Последний причал гражданки Лютик С. Н

Осень. Какой циник и юморист придумал дать такое название дому престарелых, подумала я и тихонько усмехнулась. Хотя, приглядевшись получше, смогла всё же рассмотреть, что это газетный транспарант, прикрепленный кнопками поверх настоящего названия. Вчера же был праздников дураков, наконец-то вспомнила я. Первое апреля, никому не верю. Ох, уж и шутники, эти старушки и старички, решили повеселить себя на закате дней. Ну чем бы дитя не тешилось.
В детский сад для особо взрослых малышей меня привезла Танечка, моя юная соседка по лестничной площадке нашей хрущёвки. Она смотрела на меня своими медовыми карими глазами и не могла спрятать предательские росинки-слезинки. Я запретила ей заходить в это пристанище процветания и жизнерадостности. Незачем ей видеть убогие комнаты и обшарпанные стены, а также грустно слоняющихся без дела, никому не нужных, пожилых людей. Обняв взрослого ребенка, я велела ей идти домой. Долгое прощание, лишние слезы. Мы договорились встречаться раз в месяц, хоть она и уговаривала меня о том, чтобы навещать меня каждые выходные. Я строго и бескомпромиссно сказала: «НЕТ»!!! Молодые должны проживать свою молодую жизнь. Я не приемлю в своей жизни эгоизма, особенно старческого. Что нам все что-то должны только по одной простой причине, что наши лица испещрены морщинами, а волосы припорошены сединой. Не надо просить, ныть. Клянчить и слезно умолять, чтобы навестили. Позвонили, не забыли. Если ты правильно воспитал своего ребенка, он сделает это сам и без напоминания. Злоупотреблять временем молодых тоже нельзя. К понятию таких простых истин я шла долго и ,наконец-то, доковыляла в свои неполные 70, 80, 90, 105 лет или... Неважно, сколько раз мне уже протикала кукушка. Это дело десятое. Спрашивать о том, сколько женщине лет, это неприлично. Самой же тоже совсем необязательно кричать об этом на каждом перекрестке.
Танюша еще долго стояла у калитки «Осени». Это чудо 18-ти лет вообще долго отпиралось и возмущалось вести меня сюда. Но в итоге победила, естественно, более мудрая, более взрослая и более упрямая. Наверное, это я о себе, Снежанне Несмеяновне Лютик. Эта чудная безобидная фамилия не раз выручала меня при общении с серьезными дамами и господами. Ну что можно взять или тем более потребовать от божьего одуванчика по фамилии Лютик.
Моя Таня, Танечка. Она выросла на моих глазах. Ее родители были простыми рабочими, но их воспитанности и интеллигентности мог  бы позавидовать и поучиться любой модной денди из нового «высшего света». Родили они свое рыжее чудо поздно. Почему так произошло, не знаю и не хочу знать. Чужим свои любопытные носы вовсе не обязательно совать в чьи-то семейные тайны. Отец девочки умер от внезапного инсульта прямо на работе, а вслед за ним ушла и его жена. Тихо и незаметно. Горе убивает. Девчушка осталась почти одна в неполные пятнадцать лет. В детдом ее не определили, так как разыскалась какая-то тетка по материнской линии, седьмая вода на киселе. Но у той была своя семья, и опекуншей Тани она считалась только по бумагам. Там мы и сблизились с моей девочкой. Своих детей у меня не было, и она стала для меня приемной дочерью. Почти три года мы прожили душа в душу. Благодаря моему рыжеволосому ангелу я смогла почувствовать хоть на совсем короткий период  жизни, что такое ждать ребенка из школы. Готовить ей по утрам блинчики и тихонечко любоваться ею, когда она взахлеб рассказывает мне о своих первых победах или неудачах на любовном фронте. Но наше счастье длилось недолго. Я была серьезно больна. С каждым днем чувствовала, как силы покидают меня и знала, что осталось мне недолго топтать родную землицу. Дождавшись, когда моя любимая девочка станет совершеннолетней и благополучно поступит в университет, я начала ее потихоньку подготавливать к самостоятельной жизни. Сколько слез и обид мне пришлось вытерпеть. Она не соглашалась до последнего с тем, чтобы я переехала жить в дом престарелых. Но так было лучше для всех. Свою совсем крохотную квартиру я завещала Танюше. Но об этом она узнает только после того, как я пересеку последний рубикон и встречу свою вечную зиму.
И вот теперь я здесь. Ну что ж, встречайте своего увядшего лютика, мои седовласые будущие кавалеры и неутомимые поклонники с артритами и радикулитами. Пусть вы тоже не юны, но я чувствую, что мы еще дадим джазу в этом пряничном домике под названием «Осень». Обижать медсестер я не буду, обещаю.
Когда моя Танечка, моё золотце, наконец-то всё же ушла, я приосанилась и решительно распахнула дверь в новое светлое будущее, мысленно прошептав себе: «Добро пожаловать, мадам Снежанна Несмеяновна. Входи и ни о чем не жалей. Люди, они везде одинаковые. Добрые, противные. Душевные и злые. Разные. Неважно во дворцах ли они коротают и доживают свой век при канделябрах из богемского стекла или же при лампе Ильича. Входи уже. Не бойся».