de omnibus dubitandum 1. 36

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ (1572-1574)

Глава 1.36. ОПЕКУНСКИЙ СОВЕТ=ИЗБРАННАЯ РАДА…

*) С 1492 года, в Московской Руси впервые начали отпраздновать Новый год в сентябре. До этого праздник отмечали 1 марта, а перенесён он был Иваном III…
   
    Сегодня считается, что первый сын Ивана IV - младенец Дмитрий - умер сразу же после того, как ему присягнули в 1553 году. Однако, из документов следует, что при малолетнем Дмитрии создали регентский совет - Избранную Раду, который действовал до 1563 года.

    Считается, будто после внезапной смерти младенца Дмитрия, Иван IV "неожиданно выздоровел" и тут же устроил над собой опеку - Опекунский совет. Историки строят различные теории, дабы объяснить - зачем взрослому царю потребовалось столь странное опекунство.

    Избранную Раду действительно создали, но как опекунский совет отнюдь не над взрослым Иваном IV, а над младенцем Дмитрием, который на самом деле не умер. Ему, царю-младенцу, и принесли присягу. От его имени опекунский совет начал править страной.

    Хотя "главными регентами при младенце Дмитрии Иван IV назначил своих шурьев Д.Р. и В.М. Юрьевых-Захарьиных", но "после событий 1553-1554 годов влияние Захарьиных стало быстро падать".

    Дело в том, что "боярская дума отнеслась к регентству Захарьиных с крайним неодобрением". Подлинное положение Захарьиных, будущих Романовых, в это время было очень шатким: "Знать не желала уступать власть регентам Захарьиным, не обладавшим ни авторитетом, ни популярностью".

    В регентском совете основную роль стал играть Адашев, а также Глинские - родственники матери предыдущего царя Ивана IV, то есть бабки Дмитрия.

    "Вражда между Глинскими и Захарьиными имела давние корни... Когда М. Глинский возглавил поход в Ливонию (1558 год), его люди распоряжались в Псковщине (то есть в уделе Захарьиных-Романовых – Л.С.), как в неприятельской стране".

    Итак, Захарьиных - предков Романовых - оттесняют от трона Дмитрия. Захарьины-Романовы потеряли свои посты в правительстве. Их место у престола занимают Глинские.

    Отличие событий этого 10-летнего периода (1553-1563) от традиционной истории (ТИ) состоит в том, что мы приписываем указанные годы правлению малолетнего Дмитрия, а не якобы "устранившегося от дел" Ивану IV.

    Основное событие этого правления - Ливонская война.

    В 1563 году царевич Дмитрий, р. в 1552/53 г., которому около 10 лет, погибает.

    Его гибель была, затем отнесена историками Романовых ко времени Годунова. А именно, к 1591 году, как знаменитая история о трагической гибели "царевича Димитрия в Угличе". Скорее всего, именно в Угличе он и погиб, но только в 1563 году, а отнюдь не при Годунове.

    Не вникая в детали, отметим некоторые параллели между трагической гибелью царевича Дмитрия Ивановича якобы в 1553 году и трагической смертью царевича Димитрия Ивановича при Годунове в 1591 году.

    Формально в это время правил Федор Иоаннович.

    Традиционная версия "первой гибели" царевича Дмитрия в 1553 году, то есть на 10 лет раньше нашей даты, звучит так. Якобы он утонул - его не уберегли от нечаянной гибели. Считается, что он погиб в результате несчастного случая по небрежности няньки. Она якобы шла с младенцем на руках с берега на лодку, сходни перевернулись, младенец утонул.

    Традиционная версия "второй гибели" царевича Димитрия в 1591 году хорошо известна - это знаменитая Угличская трагедия. Вспомните, например, Пушкина. Тоже подросток, тоже сын царя Ивана IV Васильевича, тоже несчастный случай и небрежность няньки. Якобы случайно закололся, упавши на нож в припадке падучей болезни.

