Эта страна. Из цикла Возраст дожития

 Пенсионер Светиков устроился с газетой в парке. От воды веяло прохладой, скамейка была холодной, мужчина ёжился, но май сделал своё дело. Пели птицы. На газоне, наполовину вытоптанном автомобильными колёсами, вспыхнули звёздочки одуванчиков. Толстопузый шмель деловито бодал золотые соцветия, короткие слюдяные крылышки басовито гудели, погружая пенсионера в мир детства. «Мохнатый шмель - на душистый хмель...»,- с удовольствием промурлыкал под нос Светиков и ощутил себя на миг Никитой Михалковым, барственным, умным и красивым. Пахло водой, тополёвыми почками и свежестью. Пёстрая бабочка трясла в прозрачном воздухе крылышками, словно озорная девчонка юбчонкой. «Эх, девчонки...»,- сокрушённо подумал Светиков. Пожилому мужчине стало хорошо и печально.

 Солнышко зашло за тучку. Светиков поморщился.
 Переваливаясь дорогим импортным телом, распространяя вокруг запах дизеля, на газон влез внедорожник. Улетел шмель, замолкли птицы. Бабочка шлёпнулась о лобовое стекло, превратилась в кусочек мёртвой грязи. Грязь сползла вниз, оставив на прозрачном стекле неопрятный след.

 Клацнула передняя дверь, выпустила наружу нудное «бумца-бумца» клубной музыки. Из тёмного чрева железного чудовища вместе со звуками из стереосистемы выпорхнула молодая женщина, блестящей одёжкой в облипочку и огромными глазищами рядом с красным ртом, напомнившая пенсионеру Светикову хищную стрекозу.

 Девица наморщила хорошенький носик, брезгливо осмотрела запущенный парк, пенсионера с газеткой, при этом её зад продолжал пританцовывать в такт мелодии, словно обладал собственным мозгом.
- Зая, ты обещал хороший пикничок. Куда мы приехали? Тут полный отстой,- заныла красавица. Лысый зая с модной рыжей щетиной на квадратном лице блеснул золотой фиксой:
- Прости котёночек, ты сама хотела на Байкал. Выгружайте всё. Жрать хочется! Толик, Лена, помогайте.

 С заднего сиденья колобком выкатился Толик, открыл багажник, потянул наружу пакеты с едой. Подруга Толика маленькая, с остреньким носиком и глазками умной мышки расстелила скатерть. Через пару минут на широком бетонном парапете была накрыта щедрая «поляна».
- Зая, не хочу «Мартини», хочу «Бейлис»,- заныла «стрекоза».
- Где на трассе я тебе «Бейлис» возьму?- неожиданно окрысился на красотку быковатый Зая, -смешай водку с мороженым и жри.
Перспектива пить безалкогольное пиво, когда вокруг хлещут спиртное, Заю выбешивала.
- Фу, ненавижу эту страну. Сраного «Бейлиса» не купить, грязь, бескультурье,- передёрнула плечиками капризная красотка,- вот были мы в Европе, там нигде бумажки не найдёшь. Тротуары с шампунем моют...
- Там за окурок мимо урны такой штраф припаяют, что охереешь,- перебил подругу владелец машины, восторженно округляя глаза,- Европа! Цивилизация!

«Жируют буржуи. Сталина на вас нет!»- зло подумал Светиков. Хоть сам пенсионер был из семьи репрессированных, глядя на бесстыдство новоявленных хозяев, понимал вождя народов. «Мне бы наган, рука не дрогнула»,- твёрдо решил про себя пенсионер, представляя как приводит в исполнение суровый приговор революционного трибунала очередному притеснителю народа.

 Круглый Толик быстро наливался дорогим виски, который ему щедрой рукой подливал красномордый Зая. Женщины тянули мартини.

 Наконец, владелец машины решил, что приятель дошёл до нужной кондиции.
- Девочки, ступайте, помочите ножки, нам с Анатолием Абрамовичем один вопросик перетереть надо,- перешёл на деловой тон рыжий Зая. Дамы, подхватив початую бутылку мартини и пачку сигарет, скрылись за парапетом.
 Скоро из-за бетонной преграды раздался звон разбитого стекла, женский смех, потянуло табачным дымком.

 Светиков накалялся праведным гневом. Машина на газоне, дурацкая клубная музыка, сама компания, испортившая ему безмятежное утро, Светикову не нравились. Пенсионер всем телом ощущал, что его соседство развесёлую компанию бесит, но из присущего старикам упрямства оставался на месте. «Что они мне сделают? Имею право - сижу где хочу. Я сюда раньше пришёл!»- храбрился пенсионер.
 Светиков даже рискнул с вызывающим видом посмотреть в сторону молодых мужчин. «Сейчас встану и сделаю им замечание. А чего, поставили машину на газон, стекло бьют!- распалял себя пенсионер,- вызову полицию. Все следы нарушений налицо».

 Одного хмурого взгляда быковатого Заи хватило, чтобы Светиков вновь уставился в свою газету невидящим взглядом. Руки тряслись. «Ага, разгонится наша полиция по-пустякам ездить! Меня же и обвинят!»- от осознания собственной трусости закололо сердце.

 Кричали чайки, визгливо смеялись женщины, бубнили мужские голоса, слышалось «подряды», «благодарность». Всё перекрывали омерзительные звуки из стереосистемы. Наконец деловые партнёры хлопнули по рукам, рыжемордый щедро плеснул вискаря Абрамычу и себе. «За понимание,- мужчины шустро перевернули стаканы,- девочки, пора!»

 Железное чудовище исчезло, оставив после себя пластиковую скатерть, порожнюю бутылку из под виски, кучу одноразовой грязной посуды и разноцветные объедки, которые тут же растащили бездомные собаки.

 Пенсионер шёл домой и ругал, на чём свет стоит, свою немощь, быдловатых соотечественников, «эту страну» с её псевдо патриотичным правительством, грозился набить в палки гвоздей и разбросать их по газонам, чтобы никто не смел туда заезжать, но знал, что никогда этого не сделает и от этого злился ещё больше.

 Мечта о нагане всё глубже проникала в сознание пожилого человека.