечном лесу, повсюду неизменно чувствует, что этот великий простор, в сущности, есть великая пустыня. Вот почему рядом с чувством простора и широты русскому человеку так знакомо и чувство пустынности, которое яснее всего изображается в заунывном звуке наших родных песен.
И. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Глава  I. Природа русской страны.

    Константина Федина в «Необыкновенном лете» писал: « Русскому человеку плен - именно как поясок на шее. Французы, те - другие. У нас в офицерском бараке было половина на половину - французы и мы. Те как прибыли, так сейчас за устройство: крючочки деревянные прибивать для фуражек, распялочки делать для мундиров - прямо парижский салон. Барышни на стенках, песочек под ногами, посылочки от Красного Креста, купля-продажа. Смеются, поют что-нибудь католическое, по-латыни либо по-французски, веселое, как марш. И все чего-нибудь пришивают, натирают, всегда руки в ходу. А русский сидит часами, глаза - в небо, на облачко какое-нибудь, а если запоет, то плакать хочется. Вдруг, правда, развеселится, пойдет в пляс, так что с чердака опилки сыпятся. А потом опять сядет, куда-то в одну точку уставится, да этак на неделю».

41
     Это был странник. В России испокон веков были такие люди, которые куда-то шли. У них не было ни дома, ни крова, ни семьи, ни дела. Но они всегда чем-то озабочены. Не будучи цыганами, вели цыганский образ жизни. Ходили по просторной русской земле с места на место, из края в край. Блуждали по подворьям, заходили в монастыри, заглядывали в кабаки, тянулись на ярмарки. Отдыхали и спали, где попало. Цель их странствований угадать было невозможно. Я убежден, что если каждого из них в отдельности спросить, куда и зачем он идет, - он не ответит. Не знает. Он над этим не думал. Казалось, что они чего-то ищут. Казалось, что в их душах жило смутное представление о неведомом каком-то крае, где жизнь праведнее и лучше. Может быть, они от чего-нибудь бегут. Но если бегут, то, конечно, от тоски – этой совсем особенной, непонятной, невыразимой, иногда беспричинной русской тоски.
Ф.И. Шаляпин. Маска и душа. Часть первая. 1.Моя Родина.

    Странничество как следствие особой русской тоски, которая по Шаляпину является следствием осознания своего ничтожества. «Мусоргский с несравненным искусством и густотой, - пишет Шаляпин, -  передал бездонную тоску этого бродяги (Варлаама из оперы «Борис Годунов» - В.Б.)  не то монаха-расстриги, не то просто какого-то бывшего церковного служителя. Тоска в Варлааме такая, что хоть удавись, а если удавиться не хочется, то надо смеяться, выдумать что-нибудь этакое разгульно-пьяное, будто бы смешное… "Что мне про себя разуметь?" -  значит, что  я и кто я такой? Отлично про себя разумею, что я мразь… Кому нужна мразь?.. Вот и ходит Варлаам из монастыря в монастырь».
    Ф.М. Шаляпин. (1873 - 1938) - русский оперный и камерный певец (высокий бас), в разное время солист Большого и Мариинского театров, а также театра Метрополитен Опера, первый народный артист Республики (1918—1927, звание возвращено в 1991), в 1918—1921 годах - художественный руководитель Мариинского театра. Получил репутацию артиста, который соединил в своём творчестве «прирождённую музыкальность, яркие вокальные данные, необыкновенное актёрское мастерство». Занимался в разное время живописью, графикой, скульптурой и снимался в кино. Оказал большое влияние на мировое оперное искусство.

42
    В каждом русском есть тяга к земле, больше чем у какой-либо другой нации…
    Когда я говорю про тягу к земле — не думайте, что в этом чувстве я подразумеваю любовь к стяжанию, то есть чувстве, лучше всего выраженном в знаменитом рассказе Л. Толстого о лошади Холстомере, который рассказывает, что у людей есть потребность как можно больше вещей назвать «моими». Нет, в мыслях русских людей о земле есть какое-то стремление к покою, к тишине, к любованию природой, среди которой он живёт, и отчасти стремление к замкнутости, к одиночеству. Мне кажется, в каждом русском человеке есть что-то от отшельника.
С.В. Рахманинов. Воспоминания.

