Ломтик сала

Венька ездить в деревню не любил, добро бы на недельку, а то на все летние каникулы - первые в его жизни. «Мальчишки, поди, целыми днями в футбол во дворе гоняют, а может и на стадионы бегают. А мне сиди около злющей бабки», - думал вчерашний первоклассник.

Но мать уже взяла на работе несколько дней, чтобы отвезти сына, купила билеты и на доводы Веньки не обращала никакого внимания.

Лето в тот год выдалось жарким, а тут еще бабка Шура никак не хотела признавать его взрослым, запирала с утра – сиди, жди, когда она с дойки вернется, а деревенские мальчишки с зари на речке. Хорош он будет, если к обеду с удочками явится, от насмешек над городским хоть все лето в душной избе сиди!

- Разбуди меня рано, - просил он бабку. – Я рыбачить пойду.

- Ишь ты, добытчик, - смеялась она. Но не будила, оставляла крынку молока и ломоть хлеба под полотенцем да шла на работу, не забыв запереть внука.

Что поделаешь с ней? Вот и приходилось Веньке одному по деревне бродить. Однажды и забрел в дом к бабе Глашке. Он бы не рискнул, помня страшные рассказы о старухе деревенских сплетниц, да уж больно малина у той вкусная - ягоды, величиной с маленькое яблочко. Упругие ветки, в гроздях сочных ягод, будто специально выглядывали на улицу сквозь штакетник. Венька припал к щели в заборе, в глазах запрыгали красные огоньки. Вот это малина! Сначала он объел ветки, что торчали из ограждения, потом все же решился - протолкнул худое тело в пролом забора. Так увлекся, что и не заметил как старуха, которую все в деревне считали ведьмой, подошла к нему.

- Хочешь, сынок, сальца?

Как же Венька любил сало! У бабки Шурки не допросишься, да и сало у нее какое-то желтое, невкусное. А что может быть вкуснее ломтя прозрачного с розовым мясцом сала с пучком тугого лука, от которого во рту немного жжет, и слезы наворачиваются на глаза? Макнуть пучок в соль, откусить с хрустом и заесть салом и горбушкой черного хлеба.

- А лук у вас есть? – не выдержал мальчишка.

- Конечно, - рассмеялась старушка и кивнула на грядки.

«И ничего она не страшная, - думал Венька, когда шел за ней в маленькую избу через огород. – Такая же, как и все другие бабки: юбка до пят, кофта в заплатах, а платок даже лучше, чем у его бабушки – ишь как золотом отливает».

Но у самой двери парнишка струсил, хотел было припустить вон, да только стыдно стало – он у нее малину воровал, а она не только не отругала, а еще и салом угощает. И он шагнул в мрачные сенцы.

В доме бабы Глаши пахло чем-то странным - так пахло на берегу пересохшего пруда, затянутого зеленой жижей.

- Садись, - старушка пододвинула колченогий табурет.

Венька сел за стол, придвинул солонку, положил сорванный пучок лука и стал ждать. А бабка Глаша возилась у полок, что-то резала в миске, а потом отвернулась к стенке и стала шептать. Мальчишке стало так страшно, что он почувствовал, как шевелится его вихор. Хотел даже сбежать, но тут старуха обернулась и поставила перед ним миску. А в миске лежало сало, и какое! У Веньки даже слюнки потекли.

Но не успел он съесть кусочек, как в голове зашумело, миска вдруг взлетела над столом и закружилась по комнате. В пляс пошли кастрюли, чугунки, метла и даже подушки с кровати, спрятавшейся в самом углу. Мальчишка хотел было бежать, но ноги не слушались. Тогда бабка Глашка подхватила его и вынесла за двор, приговаривая:

- Иди, сынок, иди.

Он пошел, но куда и как шел - не помнит.

Веня плыл, ныряя под воду и выбираясь на поверхность. Это было море, море, о котором он так мечтал и все просил мать свозить его. Только вода почему-то была горячей, не такой, как в речке. И она все нагревалась, обжигая тело. Веня сделал рывок и оказался на берегу, усеянном камушками. Он лежал у самой кромки, сил уйти не было. Камни впивались в тело, очень больно. Вдруг над морем раздался голос бабы Шуры:

- Венечка, внучок, очнись, милый…

Веня открыл глаза и оказался на бабкиной кровати, в объятиях жаркой перины.

- Бабуль, а где море?

- Какое море, родненький?

Мальчик осмотрелся - моря, действительно, не было, а были какие-то незнакомые люди – старухи в черных платках, фельдшерица тетя Таня, какой-то незнакомый дядька.

- Бабуль, пусть все уйдут, а мы с тобой опять будем на море.

Но бабуля протянула ему кружку, в которую что-то влила тетя Таня, и Венька, сделав несколько глотков, заснул.

Пришел в себя только через несколько дней. Вставал на слабые ноги, доходил до двери и устало опускался на лавку с ведрами.

- Куда, куда, милый? – бабушка теперь не ходила на дойки, а все сидела рядом с внуком.

- Гулять хочу.

- Ну пойдем, посидим в тенечке.

На улице стало лучше, голова почти не кружилась.

- Баб, а давай я завтра на рыбалку пойду.

- Ишь, шустрый какой, - ответила вместо бабушки, появившаяся вдруг соседка, баба Маша. – Новость слыхали? Померла Глафирка.

- А кто такая Глафирка? – спросил Веня.

- Что ты при ребенке-то? - упрекнула ее бабушка, уводя внука в дом.

Соседка пошла следом, громко шепча:

- Не удалось от голубка жизнь забрать. А уж сколько душ загубила. Похоже, ты отмолила, а может бабка, что привезли из Федоровки, помогла.

- Какая бабка? Какого голубка хотела уморить непонятная Глафира? И как это отмолила? – думал Веня, засыпая.

А через неделю баба Шура отпустила Веньку на рыбалку.