Житие одного студента 7 глава

Глава седьмая
Влетели 

Вторник. 
С утра предметом моих фантазий были возможные отношения с Дарьей. Мы поцеловались – это многое значит для девушки. Если удалось так быстро подняться на эту ступень отношений, то и стремительный путь дальше возможен. Если бы я, скажем, закрыл дверь и к нам не вломились сначала Оля, а потом и Настя, до каких границ я бы дошел?
Абы да кабы… Жаловаться мне грех, с голодухи не пухну.
Воспоминание о Ксении Юрьевне заставили меня сладко потянуться.
После пар я помчался в актовый зал. По лестнице не спеша поднимался народ.
- Как улитки, - себе под нос ругнулся я. - Только слизь после себя не оставляют!
Перепрыгивая через две ступени, я влетел в зал.
Даша переобувалась.
- Привет, - сказал я и сел рядом с ней.
- Здравствуй, Максим, здравствуй, - улыбнулась Даша. Интонации ее голоса обрадовали меня, в них было столько тепла! Уж я-то умею такое слышать!
Светланы Борисовны ещё не было. Впервые за все время моих приходов сюда она опаздывала. Кто-то собирался позвонить ей, кто-то предлагал сходить на кафедру, но в итоге никто ничего не предпринимал.
- Извините, пожалуйста, за опоздание, - вбежала она в зал. - Меня вызвали на собрание кафедры. Валерия, - попросила она свою любимицу, - проведи, пожалуйста, репетицию. В четверг всем быть как штык, - напомнила Светлана Борисовна и ушла.
Мы с Дашей переглянулись.
«На этот раз Валерия мне не указ, я буду танцевать с Дашей и только с ней», - сказал себе я, но никто и не собирался покушаться на мою собственность.
Даша подала руку, и мы закружились.
Что-то витало в воздухе. Я не мог сказать определенно что это. Просто без Светланы Борисовны настрой в группе был несерьезным. Валерия – не тот авторитет, чтобы ее слушались. Паузы между танцами затягивались, кто-то откровенно филонил. После пары прогонов вальса Дарья взяла меня за руку и повела из зала.
Я немного удивился, но послушно шел за ней. В фойе она беспокойно посмотрела по сторонам - глаза её бегали, потом резко прижалась ко мне и страстно поцеловала.
- Ничего себе! Так не пойдет!
Я развернул её и сам прижал к стенке. Так было удобней и привычней.
Дарья издала слабый стон.
Она не отпускала меня. Голова её плотно лежала на моем плече, руки обвились вокруг талии и сжимались в замок.
- Всё, теперь можешь проводить меня, - наконец, отцепилась она и, довольная, стала спускаться в раздевалку.
На улице было холодно. Сыпал противный мелкий дождь. Ветер превращал его в пыльцу, бросал в лица. В считанные минуты промокли наши волосы и одежда.
- Не люблю такой дождь, - призналась Дарья.
В эту минуту я хотел закрыть ее своим телом, укрыть от всех невзгод и проблем.
- Пойдем быстрее? – предложил я.
- Ага.
Я взял ее за руку, и мы побежали.
На миг я почувствовал, что природа успокоилась, как будто её дыхание сделало глубокий вдох. Мы повернули в сторону сквера. Люди поднимали свои пакеты и сумки, закрывали себя, чем попало, и убегали.
- Может, зайдем куда-нибудь? – предложил я Даше.
Она кивнула.
Мы наткнулись на небольшой магазинчик со сладким названием «Карамель». Только вошли, за окном раздался грохот.  Гром - предвестник грозы - не скоро закончится.
Стояли рядышком и рассматривали яркий конфетный прилавок, показывая то ли окружающим, то ли продавщице, что зашли исключительно по делу, а не спрятаться от непогоды.
- Я люблю готовить, - призналась она в этом переполненном вкусными запахами магазинчике.
Я смотрел на нее удивленно.
- Как-то не вяжется с тобой, - сказал я.
- Честно-честно, - закивала Дарья. - Я люблю экспериментировать! Утром – завтрак из необычных продуктов. Каждый день что-то новое.
- У тебя толстая кулинарная книга?
- И еще интернет, - рассмеялась она. - Мне нравится просто находиться на кухне, это мое тихое пристанище. Когда мой день выдался на славу, я иду на кухню и готовлю то, что первым придет на ум. А когда у меня нет настроения или я с кем-то поссорилась, я готовлю то, чем хотела бы накормить своего обидчика.
- Побольше соли и перца?