     По собственному признанию Сергея Васильевича и у него имелась эта тяга к земле. Вот как он описывает имение «Ивановка» своего родственника Сатина, где проводил летние месяцы почти три десятка лет: «Никаких природных красот, к которым обыкновенно причисляют горы, пропасти, моря, — там не было. Имение это было степное, а степь - это то же море, без конца и края, где вместо воды сплошные поля пшеницы, овса и т. д., от горизонта до горизонта. Часто хвалят морской воздух, но если бы вы знали насколько лучше степной воздух с его ароматом земли и всего растущего, и не качает. Был в этом имении большой парк, насаженный руками, в моё время уже пятидесятилетний. Были большие фруктовые сады и большое озеро».
     Далее уж совсем непривычное для великого композитора и пианиста признание: «Последние годы моего пребывания там, когда имение перешло в мои руки, я очень увлекался ведением хозяйства. Это увлечение не встречало сочувствия в моей семье, которая боялась, что хозяйственные интересы отодвинут меня от музыкальной деятельности. Но я прилежно работал зимой, концертами «делал деньги», а летом большую часть их клал в землю, улучшал и управление, и живой инвентарь, и машины». Тут надо учитывать, что композитор и пианист был русским.
         С.В. Рахма;нинов (1873 - 1943) — русский композитор, пианист, дирижёр. Синтезировал в своём творчестве принципы петербургской и московской композиторских школ (а также традиции западноевропейской музыки) и создал свой оригинальный стиль.

43
    Неужели и тут не дадут и не позволят русскому организму развиться национально, своей органической силой, а непременно безлично, лакейски подражая Европе? Да куда же девать тогда русский-то организм? Понимают ли эти господа, что такое организм? А еще толкуют о естественных науках!  "Этого народ не позволит", - сказал по одному поводу, года два назад, один собеседник одному ярому западнику. "Так уничтожить народ!", - ответил западник спокойно и величаво. И был он не кто-нибудь, а один из представителей нашей интеллигенции. Анекдот этот верен.
Ф.М. Достоевский. Дневник писателя. 1880 год.

    Приведу цитату из повести «Судьба человека» М. Шолохова, уж так она хорошо и живописно переносит сказанное в совсем недавнюю историю: «Били за то, что ты - русский, за то, что на белый свет еще смотришь, за то, что на них, сволочей, работаешь. Били и за то, что не так взглянешь, не так ступнешь, не так повернешься. Били запросто, для того чтобы когда-нибудь да убить до смерти. Печей-то, наверное, на всех нас не хватало в Германии».



44
    Народы Западной Европы получили в наследство римскую цивилизацию. России достался в удел пустынный лес да дикая степь. Вплоть до XVIII века Россия жила по курным избам и всё будущее богатство свое и счастье создавала и носила в мечтах, как скатерть-самобранку за пазухой.
    Народ верил в свой талант, знал, что настанет его черед и дру¬гие народы потеснятся, давая ему почётное место в красном углу. Но путь к этому был долог и извилист. Византийская куль¬тура древнего Киева погибла под копытами татарских коней, Владимиро-Суздальской Руси пришлось почти четыре столетия бо¬роться и с Золотой Ордой, и с Тверью, и с Рязанью, с Новгородом, собирая и укрепляя землю. Во главе этой борьбы стала Москва.
    ...Все же огромный национальный подъем всколыхнул всё наше государство (победа над Наполеоном. - В. Б.). Творческие силы рванулись на поверхность с мутного дна крепостнического болота, и наступил блистательный век русской литературы и искусства, от-крытый звездой Пушкина.
    ...Свободная мысль и научная дерзость ломали свои крылья о невежество и косность царского политического строя.
    Россия мед¬ленно тащила колеса по трясине. А век был такой, что отставание - «смерти подобно». Назревал решительный и окончательный удар по всей преступной системе, кренившей Россию в пропасть и ги¬бель. И удар произошёл, отозвавшись раскатами по всему миру. На¬род стал хозяином своей родины.
А.Н. Толстой. Родина.

