Ёлочка. Вадим

Ёлочка  училась в 10-м классе.
На одном из школьных собраний сзади неё, в следующем ряду, оказался незнакомый мальчик.
Своей разговорчивостью он быстро вовлек в общение окружающих, в том числе и Ёлочку, но, как ей  вспоминается, к ней и были обращены его реплики.
Так она познакомилась с Вадиком.
Этот мальчик пришел в её школу в 9-й класс в начале этого учебного года, но очень быстро стал одним из активистов среди школьников, участвуя буквально во всем: учился на отлично, в художественной самодеятельности был и чтецом, и певцом,  в оркестре играл на трубе, участвуя с оркестром  в городских демонстрациях,  был в выборных школьных органах,  был начитанным и эрудированным, очень скоро стал «хозяином» школьного радиоузла.
Была в нем одна особенность: он выбирал себе товарищей старше себя по возрасту, и рядом с ним в силу этого были часто ребята совсем не школьники, а из иной жизни.
Ёлочка сейчас в подробностях не помнит, но скоро  образовалась пятерка проводящих вместе время ребят.
Это были Ёлочка с Вадиком.
Это был Лёша Щукин, сын их учительницы физики, Александры Александровны, который, в общем-то, уже закончил среднюю школу, в другом городе, живя там у своих бабушек. Но  после окончания школы он не поступил  в институт, и родители, привезя его к себе жить, решили, что не будет вредно, если он ещё раз пройдет курс 10-го класса. Так он оказался в Ёлочкином 10А классе.
С ним быстро из её же  класса  подружился Костя Кулик, а они уже каким-то образом познакомились со Светой Щекуриной, из параллельного 10-го.
Вскоре образовались  две пары, Ёлочка-Вадим и Света-Лёша, и Костя между  ними.
Центром-местом встреч и разговоров была семья и квартира  Лёши, они  жили в  доме по улице Коммунистической, где она выходила на Нижнюю площадь, позднее имени Горького.
Внешне Вадим не был красавцем, 
и Ёлочкина  сестра удивлялась, что она в нём нашла.
Потом, когда и другие, например, одношкольники,  обнаружили Ёлочкину с ним «дружбу», были в таком же недоумении.
А в глазах некоторых мальчишек, для которых Ёлочка  была недосягаемым  вожделением, она очень много потеряла и была спущена с пьедестала.
Учась в школе, Ёлочка и не подозревала, сколь повальным было увлечение ею мальчишками.
Об этом ей поведал встретившийся случайно в Питере, когда у неё уже был сын двенадцати лет, одношкольник из параллельного класса, с которым она и близко – то не была знакома.
И добавил ещё, как сам с биноклем ежедневно поджидал её у окна своей квартиры, когда она мимо его дома пройдет в школу.
Волнение было и среди девочек в классах, где учился Вадим.
Он, оказалось, тоже некоторым из них нравился. Так что  Ёлочке кое-кто в открытую выражал своё «ню».
Идиллия же в отношениях  Ёлочки и Вадима  вскоре была грубо  нарушена.
Однажды, после вечера у Щукиных, Вадим пошел её  провожать.
Было около 11-ти часов вечера, они стояли около калитки Ёлочкиного  дома, что был в паре шагов от дома Лёши.
А дальше произошло событие, которое нанесло Ёлочкиной  психике одну  из самых  глубоких ран в жизни.
Они  увидели мужчину и женщину, приближающихся к ним, которые оказались родителями Вадима.
Потом отец подошел к Вадиму и ударил его по лицу.
После последовавшего потока ругани о позднем отсутствии дома  Вадима увели.
А Щукины на следующий день рассказали, что, разыскивая Вадима, его родители пришли к ним.
После расспроса о Ёлочке, произнесли:
«А ещё и без родителей?»
Вот эта фраза и потрясла её.
Она, которая была всю жизнь к тому времени окружена влюблёнными в неё мальчишками и, на этом фоне, ни с кем до Вадима не встречавшаяся, он был первым … !
Это было началом конфликтных отношений с родителями Вадима.
Ему, конечно, запретили…
Он, конечно, продолжал встречаться…
Ёлочка  тоже продолжала,
но …
появилась двойственность, радость с налетом  непроходящей обиды, оценка всех поступков Вадима с этой точки зрения.
Казалось, что с её стороны никакого примирения не будет.
Но, однажды, она переборола себя, пойдя навстречу Вадиму, когда он попросил перед свадьбой пойти с ним к отцу.
Тот  вышел к ним в домашнем халате, что ей показалось унизительным, и вел себя прежним образом.
В общем, она ушла снова ревущей.