- И щепотку цианистого калия! – дополнила она. – Но, знаешь, когда готовлю в плохом настроении и потом пробую, получается настолько хорошо, что настроение сразу улучшается! Я даже говорю: а вот фиг тебе! Такую вкуснятину сама съем!
- Ты готовишь всегда одна?
- Нет, если мама увидит, что я не в духе или устала, она приходит ко мне, и мы развеваем грусть вместе. Она с самого детства привила мне любовь к вкусной еде. У нас так повелось - если кто-то придёт первым, он позаботится о других, приготовит ужин и накроет на стол.
- То есть эта некая обязанность?
- Что? – в глазах Даши непонятки. - Обязанность? У нас нет такого понятия. Мне не надо ждать команды – прибери, свари, постирай. И никто с утра мне не составляет план на день. У нас все по-другому: я пришла первой – позабочусь о них, приготовлю. Пришла раньше мама - она будет ждать нас на кухне. Если я увидела пыль – протерла, я знаю, что кто-то устал после работы или приболел, и с радостью сделаю эту работу. Даже не работу, это некий принцип совместного сосуществования, наша хартия. У нас просто нет такого разделения, это - моя работа, а это - её работа. Это наш дом, и нам в нем хорошо.
Для меня это было внове.
Я слушал Дарью внимательно и понимал, что передо мной открывается иной мир, мир, который не вписывается в устоявшееся во мне представление о его рамках и границах. То, о чем она говорила, было точно не из моего существования. Я даже представить себе не мог подобное. Это какими же должны быть их отношения, каким должно быть их воспитание, мировосприятие? Я даже в книжках про такое не читал! И мне вдруг со страшной силой захотелось подсмотреть, хоть одним глазиком, это необычное кино, где нет распределения обязанностей, как и нет их, этих обязанностей, а есть образ жизни, иные отношения между членами семьи. И вообще, похоже, иное само понятие семьи.
Живут же люди…
Я знал два варианта: моя семья, наша квартира, мама и отец, правила и порядки нашего дома, где главным по всем вопросам мама, а остальные – исполнители ее воли и ее приказов. Пойди туда, принеси то, сделай это. Налей, разогрей, съешь, вымой посуду. Сними грязное, брось в корзину, надень чистое. На горшок и спать.
И второй вариант – общага. Я вырвался на свободу и смог жить так, как мне хотелось. И я жил так, как мне хотелось, если не считать, что я постоянно чувствовал за спиной строгий мамин взгляд. Поел - прибери. Грязное – сними, постирай. Этакий компот из свободы и несвободы.
Продолжало греметь, но, к нашему удивлению, дождя не было, словно туча немного не рассчитала: она раньше времени пролилась всей накопленной водой, а сердито-пугательный грохот в ней еще остался.   
- Нам лучше добежать до моего дома, - прикинула Дарья, - пока дождь не надумал вернуться.
Пара остановок, и мы у знакомого подъезда.
- Пока? – попрощался я.
- Ты промок, - немного осевшим голосом сказала она.
- Сделаю пробежку, - сказал я, - к общаге доберусь на всех парах.
- У тебя руки ледяные, - сообщила она.
- Зато сердце горячее…
- Ты заболеешь…
- Я уже заболел…
Мы стояли под козырьком подъезда и целовались. Вода с волос стекала по нашим лицам и разбавляла наши поцелуи. Это сильно отвлекало.
- Давай зайдем внутрь, - спрятав лицо от моих глаз, еле слышно сказала она.
- Давай, - так же одними губами сказал я.
В подъезде было темно – еще не вечер, и свет не включали. Слабый свет шел от дверей лифта.
- Сегодня по-настоящему осенняя погода, - Дарья вплотную прижалась ко мне и грела мою спину. - Ты весь дрожишь.
Как сказать ей, что дрожу я не столько от холода, сколько от этой вот ее близости. От ее рук, ползающих по моей груди. От ее мокрых волос, касающихся моей шеи. От ее дыхания, согревающего мое ухо.
- Сейчас мы зайдем к нам, и я просушу феном твои волосы и твою куртку, - шептали ее горячие губы.
- Сначала просушим тебя.
- Я переоденусь в сухое.
- А я приму горячий душ.
- Да, душ – это самое лучшее средство.
- И горячий чай.
- И чай.
Она открыла дверь. Мы разулись у порога, скинули мокрые пальто и куртку, посмотрели друг на друга и тут… полетели в стороны брюки и рубашки, блузки и трусы…
Мы вцепились друг в друга и рвали наши тела в клочья любви. На маленьком коврике в коридоре, в низком кресле, у стола, на столе и, наконец, успокоились на широком диване.