 

45
    На востоке Европы, на рубеже двух частей мира, провидение по-селило народ, резко отличающийся от своих западных соседей. Его колыбелью был светлый юг, меч азиатца-русса дал ему имя; изды-хающая Византия завещала ему благодатное слово спасения; оковы татарина связали крепкими узами его разъединённые части, рука ха-нов спаяла их, его же кровию. Иоанн III научил его бояться, любить и слушаться своего царя, заставил его смотреть на царя, как на провидение, как на верховную судьбу, карающую и милующую по единой своей воле и признающую над собою единую божию волю. И этот народ стал хладен и спокоен, как снега его родины, когда жил в сво¬ей хижине; быстр и грозен, как небесный гром его краткого, но па-лящего лета, когда рука царя показывала ему врага; удал и разгулен, как вьюги и непогоды его зимы, когда пировал на своей воле; непово-ротлив и ленив, как медведь его непроходимых дебрей, когда у него было много хлеба и браги; смышлён, сметлив и лукав, как кошка, его домашний пенат, когда нужда учила его есть калачи.
В. Г. Белинский. Литературные мечтания (Элегия в прозе).

    Характеристика почти по-Ключевскому: связь природных феноменов и черт характера народа.

46
       Земля оттич и дедич - это те берега полноводных рек и лесные поляны, куда пришёл наш пращур жить навечно. Он был силён и бородат, в посконной длинной рубахе, солёной на лопатках, смышлён и нетороплив, как вся дремучая природа вокруг него. На бугре над рекою он огородил тыном свое жилище и поглядел по пути солнца в даль веков.
       И ему померещилось многое - тяжелые и трудные времена: красные щиты Игоря в половецких степях, и стоны русских на Калке, и установленные под хоругвями Дмитрия мужицкие копья на Куликовом поле, и кровью залитый лед Чудского озера, и Грозный царь, раздвинувший единые, отныне нерушимые, пределы земли от Сибири до Варяжского моря; и снова - дым и пепелища великого разорения...  Но нет такого лиха, которое уселось бы прочно на плечи русского человека. Из разорения Смуты государство  вышло п устроилось и окрепло сильнее прежнего. Народный бунт, прокатившийся вслед за тем по всему государству, утвердил народ в том, что сил у пего хватит, чтобы стать хозяином земли своей. Народ сообразил свои выгоды и пошёл за Медным всадником, поднявшим коня на берегу Невы, указывая путь в великое будущее…
       Многое мог увидеть пращур, из под ладони глядя по солнцу... «Ничего, мы   сдюжим»,- сказал он и начал жить. Росли и множились позади него могилы отцов и дедов, рос и множился его народ. Дивной вязью он плёл невидимую сеть русского языка: яркого, как радуга,- вслед весеннему ливню, меткого, как стрелы, задушевного как песни над колыбелью, певучего и богатого. Он назвал все вещи  именами и воспел всё, что видел и о чём думал, и воспел свой труд. И дремучий мир, на который он накинул волшебную сеть слова покорился ему, как обузданный конь, и стал его достоянием и для потомков его стал родиной - землёй оттич и дедич.
А.Н. Толстой. Родина.

     «Ничего, мы   сдюжим» - и дремучий мир покорился ему, стал его достоянием и для потомков его стал родиной.
    Настоящим классиком становится А.Н. Толстой в подобных пассажах.

47
    Исторический период власти пространств над душой русского народа кончается. Русский народ вступает в новый исторический период, когда он должен стать господином своих земель и твор¬цом своей судьбы.
Н. А. Бердяев. Судьба России. О власти пространств над русской душой.

    Не будем забывать еще об одном измерении, влияющем на менталитет народа. «Человек всегда относился ко Времени враждебно. Пространство, материю — этих удавалось как-то приручить. Время оставалось тем же дикопервобытным. С тех пор как человек заглянул в дали Вселенной, услышал тиканье мировых часов, отсчитывающих миллиарды лет, увидел, как рушатся галактики, — Время, пожалуй, стало еще страшней». (Даниил Гранин. Эта странная жизнь). Одно можно сказать: «Время здесь не останавливалось никогда».
   Наш современник, пожалуй, подошел ближе к пониманию вопроса: «О чем я? О том, что нет времени. Ну да, есть часы и минуты, а время - это ведь мы. Без нас время разве существует? То есть мы лишь форма существования времени. Его носители. И возбудители. Получается, что время - это такая болезнь космоса. Потом космос с нами справится, мы исчезнем, и наступит выздоровление. Время пройдет как ангина. А смерть - это борьба космоса со временем, с нами. Ведь что такое космос? Это ведь по-гречески порядок, красота, гармония. Смерть - это защита всеобщей красоты и гармонии от нас, от нашего хаоса. А мы противимся. Время для космоса болезнь, а для нас - древо жизни». (Михаил Шишкин. «Письмовник»).


Рецензии