Прощальная звезда. Семейная хроника

         В жизни каждого из нас бывают моменты, когда приходится переосмысливать свои прежние поступки и для этого бывает иногда довольно не очень подходящие моменты, а особенно когда посыл идёт от твоих близких. Моя мама прожила нелёгкую жизнь. Была беженкой в России, в первую мировую войну. Пришлось ей пережить смерть своего  первого сына, обозревать пепелище недавно построенного  и спаленного  дома со всем хозяйством во вторую мировую войну, за три месяца до освобождения района от немцев.

    Пришлось пережить ликвидацию уже налаженного после войны домашнего хозяйства в период коллективизации. Ожидала её тяжёлая и неоплачиваемая работа в колхозе, недосыпала ночи, готовила покрывала и вышивала полотенца для поездки на Украину и для обмена на пшеницу. С печалью в сердце пережила смерть первого внука, эти основные, да и другие грустные моменты в её жизни наложили определённый отпечаток на её характер.
   
       Но не сломили её эти перипетии, оставалась трудолюбивой женщиной, по мере сил никому не отказывала в совете и помощи. Была замечательной рукодельницей. Научилась сама шить на швейной машинке, шила сорочки, вышивала ручники, вязала рукавички и носки, пыталась делать из соломки картины, ткала редюги (покрывало или прикроватный домотканый коврик) и скатерти. Ещё спим в доме, а в кухне уже стучит ткацкий станок.  А как умела готовить разные блюда из несложных продуктов, блюда были, когда кушаешь, только за ушами трещит. Приходилось ей и самогонку изготавливать и ею гостей встречать.

    Не могла долго успокоиться, когда убивали домашнюю свинью, а сало было меньше чем на ладонь.  Обладала чувством юмора.  А как она любила свою внучку и правнучку. Всегда были первые слова как они там, в городе, если мы не привезём их в деревню.

   В последние годы своей жизни стала часто болеть. Одной особенностью этих болячек было то, что не могла долго лежать в больнице. Туда заходила на своих ногах, а назад выходила с помощью, приходилось вести под руки. Однажды находилась мама в больнице, в городе Берёза. Врачи порекомендовали ей кушать апельсины и чем побольше. Где их купить? Не продавали их в этом городке тогда нигде. Помогли ребята купить в вагоне- ресторане поезда Брест-Москва. Привёз маме в больницу большую авоську ( сетку) апельсин.

   Еле довёз в больницу этот важный груз, отбиваясь от вопроса тех, кто ехал со мной в автобусе.                -Где купил?                Сели с мамой на скамейку в больничном дворе, разделал,  потом буду называть эту операцию-раздевание апельсин или конфет, съели   их пару штук. Рассказал матери как их раздевать, и такое было душевное моё состояние, что и я уже маме оказываю помощь. Забыты были и некие детские обиды, которые иногда дети испытывают к своим родителям, особенно когда не дадут денег в кино или поврозки (шнурки от фартука) погуляют пониже спины.

    Глядя на её натруженные руки и белые чистые ноги, которые в больнице были отмыты водой, которую не надо греть в чугуне или парнике или таскать с колодца, и на меня нашла такая  грусть, и желание продлить её жизнь. После этого мама рассказала, что она поделилась апельсинами с женщинами, которые были с ней в палате. Преимущественно в палате лежали сельские женщины, и которые эти деликатесы из южных фруктов, и в глаза не видели.  Одна из женщин сразу стала кушать апельсин, как  отмечаю,  не раздевая, и скривившись, обращается к маме со словами, что в них такого, одна кислота и горечь и забери его обратно. Маме пришлось обучить эту сельскую женщину как кушать этот фрукт, и который она скушала с большим удовольствием.               