Я медленно возвращался с того света. Дарья немного запаздывала.
- Ты – чудо! – я гладил ее щеки, шею.
- Спасибо, - ее глаза еще не хотели открываться.
В подъезде кто-то сильно хлопнул дверью. Я напрягся.
- Мама еще на работе, а тетя уехала в другой город по делам, - сказала она, успокаивая меня. - Хотя, я уверена, ты бы им точно понравился.
- А отец?
- Нет его. Совсем, - спокойно сказала Дарья. – Ты полежи, я соберу нашу одежду.
- Сейчас? Так срочно?
- Ну, надо хотя бы развесить ее на батарею.
- Соберем вместе, - сказал я и еще раз подмял Дашу под себя.
Не скоро мы добрались до разбросанной одежды. Я попытался натянуть на себя мокрые трусы.
- Ты что? – вырвала их у меня Дарья. – Давай просушим!
- В этом нет надобности. Просушу сегодня вечером в общаге.
- А сейчас ты как дойдешь до своей общаги? В вашей халупе хоть батареи есть?
Я запнулся. Дарья была права.
Стоп!
- Давай, не выделывайся, я тебя таким не отпущу. У нас, знаешь ли, все просто, - сказала она. - Иди на кухню и ставь чайник!
- Прямо так? – я развел руки в стороны.
- Поверь мне, тебе нечего стесняться! – показала Дарья большой палец и унесла ворох одежды в ванную комнату. – Будь как дома! - крикнула оттуда.
Давно я хотел увидеть место, где живет Дарья, личное пространство многое говорит о человеке, начиная от настроения и заканчивая устоявшимся характером. Я бродил по квартире и постоянно ловил себя на мысли, что стены и мебель подглядывают за мной. Я смущался своей наготы, чувствовал, что квартира чужая для меня. При первой же возможности она донесет на меня маме.
Ничего более не придумав, я взял на кухне полотенце и повязался им. Вот теперь совсем другой вид!
Мама.
Если её отпустят с работы, и она придет пораньше?
По-моему, если у тебя даже самые серьезные намерения, их родители всегда думают иначе. Отец, вспоминая свою молодую жизнь, то, как он куролесил, как относился к противоположному полу, автоматом переносит это на человека, который покусился на его дочь. Мать попытается образумить свою дочь, мол, не нужно повторять её ошибок. А можно вообще обойтись без ошибок? Как понять, кто… или что нам нужно на самом деле?
- Чайник вскипел! – крикнул я.
- Иду! – сквозь шум воды донесся голос из ванной.
Современный кухонный гарнитур занимал большую часть кухни. Небольшой обеденный стол приткнулся к стене. Я достал из-под него пару табуретов и уселся на один из них. Подожду Дарью. Хоть она и сказала мне быть как дома, но я еще не настолько свой в ее квартире.
 Дарья вышла из ванной распаренной, в коротком халатике, уселась ко мне на колени и обняла.
- Я так счастлива! - призналась она. – Три раза подряд! Представляешь? И раз сто улетала!
У меня не было слов, я просто уткнулся носом в ее грудь.
- В душ пойдешь? – ненавязчиво предложила она. – Я пока тут кое-чего приготовлю.
- Намек понял!
Чай мы так и не попили.
Когда я вышел из душа, диван был расправлен, белоснежная простынь приковывала взгляд. Дарья в распахнутом халатике, волшебно открывающем то, что надо, стояла, нагнувшись, над журнальным столиком и расставляла чашки и тарелки. Сахар, лимон, бутерброды… И ее розово-нежная мякоть.
Угадай с трех раз, что я выбрал?
Чай?
Я даже не мог думать о нём. Меня ошеломил открывшийся вид. Что сейчас произошло! От скромной Дарьи я такого не ожидал. По-моему, она умела всё. И знала некоторые вещи лучше меня. Я чувствовал себя учеником перед учителем.
В этом есть своя прелесть, в такой роли я никогда прежде не бывал. Привык доминировать, да и партнерши вели себя соответственно. А Дарья… Если в первые наши минуты преобладало звериное желание и мне было не до анализа, то сейчас, когда мы смаковали каждое наше прикосновение, каждый поцелуй, я заметил: Дарья постепенно взяла инициативу на себя и, как в танце, ведет меня. Это она, а не я, поворачивалась, как ей хотелось. Это она показывала, где и как сейчас целовать, куда пристроить пальчик и когда можно войти.  Она даже ритм сама задавала.
- Быстрее, глубже, ударь!
