Глава 8. Уш и Глад ссорятся

На следующее утро Уш проснулся в крайне плохом настроении: он злился на Глада за то, что тот привел на корабль Пища с семейством. Как капитан, он больше других волновался за успех дела и боялся, что новые пассажиры станут помехой. Вчера он не мог выразить свое недовольство, так как вся команда была за, а идти против команды нехорошо; а теперь он кипел, шипел и был совсем не рад увеличению количества пассажиров на его корабле.

И надо же было такому случиться, что первым, кого Уш увидел, выйдя злой из каюты, был Глад. Поскольку Уш был честной морской свинкой и не любил скрывать свои мысли и чувства, он решил высказать Гладу все, что он о нем, о Гладе, думает. Сначала Уш зашипел, потом поклацал зубами, а затем грозно (он умел принимать грозный вид гораздо лучше, чем Пищ) сказал:
«Глад, мне надо с тобой поговорить».

Глад обернулся и, не почувствовав угрозы, весело отозвался:
«Доброе утро! Что ты хотел мне сказать?»

«Глад, я ничего против тебя не имею, — начал Уш. — Против Свина, разумеется, — тоже. Я очень рад, что вы появились на «Буйном свине» и счастлив, что мы вместе плывем за сокровищами. Но привести на корабль громкую, восторженную и вечно лижущуюся морскую свинку (я имею в виду Пища) — это уж слишком!»

Глад попытался урезонить Уша:
«Уш, ты пойми, Пищ очень добрый. Такой свин любую команду только украсит! Разве ты так не считаешь?»

«Ну да, Пищ — это еще ничего, — подумав, согласился Уш. — Он действительно неплохой свин. Но эта… Как ее? Ах да, Каня! Это вот перебор: она же крыса!»

Глад все еще сохранял спокойствие:
«Ну, госпожа Каня — она уже столько лет живет с Пищем и Тыковкой, что уже почти совсем оморскосвинилась. Можно считать, что она тоже морская свинка. К тому же она дочь моряка, может, она и на корабле пригодится, поделится опытом».

Уш не мог не согласиться с аргументами Глада, но раздражение его не проходило, и ему хотелось чем-то его объяснить.
«Ладно, и это еще ничего. Но их дочь! Она же женщина, а женщина на корабле — сам знаешь, добра не жди. И имя у нее странное, и сама она…»

Тут уж Глад не стал сдерживаться. Оскорблений в адрес бархатной Тыковки он стерпеть не мог. Раздалось громкое «ук-ук» — и укушенный Уш отскочил от Глада, едва не свалившись за борт.

«Свин возьми, ты еще будешь оскорблять даму!» — возмущенно зашипел Глади.

«Сам-то хорош! Из-за какой-то свинки на друга кидаешься!»

Уш зашипел тоже, Глад заклацал зубами.

«Гадкая морская свинка!» — «Хряк заморский!» — обменялись они любезностями.
И множество других неприятных слов обрушили они на головы друг друга.

Эту перебранку услышали Пищ и Свин, которые мирно сидели в каюте и беседовали за раскладыванием морьянса*. Они сразу сдружились, так как были схожи по характеру: оба были добродушными, немного недотепистыми и не умели производить серьезное впечатление. Оба любили покушать. Оба много лет были женаты. Они как раз обсуждали превратности семейной жизни, как вдруг Пищ уркнул: «Мне кажется, на палубе происходит что-то страшное. Пойдем посмотрим!»
«Пойдем», — дрожа, согласился Свин.

Взявшись за лапки, чтобы было не так боязно, они вышли на палубу — как раз в тот момент, когда Уш после долгих раздумий все же решил вцепиться в Глада. Гладу пришла в голову та же мысль, и они оба приняли угрожающие позы.
Пищ и Свин хором свистнули.

«Вы что, с ума сошли? Уш, ты спятил!» — возмутился Свин.

«Гладик, Гладик, — Пищ был очень огорчен увиденным. — Пожалуйста, не надо ссориться».

Но Уш и Глад не слушали увещеваний и продолжали перебранку.

«Не отдам тебе теперь карту!» — клацнул зубами Глад.
«И не надо мне твоей паршивой карты!» — огрызнулся Уш.

Все четверо замерли, понимая, что их приключение находится под серьезной угрозой.

«И что же, это все?» — расстроено спросил Пищ, смахнув лапкой слезу.

«Да, все! Завтра я ссаживаю этого гадкого свина в первом же порту!» — у Уша от злости поднялась дыбом шерсть на загривке.

«Да я сам от тебя сбегу!» — парировал Глади.

И, окончательно рассорившись, крайне недовольные друг другом, свинки разошлись в разные стороны. Пищ со Свином остались сокрушенно вздыхать и переживать.
Весь день Уш и Глад старались не пересекаться и не вспоминать об утреннем происшествии, а вот ночью Ушу не спалось.

«Зря я так, — думал он. — Ведь видел же, что ему нравится Тыковка! Мог бы и сдержаться».

Он ворочался с боку на бок, сучил лапками и, наконец, решил помириться.
«Сейчас разбужу его — и мы все выясним», — сказал он сам себе, выбираясь из постели.

Подойдя к каюте Глада, Уш похолодел от страха: дверь была приоткрыта, а в каюте никого не было.

«Сбежал все-таки! — горько фитькнул Уш. — Опоздал я! Ну какая же я все-таки несвинь!»

Расстроенный, он пошел проветриться на палубу — и увидел у борта грустную круглую фигурку.

«Глад!» — облегченно пискнул Уш.
«Уш!» — обрадовался Глади.

Уш, не справившись с избытком чувств, забыл про сдержанность, бросился к Гладу и лизнул его, а тот ответил ему тем же.

«А ведь Тыковка действительно хорошая, прости меня. Это я по глупости так сказал, — честно признался Уш. — Не сердись на мою вспыльчивость».

«И ты на меня не сердись, я не хотел тебя обидеть, Ушик!» — прослезился Глад.

В этот момент на них натолкнулся еще один мягкий теплый комок — это был Пищ, который от переживаний тоже не мог заснуть и решил прогуляться по палубе.

«Ушик, Гладик, так вы помирились!» — радостно воспищал он.
И три морских свинки заключили друг друга в объятия.

В этой довольной компании не хватало только Свина — но тот крепко спал в своей каюте, и сны его были добрыми и безмятежными. Он, в отличие от Пища, который пока еще плохо знал Глада и Уша, не сомневался в том, что к утру его друзья остынут и помирятся. Услышав сквозь сон радостное попискивание, он удовлетворенно вздохнул — и заснул еще крепче. Ему снилась Роза, пледик возле камина и заботливо приготовленный женой банан.

* Национальный пасьянс морских свинок с использованием овощных карт, парные картинки съедаются