    Угличская драма - это, по утверждению Александра Касаткина в его книге "Гибель империи русских царей" и есть реальная гибель царевича Дмитрия в 1563 году. Но она была только одна. Раздвоилась она уже позже - в XVII веке, когда Романовы начали излагать историю Руси-Орды в нужном для себя свете.

    Точка зрения историков на период 1553-1563 годов такова, царь Иван IV устранился от дел, и от его имени управляет "Избранная Рада" (до 1563 г.) во главе с Адашевым.

    Наша точка зрения иная. Царь Иван отказался от престола, стал юродивым. Царем стал его малолетний сын Дмитрий. Над ним учрежден опекунский совет, Избранная Рада (Орда?) во главе с Адашевым.

    Изгнанный Ямгурчей с помощью крымцев и ногайцев в 1555 г. хотел вновь завладеть Астраханью, но казаки=ордынцы прогнали его. Вслед за этим сам Дербыш задумал изменить московской Руси и завел сношения с крымцами и сыновьями Юсуфа.

    Проведав об этом, донской атаман Ляпун, прежде, нежели пришли туда царские войска, с храбрыми казаками=ордынцами явился под стенами Астрахани. Изменники пришли в ужас, оставили город и рассеялись по улусам.

    Казаки=ордынцы преследовали их, громили улусы, били и брали в плен бегущих. Сам Дербыш в 1557 г. бежал в Азов. Пришедши в Астрахань с царским войском стрелецкий голова Черемысинов привел испуганный народ к присяге, и таким образом Астрахань навсегда была присоединена к московской Руси.
 
    Придвинувшись своими владениями к Каспийскому морю и завладев всем течением Волги, Московское государство завело деятельные торговые сношения с юго-восточной Азией, Дербентом, Шемахой, Бухарой, Хивой, а через них и с Индией.

    Вверх и вниз по Волге стали беспрерывно ходить богатые торговые караваны, служившие большой приманкой для вольного ордынского казачества. Нередко казаки=ордынцы брали с них за пропуск выкуп товарами и деньгами, а иногда просто нападали и грабили, не разбирая, кому принадлежат торговые суда, христианам или магометанам.

    Такие деяния были в порядке вещей того времени, и Москва смотрела на это пока сквозь пальцы, так как присутствие ордынских казачьих отрядов в тех местах было необходимо для удержания улусников в покорности.
 
    Весть о поражении тартар на Волге быстро распространилась по всему югу московской Руси. Черкасские князья Пятигорья и Кубани, помня свое древнее родство с Русью, а также свою прежнюю полузабытую греческую веру, охотно шли на службу к Ивану Грозному, а иные, принявшие уже магометанство, крестились. Все пылали жаждой мщения туркам и тартарам и просили помощи у московского царя. Откликнулось и днепровское казачество на общий зов христианских рыцарей.

    Храбрый вождь его, князь Дмитрий Вишневецкий (см. рис.), по народным песням казак Байда, скучая бездействием, добровольно предложил свои услуги царю Ивану {Избранной раде - Л.С.} и с сильным отрядом запорожцев и киевских черкас двинулся на Дон, заняв земли по Среднему Донцу до Азова.

    Главный стан его располагался на Донце, в балке, носящей и до сего времени название Вишневецкой, в юрте нынешней Каменской станицы (Татищев В.Н. "Ист. Российская", кн. 5).

    Отсюда в союзе с донскими казаками он зорко стал следить за движениями крымцев и турок, успевшими уже вновь завладеть Азовом, во время походов казаков=ордынцев под Казань и Астрахань.
 
    Все ордынское казачество Волги, Дона и Днепра в этот период времени сливается в один общий союз для борьбы с неверными. Дон становится центром ордынского казачьего рыцарства.

    В то время, как Донские казаки были под Астраханью, крымский хан не раз порывался напасть на руские украинные города, но всякий раз {Избранная рада - Л.С.}, заранее предупреждаемая казаками=ордынцами, давала ему отпор.

