Картина 6, небесно-голубая. Встреча с Богородицей

Мише исполнилось двенадцать лет, когда город оказался взбудораженным чрезвычайной новостью о прибытии иконы Казанской Божьей Матери. В это время по городам и весям России проходил большой крестный ход, и вот Икона осчастливила Нижний своим присутствием. Говорили, что икона не написана каким-либо человеком-иконописцем, а чудесным образом найдена, целой и сохранной, на пожарище в Казани в XVI веке, поэтому её называют Явленной. Говорили также, что иногда богородица на иконе плачет кровавыми слезами сострадания к мукам Сына на кресте и милосердия ко всем страждущим. Икона также называлась Чудотворной, потому что были случаи чудесного исцеления кающихся больных и избавления от бед и несчастий отдельных верующих и страны России в целом. Невиданные ранее толпы верующих собирались в церквях к месту явления иконы.

Мише не нравились скопища нищих и бродяг. Он пытался отговориться от похода в церковь, но мама даже слышать не хотела. Собор трещал от наплыва верующих, но важные граждане могли пройти вперёд, к алтарю. Самолюбию Миши льстило, что мама и он считались важными личностями. Его взгляд блуждал по сторонам, пока он не увидел икону.

Богородица смотрела прямо на него. Он оглянулся: может быть, кто-то ещё стоит рядом. Но все вокруг крестились и кланялись. Нет, это не могло быть ошибкой, богородица смотрела точно на него. Её глаза были цвета спелой вишни. Она была довольно молода, её рот и губы были немного похожи на Мишины. Она чувствовала себя закованной в тяжёлые золотые украшения и от этого казалась слегка испуганной. Миша прошептал:
– Здравствуй, Мария.
– Тебе меня слышно? – спросила она в ответ.
– Да, я тебя хорошо слышу. Как ты?
– Я чуточку растеряна. Эти толпы, все чего-то просят. Но они всегда смотрят куда-то мимо меня. Мне так одиноко.
– Я понимаю. Но я с тобой.
Мать посмотрела на него с подозрением:
– Что это ты шепчешь?
– Я молюсь.
– Ну, хорошо. Пора идти.

На пути из церкви Миша ощущал бесконечный поток мыслей в голове. Прежде всего, ему было непонятно, что же случилось с ним только что. Насколько глубоко он пал. Не наговорил ли он чего лишнего. И вообще, как смогла душа богородицы говорить с ним через оболочку реликвий. И почему Она выбрала именно его. Когда он пришёл домой, он понял, какую огромную ошибку он совершил, покинув Её. А если он никогда не увидит Икону и не поговорит вновь с богородицей! Он попытался убедить маму вернуться назад, но она и слышать не хотела об этом. Вечером он уже не находил себе места. Потребность видеть Её стала непреодолимой. Её лёгкая улыбка, её всепонимающие глаза стояли постоянно перед его мысленным взором. Миша слышал, что Икону должны были нести крестным ходом в соседний Муром, и решил следовать за ней.

Он вытряхнул горсть серебряных рублей из своей копилки и положил их в карман вещевого мешка. С наступлением темноты он выскользнул из дома, спустился по Ильинской и встретил ночного извозчика. Договорившись с ним о поездке в Муром, Миша залез в кибитку и, утомлённый внутренними переживаниями, забылся тревожным сном. Но вскоре он проснулся от того, что кибитка остановилась. Уверенный, что это ещё не Муром, он выглянул и понял, что извозчик привёз его к зданию полицейского участка. Он попытался протестовать, но извозчик, схватив его за руки и повторяя: «Нельзя, ваше благородие», втащил его в участок. Толстый полицейский с пышными усами пытался разобраться, кто он и где живёт, но Миша стоически молчал. Тогда полицейский снял с Мишиной головы его кожаный картуз и прочитал его имя. Какая глупость было отпираться – мама пометила все его вещи. Его фамилия была известна в городе, и полицейский немедленно доставил Мишу домой. Мама была в ярости, что сын хотел куда-то уехать без спроса, и впервые в жизни накричала на него. Она никак не могла взять в толк, зачем он это сделал, и всё закончилось наказанием.

Миша проснулся среди ночи с чувством невыносимой жары и жажды. В полусне он метался и дрожал. Утром мама увидела, что он не мог встать, и послала девушку за знахаркой. Когда снадобья не помогли, мама послала за доктором Цеттельбаумом. Доктор объявил, что у мальчика жар, прописал обложить тело пузырями со льдом и важно сообщил, что кризис в течение суток определит, будет ли пациент жив или умрёт. Следующей ночью жар усилился. Когда уже нельзя было больше терпеть, Миша попросил: «Мария, я хочу только одного – увидеть тебя ещё разочек». В этот момент свершилось чудо: он увидел светлый лик Божьей матери. Она парила в воздухе, невесомая и прекрасная.
– Как, как это можно? – спросил Миша.
– А ты думал, что я только икона? – улыбнулась Мария. – Я везде и нигде.
– Я счастлив видеть тебя. Я не мог без тебя.
– А я тоже одинока. Очень приятно поговорить с тобой.
Миша почувствовал, что жар прошёл. К утру он был полностью здоров. А богородица постоянно находилась рядом. Но ни мама, ни слуги не видели её.

