Путешествие Степана. Часть 3, глава 5

5.
КНЯЗЬ ТРУБИЦЫН
Весь Великий Пост мы не только постились, но и не веселили народ на площадях. Даже не ходили в дома купцов, где могли заработать немалые деньги.

Богатый солепромышленник Козлов, прослышав о нашем скором отъезде, приезжал к нам и уговаривал поехать к нему развлечь его семью. Особенно им хотелось посмотреть наши действа. Но мы отказывались, ссылаясь на Великий Пост, когда все развлечения запрещены.
— У вас же есть грамота правителя, которая разрешает вам веселить людей в любом месте и в любое время! — говорил он. — А я хорошо заплачу вам.
— Не можем, нельзя, — отвечали мы.

За неделю до Пасхи началась оттепель. Снег растаял, а на деревьях даже появились почки. И мы, радуясь весне, в своих повозках отправились в путь. Но  напрасно поторопились — дороги не только не высохли, они были непригодны для езды. Снова нам приходилось вылезать из повозок, подталкивать их, помогая лошадям. Но на пятый день нашего пути ударил мороз и мы, чтобы не заморозить нашего гуся, остановились в большом селе. И Пасху отпраздновали там. Красили и разрисовывали варёные куриные яйца, освящали куличи в церкви, целовались трижды с крестьянами, говоря:
— Христос Воскресе!
Или отвечая им:
— Воистину Воскресе!

Но мы с Евдокией не целовались с крестьянами, боясь размазать наши нарисованные морщины, а у меня могли отклеиться усы или борода. Хорошо, что мы не остались на Пасху в Старограде, где у нас появилось множество друзей. При таких поцелуях и прикосновениях мы могли выдать себя, потеряв свой старческий облик. Тем более, что купец Потехин на Пасху остался в городе. А полюбившая нас Глафирушка обещала приехать с мужем и детьми к нам и привезти с собой куличи. Вот бы был позор! Вся наша поездка сорвалась бы! Да и Потехин бы про то проведал.

Ох, и намучились же мы с Евдокией с нашими разрисованными личинами, да с поддельными волосами, бровями, усами и бородой! В одном городе, где мы показывали своё действо, нас побили стражники. И тогда я, потеряв свою бороду и ус, поднял их и бросился бежать. Хорошо, что в суматохе никто этого не заметил. На ночь мы смывали с себя свою раскраску и клей, а утром Фёкла снова раскрашивала нас. Мученье — врагу не пожелаешь! В дальней дороге мы принимали свой прежний облик, но приезжая в какой-нибудь город, снова превращались в стариков, ходили, сгорбившись, покашливая, и меняли голос.
 
В этом селе мы узнали, что в сорока верстах находится деревня Кисловка, в которую сослан князь Трубицын. И мы решили поехать поглядеть на него.
Однако выяснилось, что Кисловка — самая бедная из здешних деревень и нам негде там остановиться. Из сорока изб десять были брошены бежавшими из деревни людьми. Потому мы решили остановиться в соседней с Кисловкой деревне Ольховке, где крестьяне могли бы приютить нас. В тёплый день, когда весна, казалось, снова вернулась, мы, закутав гуся одеялами, доехали до деревни Ольховки и остановились в ней.

Я предложил, чтобы в Кисловку пошли трое из нас, прикинувшись странниками, и надеялся, что мне удастся поглядеть, как живёт в ссылке мой бывший враг князь Трубицын с семьёй. Но все скоморохи и Евдокия сказали, что мне не стоит идти. И я согласился.

В Кисловку отправились плотник Харитон, Евсей и отрок Василий, опираясь на палки. Они надели лапти и поношенную одежду. За день они дошли до деревни и вечером постучались в избу князя.
Дверь открыла княгиня и, увидев странников, закричала:
— Что надо? Самим жрать нечего! Прочь отсюда!
Князь и две его дочери выглянули из окон посмотреть на странников.
— Напрасно вы так, матушка, — сказал Василий. — Пожалели куска хлеба. Как бы вам когда-нибудь не пришлось бродить, как нам!
И пошли к соседней избе. Одна из дочерей князя догнала наших посланцев, прошептав:
— Простите нас!
И дала хлеб Василию.
— Спасибо тебе, девушка, — сказал ей Василий. — Дай Бог тебе здоровья и пригожего жениха.