    Несмотря на неудачи, Давлет-Гирей в 1556 г. {Избранная рада - Л.С.} снова ополчился на Москву. Московские войска ждали его на Оке. Едва он выступил в поход, как черниговский воевода Ржевский, стоявший с ордынскими донскими казаками между Доном и Днепром, двинулся со своими отважными сподвижниками по Днепру в Тавриду, напал на Ислам-Кермень и Очаков, разогнал жителей и забрал их табуны.

    Тартары и турки преследовали его, но хитрые казаки=ордынцы завлекли их в свою засаду и разбили наголову. В этих битвах принимали участие и днепровско=ордынские черкАсы с атаманами Млынским и Есновичем.
 
    Ханский Калга вооружил весь Крым и спешил на помощь к Ислам-Кирменю, но, встретив там Ржевского, бился с ним шесть дней и, наконец, отчаявшись победить, просил хана спасти Тавриду.

    Девлет-Гирей, узнав о скоплении московских войск на Оке, повернул назад и готовился напасть на ордынских черкас, стоявших между Донцом и Миусом, но по призыву Калги поспешил в Крым.
 
    В то же время князь Дмитрий Вишневецкий со своими казаками=ордынцами занял остров Хортицу, в нижней части Днепра, против Конских вод, и укрепился на нем и таким образом запер хана в Тавриде. Потом он двинулся вниз по Днепру, сжег Ислам-Кирмень, забрал из него все пушки и привез их в свое укрепление на о. Хортицу. Тщетно хан приступал к этому укреплению. Вишневецкий отразил все его нападения.
 
    Зимою 1558 г. Девлет-Гирей {Избранная рада - Л.С.} снова поднял оружие на московскую Русь, но едва он выступил из Тавриды во главе 100 тыс. войска, состоявшего из крымцев и ногайцев, частью перешедших на его сторону, как донские ордынские казаки, следившие за малейшими движениями тартар, ворвались в Тавриду, напали близ Перекопа на улусы ногайцев, разгромили их и угнали до 15 тыс. лошадей.

    Крымский хан, узнав от лазутчиков, что впереди его ждет руское войско, а сзади разоряют улусы казаки=ордынцы, бежал назад в великом страхе, бросая на пути и воинов и обозы.

    Но и в Крыму он не нашел покоя: с одной стороны с 8 тыс. войском вниз по Днепру двинулся Адашев, взял на море два неприятельских корабля, пристал к западным берегам Крыма и, более двух недель, громил ханские улусы, а потом с богатою добычей поплыл обратно; с другой – храбрый витязь Дмитрий Вишневецкий с донскими казаками=ордынцами и черкАсами, разбив крымцев на р. Айдаре, впадающей в Донец, стал угрожать Крыму со стороны Азовского моря.

    В то же время черкесские, вернее, черкАсские князья, от имени московского царства, овладели двумя укрепленными городами Темрюком и Таманью со всею прилегающею местностью, входившею когда-то в состав руского Тмутараканского княжества.
 
    Получая удары со всех сторон и, ожидая еще большего, крымский хан в отчаянии писал турецкому султану, что все погибло, если он не спасет Крыма. К тому же жестокая зима 1557 г., истребившая много людей и скота у ногайцев, голод и мор, свирепствовавшие в Тавриде, поставили тартар в самое отчаянное положение.
 
    "Никогда," – замечает современный историк, – "не было для Руси удобнейшего случая истребить окончательно остатки "монголов" (кавычки мои - Л.С.), но Иван Грозный {Избранная рада - Л.С.}, занятый войной с Ливонией, не решился на это; к тому же часть донских=ордынских казаков, всего около 3 тыс., во главе с походным атаманом Михаилом Черкашениным, была на западной границе и, сражалась с ливонскими немцами, показывая чудеса храбрости. (Карамзин. Т. VIII, гл. V. Московский главн. архив Министерства юстиции. Разрядный приказ. Белогородский стол, столбец № 39. Отписки казаков царю 30 марта 1632 г. История о Донском Войске А. Попова, стр. 119)
 
    Таким образом, донские казаки=ордынцы в течение десятилетнего своего записанного существования (1550–1560) показали всему мусульманскому миру, сколь опасно для крымцев и турок их водворение на Дону.