На их свадьбе он не был, заменив её вечеринкой у своих приятелей.
Мало того, он позвонил в ЗАГС и распорядился, как председатель  горисполкома, их не регистрировать.
Хорошо, что  сестра  Ёлочки пришла туда по случаю раньше всех и утрясла это дело.
К этому он добавил ещё свое нежелание видеть родившегося внука, который появился на свет через 1,5 года после свадьбы сына.
Значительно позже, случайно встретив Ёлочку  на улице с коляской, мать Вадима подвела мужа к ним и открыла лицо ребёнка.
Что интересно, при сём поведении отец Вадима был страшно оскорблён отсутствием сына с Ёлочкой среди  его встречавших с одного из всесоюзных съездов компартии, где он присутствовал даже не как делегат, а в группе "наблюдателей".
Скупости были родители Вадима  необыкновенной.
Внук их  после рождения долгое время спал в глубоком корыте для купания сына  сестры Ёлочки до времени покупки ею же, сестрой, коляски.
Примирение произошло благодаря общим знакомым,
которые это примирение и устроили.
Это одна ветвь Ёлочкиных отношений с Вадимом.
Его родители…
А теперь о нём самом,
об одной черте его характера:
мягко говоря, необязательности,
а, грубо говоря, вранье, хвастовстве.
Он даже умудрился вовремя не забрать при выписке Ёлочку из роддома, не говоря о других постоянных опозданиях.
При всём он был начитан, хорошо говорил-произносил речи, мог этим очаровать, но данные обещания  часто не выполнял, даже в мелочах.
Это Ёлочку сначала более всего изумляло.
Но благодаря этой черте он быстро становился «деятелем» в коллективах, а вот с Ёлочкой ему не повезло.
Дело в том, что она  по своей природе вранье, необязательность  не переносила, просто «зверела», когда был перебор в этом.
И уже перед свадьбой Ёлочка  каждый день меняла свои решения: выйти замуж  - не выйти.
Меняла, пока сестра не сказала: если сейчас не скажешь точно, вообще ничего не будет.
А до этого сначала Ёлочка после окончания школы поехала поступать в институт в Ленинград, но вернулась в Самару,  когда не понравился заранее определенный ею факультет в Питере.
Потом Вадим отправился в Питер. Поступил в институт.
И вдруг бросил его, вернулся домой, «убив» этим родителей, их надежду разом разрешить все проблемы.
Спустя год он поступил в инженерно-строительный институт в Самаре.
С момента свадьбы Вадим был снят с довольствия родителями, правда, надо сказать честно, подушку ему всё-таки выделили.
Жили на стипендию и зарплату Ёлочки, Вадим подрабатывал по возможности, помогала сестра Ёлочки.
Что интересно: Вадим со своим сыном после развода с Ёлочкой  поступил также:
он даже не доплатил алименты до 18-летия, пришлось обращаться в суд, и  не прислал и рубля для учебы сына в институте.
Расставался он с Ёлочкой не в одиночестве, вопреки расхожим мыслям окружающих, что он очень любил Ёлочку.
Сначала появилась тетя «Лыза» - секретарь из института, который он заканчивал, и для которой «достаточно было и вагонной полочки, чтобы уместиться с ним вдвоем».
Её как-то быстро приняли и родители Вадима и начали устраивать общения её  со внуком, которого Ёлочка отпускала с папой  пообщаться. Сынишка и выдал всё про  «Лызу».
Потом появилась «десятиклассница Аника-воин», которая переросла в жену ревнивую и практичную.
С её появлением начались перебои с алиментами, а Вадим совсем исчез  из жизни Ёлочки и сына.
Исчез так, чтобы Ёлочка никогда не пожалела, что рассталась с ним.
Однажды, когда сын Ёлочки учился в седьмом классе, а сама Ёлочка была в командировке по работе, Вадим появился в их квартире.
Он тесно пообщался с соседями и сыном за чашкой чая на коммунальной кухне, введя в подробности семейных отношений с Ёлочкой тех, пообещал сыну теперь ежедневные звонки по телефону, потом ушел и больше в жизни сына не появился никоим образом.
Свое появление на этот раз объяснил командировкой, чуть ли ни прилетел специальным самолётом, а потом  выяснилось, что приезжал поступать в адъюнктуру какой-то академии, но не прошёл.
Ёлочке иногда казалось, что из всех мужчин её жизни, пожалуй, «самым–самым», если думать о счастливых моментах взаимоотношений, был Вадим, но это только до того момента, когда  воспоминания начинали плавно переходить в его хвастовство...  необязательность... враньё.