В этом подчинении была своя прелесть, я получил максимальное удовольствие. Дарья оказалась на голову интереснее, чем все предыдущие мои девушки, число которых перевалило уже за два десятка. Даже опытная и раскрепощенная Оля рядом не стояла с Дарьей, с её умением, гибкостью и страстью.
Отвалившись, я вдруг подумал, что все мои женщины враз стали безликими, пустыми! Как белые пятна. Только Оля еще сохранила свое лицо. А ведь еще вчера я думал по-другому! Оля была одной из лучших. Я – девственник! Я только сейчас познал, что такое настоящий секс! И мне захотелось кричать, мне захотелось рассказать об этом Дарье. И я рассказал бы…. Если бы у меня были силы раскрыть рот.
Сквозь пелену я услышал, как во входной двери повернулся ключ. Затем дверь зловеще проскрипела, как будто намекала – входящий в квартиру уже всё знает.
Я соскочил с дивана, завертел головой, силясь вспомнить, куда Дарья бросила мои вещи.
- Успокойся! – схватила она меня за руку и притянула к себе. - Это мама.
- Мама? – мое дыхание проглотилось, а глаза округлились.
Я укрылся краем простынки.
- Говорю тебе, ложись на диван, - без тени паники или смущения приказала Дарья. - Все будет хорошо, вот увидишь.
Что значит, все будет хорошо? Мама застанет нас в постели совершенно голых. Что тут хорошего? Почему Дарья меня успокаивает? Со мной-то, может, все и будет хорошо. Дадут пендаля под зад, отругают по первое число. А она? А ее? Разве ее мать не отругает? Ладно, допустим, она знает, что Дарья уже не девственница. Но мы голые лежим у неё дома! На общем диване, черт возьми!
Дарья лежит спокойно и гладит меня… мой сморщившийся стручок.
Я что-то упустил? Дарья даже не вздрогнула! Как будто знала, что сейчас придет мама и она покажет ей меня голым. Это что – заговор? Или это у них в порядке вещей?
Я не мог найти ответа, и спокойствия это мне не добавляло.
Мама вошла в комнату.
- Дарья, ты не одна? – спросила она. – Познакомь с твоим молодым человеком.
Даша ткнула меня в бок и откинула простынку.
- О, Максим!
- Здравствуйте… Ксения Юрьевна.

***
Никогда не сомневалась, что танцы – штука потрясная! Благодаря им я познакомилась с Максимом. Сначала он во мне не вызывал доверия, в какой-то мере я даже испытывала к нему отвращение -  как он вел себя с самого начала? Но я ни разу не пожалела, что решила продолжить с ним общение, так сказать, узнать его поближе.
Дождь, конечно, я не люблю, но еще больше не люблю оставлять без внимания людей, которые мне нравятся. Не могла я просто так отпустить Максима, замерзшего и промокшего до ниточки, - из-за меня, кстати, промокшего! - в его халупу. Возможно, на тот момент во мне проснулся материнский инстинкт или нарождающееся чувство собственности? Свое беречь надо?
Надеюсь, Максим не подумал, что я позвала его к себе домой с умыслом? Я же честно хотела только обсушить его одежду, согреть горячим чаем и угостить брусничным пирожным, приготовленным по собственному рецепту. Только для этого!
Кто ж знал, что так получится.
Нет, я нисколько не жалею! Это не запланируешь, такое всегда происходит спонтанно. Как будто в тебе все было переполнено, давило-давило, покоя лишало. И тут сигнал. Я даже и не знаю, что им было: случайный взгляд, короткий вздох или мимолетность поцелуя. И меня, и нас прорвало. Судя по разбросанной одежде, - я об этом подумала, когда собирала наши вещи, - мы оба враз рассудка лишились, съехали со всех возможных катушек.
Не стану отрицать, периодически меня посещали бурные фантазии с участием Максима, но я не предполагала, что это произойдет так скоро. Надеюсь, я его не разочаровала? Я старалась!
Когда мама пришла с работы, я обрадовалась. Я так много рассказывала о нем, и мне хотелось поскорее их познакомить. Уже по рассказам маме начал нравиться Максим, она сама предложила пригласить его к нам в гости. Я одного немного побаиваюсь: не испугают ли Максима наши с мамой отношения? Вон как он напрягся, когда услышал звук открывающейся двери, тут же он начал собираться. Я постаралась его успокоить, надолго ли? Как подсказать маме? А надо ли?
Буду надеяться, Максим поймет нас.
Один вопрос меня сильно волнует. Откуда мама его знает? Где они успели познакомиться?