    Их храбрость и неустрашимость, а главное уменье в совершенстве владеть огнестрельным оружием всегда давали им перевес над неприятелем, как на суше, так и на море. Путь в Тавриду и к берегам Малой Азии им был знаком издревле, и вся деятельность их в последующие века главным образом на этом и была сосредоточена, как и их собратьев-ордынцев=запорожцев.

    И в 1554 г. {Избранная рада - Л.С.} русская рать во главе с Юрием Пронским-Шемякой выступила на Астрахань. В этой кампании решающую роль сыграли казаки=ордынцы.

    Волжцы и донцы, которыми командовал атаман Федец Павлов, выступили к Переволоке навстречу воеводе. Но обнаружили выдвигавшееся астраханское войско и возле Черного острова разбили его. Хан бежал. Павлов двинулся следом на стругах, захватил суда с пушками и гарем Ямгурчея. Астрахань сдалась без боя. На ее престол посадили сына ногайского хана Дервиш-Али. А продвижение на Нижнюю Волгу выводило московскую Русь к Северному Кавказу.
 
    Слава о подвигах донцов=ордынцев разнеслась по всей Руси. На берега Дона стало стекаться ордынское казачество с Днепра и украинных городков Северской и Рязанской областей.

    Как по Дону, так и по Волге стали строиться новые городки, и таким образом донское=ордынское казачество, год от года увеличиваясь, скоро стало представлять грозную силу и завладело всем югом и юго-востоком Руси, перекинувшись своими станами на Терек, Урал и даже в далекую Сибирь.

    Из первых казачьих=ордынских городков на Дону во второй половине XVI в. стали известны: 1) Раздоры Верхние или Донецкие, против устья р. Северного Донца, на острове, близ нынешней Раздорской станицы (Дела Турецкие, кн. 2-я, листы 37 и 134 – 1570 г.; книга 3-я, листы 80 и 98 – 1592 г.); 2) Нижние Раздоры, где-то ниже первых; некоторые полагают, что этот городок стоял под Кобяковым городищем, близ нынешней Аксайской станицы; 3) на Манычи, на правой стороне Дона, на острове против устья р. Манычи и 4) в Черкасской, где был стан запорожских Черкасов (Дела Турецкие, кн. 2-я, листы 37 и 134 – 1570 г.; книга 3-я, листы 80 и 98 – 1592 г.).

    Набеги на Русь крымских тартар, как сказано выше, большею частью были неудачны, так как казаки=ордынцы, постоянно следя за их движением, своевременно давали знать о том Ивану Грозному {Избранной раде - Л.С.}.

    За эти и прежние заслуги, а также за удачный набег весною 1560 г., в союзе с ногайскими мурзами, оставшимися верными Москве, на Перекоп, Очаков и Белгород, московский царь {Избранная рада - Л.С.} щедро одарил(а) ордынско-казачьих послов и послал(а) их сподвижникам на Дон жалованье. Кроме того, дозволил(а) казакам=ордынцам свободно торговать во всех городах московской Руси (Карамзин. Т. VIII, прим. 564).

    Видя неудачи своих единоверцев и желая показать себя деятельнее своих предшественников, новый турецкий султан Селим задумал грандиозный план  соединения Дона с Волгой и восстановления на берегах Ахтубы прежнего магометанского царства.

    Некоторые ногайские князья, бухарцы и хивинцы говорили ему, что московский царь истребляет веру мусульманскую и прерывает им сообщение с Меккой; что Астрахань, как главная каспийская пристань для всех азиатских народов, дает ему до 1000 золотых монет и проч.

    Послы литовские, враги московской Руси, твердили ему, то же. Лишь один крымский хан Девлет-Гирей, осведомленный лучше других о могуществе московской Руси и неустрашимости ее казаков=ордынцев, доказывал неисполнимость задуманного плана.

    Селим стоял на своем.