В соседней избе странников встретили добрым словом и накормили. Кроме хозяина с хозяйкой в семье было пятеро детей, и ещё жил стражник, которого по приказу царя приставили следить за князем и его семьёй, чтобы они не сбежали. Стражник и хозяева хорошо знали, как живёт княжеская семья.
— Князь и его старший сын, — поведал стражник, — были лентяями и очень мало трудились, хотя прошёл год, как они уже здесь живут. Княгиня часто била мужа и сына за их лень и проклинала князя, говорила, что это он во всём виноват, и было слышно, как она кричит:
«Что ж мы из-за тебя подыхать здесь будем?! Иди дрова пилить! Здесь тебе не столица, не кому козни плести, хитрить и врать!»
У них ещё оставались деньги, на которые они купили лошадь и корову, а также на то, чтобы покупать еду у крестьян. Две дочери князя кое-как научились доить корову и просили крестьян научить их готовить еду. Но крестьяне не хотели помогать своим мучителям. И всё же, некоторые старушки, вспоминая отца и деда князя, помогли княжеским дочерям. Дед и отец князя были дельными и благородными людьми. Хорошо служили царю и отечеству и даже построили в столице родовой дворец. И могли хорошо трудиться, выполняя даже крестьянские работы. А этот князь, балабола, используя имя и заслуги отца и деда, так наловчился обманывать нынешнего царя, что заработал немалые деньги. И даже построил ещё один дворец. Но сколько верёвку не вить, а концу быть! Теперь он лишился обоих дворцов, его едва не казнили, но сослали сюда, в Кисловку, в самую бедную его деревню. Младший сын князя похож на своего деда. Хотя ему только пятнадцать лет, он научился косить траву, вспахивал поле сохой и заставил старшего брата помогать ему. Деньги, которые привёз с собой князь, закончились. Но нужда и зима заставили их научиться рубить в лесу деревья, привозить их на санях, а потом пилить брёвна и колоть дрова. За год князь научился немногому — пилить дрова, пасти корову и приносить воду из колодца.
Наши странники и хозяева избы засмеялись, дослушав до конца рассказ стражника.

Хлеб Василию подала старшая дочь, которую старушки научили готовить еду. Она была добрей сердцем, чем её сварливая матушка. Она также научилась стирать одежду и вязать тёплые носки и варежки. В столице у неё остался жених, который, конечно, не будет ждать её семь лет. Потому она часто плакала, отчаивалась больше других. Младшая дочь была ленивой, но иногда помогала сестре.

— Где останОвитесь? — спросил хозяин избы наших странников. — Ведь скоро ночь на дворе.
— А кто в вашей деревне самый бедный? — спросил хозяина Евсей.
— Их трое, — отвечал хозяин. — А избы их стоят подальше нашей. У Сидора семеро детей. Еды им едва хватает. Хорошо, что у них есть корова и лошадь. Они кое-как выживают. У Луки дела похуже. А у Федота только три козы, а корова пала осенью.
— Мы пойдём к вашим беднякам жить, — сказал плотник Харитон.
— А чем они будут вас кормить? Им самим еды едва хватает.
— Не объедим их. У нас есть в дорогу запасец, — сказал Харитон и показал на сумы, принесённые с собой. — Добрые люди подавали. И мы поделимся. Мы привыкли есть каши да тюрю.
И ушли к беднякам.

Федот принял наших странников и рассказал о своих бедах, как и о бедах своих соседей. Наш плотник Харитон дал беднякам денег на всё необходимое.
— Кто вы? — удивился Федот. — Странные вы странники!
— Бог прислал! — пошутил Евсей. — Берите всё, не стесняйтесь. И говорите, что ещё вам нужно. А завтра, с утра, мы вам поможем и делом. Что нужно — починим, построим. А если нужно нанять работников в помощь — наймём и их.
Они обошли три избы и остались ночевать у Сидора, в его избе, более просторной, чем у Федота и Луки.

Утром жители деревни увидели на крыше Федотовой избы странников, которые стучали молотками, а сам Федот пошёл в соседнее село покупать корову, которую привёл к вечеру.
По деревне пошли слухи, что странники пришли помочь беднякам и ничего не просят взамен.
— Разве это не чудо? — заговорили люди. — Некоторые женщины сказали, что, возможно, святые посетили нашу деревню.