Мама выглядела утомлённой, но счастливой. Она обнимала Мишу и приговаривала: «Слава Господу Богу. Я думала, что я тебя потеряю, как потеряла твоего отца. Впредь никогда не пугай меня так, слышишь?» Она никогда больше не наказывала сына, а в этот раз освободила его от школы на два дня.
В конце дня Миша сказал богоматери:
– Ты какая-то сегодня грустная, Мария.
– Я переживаю за своего Сына. Ему тяжело, потому что его Отец не может помочь ему.
– А мой отец на небе.
– О, в этом смысле, отец моего мальчика тоже на небе, – грустно улыбнулась Мария.
– Спасибо, Миша. Но мы оба понимаем, что ты ничего не можешь изменить. Мой сын умер и будет умирать снова и снова каждый год.

Слёзы растерянности и бессилия наполнили в этот момент Мишины глаза. Чтобы дать выход чувствам, он начал рисовать. Быстрые рисунки начали выходить из-под его карандаша. Вот Мария на небе среди ангелов. Вот Мария говорит Иисусу “прощай” перед его долгим путешествием. Теперь Миша и Мария в церкви. Мария и Миша стоят на высокой горе и осматривают весь мир – города, реки, пастбища, корабли в море. Миша и Мария летят над городом, над всей Землёй…

Миша не заметил, что мама стоит у него за спиной, наблюдая, что он делает. Он вздрогнул, когда она спросила:
– Что ты рисуешь?
– Богородицу и себя, – ответил Миша ласково.
– Это хорошо, но почему?
– Потому что мы с ней любим друг друга.
– Мой милый мальчик, конечно, ты любишь Матерь Божью, нашу защитницу…
– Нет, я говорю, что она любит меня. По крайней мере, я так думаю.
– Миша, дорогой, ты меня удивляешь! Зачем ты так говоришь?! Ты пугаешь меня.
Но мамин голос вовсе не был испуганным, скорее твёрдым. И когда Миша попытался дать обратный ход, мама не поддалась. Она послала за отцом Василием.

Когда отец Василий прибыл, Миша решил полностью ему раскрыться и рассказал всю суть истории. Василий, похоже, был потрясён услышанным и лишь качал головой в знак недоверия:
– Я полагаю, что никогда не слышал ни о чём подобном. Так всё-таки как ты думаешь, с кем ты разговаривал?
– С богородицей, конечно.
– Так это что, чудо? А ты святой, так что ли?
– Я не знаю…
– А ты не подумал о более простом объяснении? Что это нечистый искушает тебя, стараясь погубить твою бессмертную душу.
– Мне не показалось, что это был нечистый…
– А как ты мог говорить с богородицей, не имея ни навыка, ни опыта?
– Тогда с кем же я разговаривал?
– Конечно, с тамошним священником.
– А если Вы ошибаетесь?
Отец Василий закричал что-то во гневе и помчался посоветоваться с мамой. Из-за закрытой двери доносились громкие, возбуждённые голоса:
– …Тогда очистите его, батюшка!
– А Вы слышали, как очищение глубоко ранит незрелый ум двенадцатилетнего?!
– Так Вы боритесь не с мальчиком, а с нечистым!
Помедлив, отец Василий принёс домашнюю икону, зажёг свечу, воскурил фимиам и начал читать места из Библии, время от времени помахивая крестом над Мишей. Миша спокойно сидел, ожидая конца ритуала. Никаких демонов не вылетело из него, и спустя час отец Василий воздел руки вверх, сел рядом с Мишей и сказал: «Мой мальчик, своим проступком ты глубоко огорчил свою мать. Ты также огорчил и меня. Ты должен понять, что жизнь не может продолжаться, если ты будешь настаивать на том, что ты разговаривал с Матерью Божией, и если ты снова будешь Её рисовать. Так что, вне зависимости от того, что ты думаешь, готов ли ты пожертвовать всей своей прежней жизнью и своей семьёй ради того, чтобы ты мог говорить всё, что тебе хочется?»
Миша в ответ разразился слезами и обещал маме и отцу Василию прекратить всякие упоминания о богородице.

В тот вечер отец Василий и Миша, с рисунками богородицы в руках, стояли перед камином. Отец Василий кивнул, и Миша начал бросать в огонь рисунки один за другим. Весёлые языки пламени охватывали изображения богородицы.
– Прости меня, Мария, – шептал Миша.
– О чём ты говоришь? Это же горит только бумага, – улыбнулась Богородица.

На иллюстрации:
Икона Казанской Божьей матери

Оглавление        http://www.proza.ru/2019/06/12/820
Картина 5, серебристая. Родина.         http://www.proza.ru/2019/06/12/1065
Картина 7, тёмная. Крымская война.  http://www.proza.ru/2019/06/13/104