Разговор 1812

Как-то, осенью то было.
Супротив меня француз,
Разговор решил затеять.
Думал, что я побоюсь.

Стал он в поле под Москвою,
У села Бородина.
И с ухмылкой роковою,
Он взирался на меня.

Разговаривали долго,
Суток двое напролет.
И сейчас я вкратце с толком,
Расскажу вам все народ.

У тебя француз вопросы.
У меня трехгранный штык.
За твои француз вопросы,
Я скажу, получишь втык.

Если вдруг ты не заметил,
На моей земле стоишь.
Если что-то ты не понял,
Со штыком поговоришь.

Но скажу тебе без лести,
Напрямую, без обид.
Разговор суровый будет,
Ты на веке замолчишь.

Ты не званый гость французик,
Я за родину борюсь.
И Европа не поможет,
Я когда разговорюсь.

Будет  шавок тявкать много,
За твою судьбу француз.
Но умоешься ты кровью,
Шавок я не побоюсь.

Вынесу я их с тобою,
Сапогами наперед.
И родимою землею,
Закопаю весь ваш сброд.

Скрежет, грохот, канонада,
Сабля, штык, кираса, плоть.
Ядра оземь, конь гарцует,
Сталь о сталь, свинец о плоть.

Кровь из раны, душный запах,
Порох, дым, труба зовет.
Рядом здесь, плечо солдата,
Он от ярости поет.

На устах моих улыбка,
Враг от ужаса дрожит.
В том была его ошибка,
Вот он, втоптан в грязь лежит.

Сколько пало, не считал я,
Мой полакомился штык.
Адъютанты пусть считают,
Я простой ведь, наш мужик.

Мне считать урон не надо,
Мне достаточного того.
Что француз за все ответил,
Что теперь нема его.

Так что пусть и отступленье,
Было наше поутру.
Я скажу без сожаленья,
Предреку судьбу твою.

Будет Малоярославец,
Будет лютая зима.
Будешь с голоду ты дохнуть,
Будет и Березина.

И хотя поверх той сечи,
Что сейчас я описал.
И Москва сгореть успела,
Чтобы я погоревал.

Срубы, что в Москве сгорели,
Я построил из дерев.
Что удобрены тобою,
Выросли тебя поверх.

То урок тебе французик,
То наука всем вовек.
Над Российскою землею,
Правит Русский человек.

Мы в России жили-были,
Жить здесь будем мы всегда.
Разговаривать умеем,
Отвечаем завсегда.