Слухи эти дошли и до княжеской семьи. Старшая княжна вспомнила слова Василия о женихе, взяла кусок хлеба и пошла к странникам. Она нашла Василия, работавшего вместе с Харитоном, дала ему хлеб и спросила:
— Ты вчерась сказал, что Бог даст мне жениха. У меня был жених, но он, быть может, и не дождётся меня. Ты о нём говорил?
Василий удивился, почесал затылок и сказал:
— Девушка, если ты не боишься никакой работы, умелая, добрая и ласковая, то обещаю, жених у тебя будет, ведь ты молода, красива и умна.
Княжна поверила, что теперь чудесные странники спасут её от унылой и безнадёжной жизни, и, счастливая, прибежала в свой дом. И закричала, едва переступив порог:
— Странник сказал, что у меня скоро будет жених, и я уеду с ним, потому что я добрей и трудолюбивей вас. Это чудо!
Она преобразилась, и глаза её сверкали радостью. Младшая княжна была настолько удивлена тому, как изменилась её сестра, что поверила ей и слухам, разлетевшимся по деревне.
— Сестрица, возьми меня с собой! Скажи, что мне делать, научи меня всему, что умеешь, чтобы и я спаслась и уехала в столицу!
На крики дочерей прибежала княгиня и спросила:
— Что случилось?
С ней пришли князь с сыновьями и стражник. Старшая княжна рассказала  им о том, что сказал ей Василий, повторяя:
— Это чудо! Я верю в него!
К всеобщему удивлению, княгиня, послушав дочерей, будто проснулась после дурного сна и сказала:
— Да, это чудо. И я верю в него. А я, как злая собака, облаяла странников. Я тоже буду работать и стану добрей. И прежде всего, возьмусь за тебя, бездельник! Это ты всех нас вверг в пучину огненную! — крикнула она и огрела князя сковородой.
Больше всего на свете князь боялся не царя, не врага своего боярина Степана Гаврилова, не смертной казни, а своей разъярённой жены.
— Матушка! — взмолился он. — Я выполню все твои приказания и научусь работать, как крестьянин, с утра до вечера.
Младший сын остановил свою мать, отняв сковороду:
— Послушайте меня! Перестаньте кричать и драться! Вся деревня слышит вас и будет потешаться над нами. Если хотите, можете верить в чудесных странников, а я думаю, что просто нашлись добрые люди, которые решили помочь беднякам. А ведь это ты, отец, довёл своих крестьян до разорения. Ты со своими друзьями обкрадывал всех и чуть не сбежал с деньгами в другую страну. Крестьяне теперь ненавидят нас. Хорошо, что не убили. Они даже не здороваются с нами, кроме некоторых старушек, которые помнят моего деда и прадеда. Нам нужно вернуть наше доброе имя. Будем трудиться, выращивать хлеб, собирать урожай. Если нужно, то и строить научимся. Полюбим наших лошадь и корову и будем беречь их. Впереди у нас шесть лет. Я обещаю, что и сестёр выдам замуж. И о вас, матушка и батюшка, я позабочусь. Если все мы будем трудиться, то нам вернут наш родовой дворец в столице, усадьбу в селе Сорокино, а также все остальные деревни и сёла. Попросим прощения у всех крестьян, которых обидели, и поможем им, чтобы они жили достойно и не нуждались.
Сёстры и мать княжича согласились с ним, а князь поклялся подчиняться жене и разумному младшему сыну. А старший сын князя сказал:
— Если вы хотите работать целыми днями, то и работайте. А мне не хочется. И на ваших крестьян мне наплевать. Я лучше возьму у стражника ружьё и буду охотиться на зайцев и разных птиц.
Все с удивлением посмотрели на него. Княжны кинулись бить лентяя, а княгиня сказала мужу:
— Принеси хворостину покрепче. И будем выбивать из него лень, жадность и дурь, пока не образумится. А ты спрячь подальше своё ружьё, — сказала она стражнику.
— А я бы ему и не дал ружьё, — ответил стражник.

2017 г.
(Продолжение следует)