   Утром одного дня с деревни, где проживали мои родители, поступил от соседки звонок, что мама разбилась, упав с воза при перевозке сена с сенокоса. Собраться нам с женой, что голому, подпоясаться. Выехали с Пинска. Что в пути с женой было переговорено, не поддаётся описанию.  Как там мама? Сотовых телефонов тогда не было и по дороге никому не позвонишь. Ехали, что там будет, то и будет, уже не изменишь. При приезде домой  в деревню выяснилось, что при остановке  у сарая повозки с сеном, сломалась одна палка удерживающая сено и мама упала головой вниз на землю. Отец с трудом довёл маму в дом и вызвал нас. Застали мы маму, лежащую на постели согнувшуюся и поджавшую колени близко к груди. Такая маленькая мне казалось. Один укол обезболивающего анальгина, разложены правое сиденье в моих «Жигулях», уложены подушки и направились в город Пинск. Терпеливая была женщина к боли.               
      Помню её ноги в фурункулах, когда она застудила ноги на кок-согызе, не лежала, ходила, делала домашнюю работу, а в это время ещё и жила с нами бабушка Зося, её мама, и лишний раз  мама могла полежать. Но нет. А сколько терпения у неё было, когда сломала ногу. Целый месяц ходила, в валенках. Пройдёт.  Да нет, не проходило. Силой отвезли в Белоозерск на рентген. А на ноге полноценный перелом кости. Сразу наложили гипс, в больницу ложиться мама категорически отказалась.               
 
       А на этот раз отъехали с километр от дома и начались у мамы нестерпимые боли в шее. Остановка. Прямо в машине, в походных условиях, снова делаю укол обезболивающего и вперёд. В Пинске, в травмопункте, медосмотр. Слава богу, нет серьёзных повреждений. Пришлось с соседом на руках, сидящую на стуле, заносить маму в квартиру и лечить. В последний год  её жизни,  уже под осень, завезли маму домой, в деревню с Пинска. Просила очень отвезти в деревню. Картошку копать она уже не могла,  да мы  ей и не дали, сидела она в окне кухни и слёзы текли по её щекам, что не может она работать и выполнять привычную для её работу, которую исправно делала много лет.
      
       В декабре этого года не стало мамы. Собрались родные и близкие проводили её в последний путь в морозный день декабря.  По православному обычаю, через сорок дней после ухода  её из жизни, собралась в деревне снова родня. Мне пришлось выехать в одну из ближайших деревень, Ревятичи, заказать в церкви поминальную панихиду по матери.

    Вот и панихида. В полутёмной церкви с купола пробивается яркий луч солнечного  света, в котором видны поднимающиеся вверх  небольшие дымки от горящих свечей. Слева по стене, возле которой я стоял, медленно под звуки молитвы священника  ползёт  солнечный луч. Все  присутствующие на панихиде держали  в руках горящие зажжённые свечи  и стояли с низко опущенными головами.

   В это время меня как что - то толкнуло. Поднимаю склонённую  голову  и боковым зрением вижу, как в падающем луче солнца, сверху медленно опускается небольшая светящаяся точка, напоминающая блестящий шарик величиной в спичечную головку. Не шелохнувшись, рассматриваю его движение, боясь спугнуть движением руки или своим дыханием, которое затаил. Этот светящийся шарик пролетел  так  близко возле моего лица,  как бы рассматривая меня,  так  мне показалось, и стал медленно подниматься  вверх  возле левого плеча.  Через несколько мгновений, кажущихся мне несколькими минутами, он вышел из солнечного луча и исчез вверху церкви. Нечасто  бываю в церкви, но такое мне встретилось впервые в жизни. Мне кажется, что мама, таким образом, попрощалась со мной.

    Когда приехали домой из церкви, тогда  рассказал тем, кто  сидел за столом, на поминальном обеде,  об этом знамении. При рассказе в доме стояла такая тишина, что, кажется, если бы муха летела, слышно было бы,  а  каждый обдумывал моё сказанное. Принять это за правду или за  вымысел. Выдумки в моём рассказе не было, что было, что видел, то и рассказал.