de omnibus dubitandum 119. 12

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.12. ПО ПРЯМОМУ ПРОВОДУ…

    Ф.К. Миронов — член Михайловского ВРК

    Разговор по прямому проводу члена Михайловского ВРК Ф.К. Миронова с представителями Усть-Медведицы

    20 января 1918 г.

    ...18 января по поручению комиссии, занимающейся организацией городского самоуправления в Усть-Медведице, гражданин Соколов*) разговаривал по телеграфу с Михайловским военно-революционным комитетом. От имени Михайловского военно-революционного комитета разговор вел Ф.К. Миронов.

*) СОКОЛОВ

    Миронов. Чем могут служить члены военно-революционного комитета?

    Соколов. Мне поручено войти в сношение с военно-революционным комитетом. Прежде всего, желаю знать, каково положение в Михайловке.

    Миронов. Положение спокойное. Порядок налажен. Два казачьих полка в Михайловке на стороне революции.

    Соколов. У нас положение спокойное, настроение не вполне определенное, но, видимо, население склонно присоединиться к революции.

    Миронов. Военно-революционный комитет заинтересован судьбой одного т. Селиванова* и радуется присоединению Усть-Медведицы к революционному комитету.

    Соколов. Селиванов свободен и вместе с Прозоровским* выехал в Михайловку. Имеются ли сведения о положении в Новочеркасске?

*) СЕЛИВАНОВ

*) ПРОЗОРОВСКИЙ

    Миронов. Определенных сведений нет, но получили телеграмму из станицы Каменской с призывом прекратить роспуск казаков и двинуть части к станице Каменской. Из непосредственного источника имею сведения, что настроение правящих сфер в Новочеркасске подавленное. Богаевский "умывает руки" и заявляет контрреволюционным силам: как хотите, так и делайте: хотите идите на Каменскую, хотите нет.

    Соколов. Желаю знать, что в Урюпинской.

    Миронов. Есть слухи, что там бескровное разоружение кадет и партизанов. И партизаны бежали в Новочеркасск. В Фролове тоже военно-революционный комитет.

    Соколов. Имеется ли связь с Царицыном?

    Миронов. Пока нет. Провод испорчен. Надсмотрщик командирован.

    Соколов. Признала ли Михайловка власть народных комиссаров?

    Миронов. Михайловка признала власть народа, желает ей торжества и скорейшего прекращения кровопролития.

    Соколов. Какое настроение у окружного Совета крестьянских депутатов?

    Миронов. Пока он не существует. Вся власть [у] военно-революционного комитета. Настроение казаков, расположенных в Михайловке, — немедленное удаление Войскового правительства и вновь избрание Круга на демократических началах. Военно-революционный комитет стал на путь создания окружной административной власти в слободе Михайловке. Для этого комитет созывает от станичных и крестьянских обществ и всех организаций представителей, которые должны создать окружной Совет казачьих, солдатских и крестьянских депутатов.

(Соколов рассказал о собрании устъ-медведицких граждан 15 января…)

    Миронов. Бессильные власти обыкновенно уходят, оставляя свое место сильным. Плохо будет, если власти войдут в комитет, придется тогда Михайловке пойти на помощь.

    Соколов. Нельзя ли более понятно выразить Вашу мысль.

    Миронов. Она должна быть понятной, если Вы знаете политическую физиономию всех тех, которые оказались бессильны.

    Соколов. В помощи Вашей не нуждаемся, так как у нас имеется достаточно организованных сил, которые и сделают все, что надо.

    Миронов. Вы говорите со мной от имени народа? Какой народ подразумеваете Вы? Если докладчиков (начальников), тогда понятна Ваша предыдущая фраза.

    Соколов. Имеете Вы еще что-либо сказать?

    Миронов. Самое сердечное пожелание — скорее кончить братоубийственную войну и вывести народ на путь счастья и свободы. Привет трудовому народу станицы от его гражданина Миронова.

    Соколов. Примите и мой привет. Я не ошибусь, если скажу, что почти все население, ст(аницы) Усть-Медведицкой желает прекращения братоубийственной войны, чтобы начать строить новую жизнь.

Источник: Север Дона. 8. С. 2-3 (беспартийная газета, издававшаяся в ст(анице) Усть-Медведицкой).
 
    Казалось, что родной мой угол безнадежно отдался тупому, растительному безразличию ко всему, что выходило за пределы его околицы, было выше собственного его корыта, дальше собственной его шкуры.

    Все тяжелое, страшное, позорное, что постигло родину, проходило мимо его сердца, не оставляя на нем ни малейшей царапины, – он пил, ел, совершал все жизненные отправления с тем завидным спокойствием и основательностью, с каким четвероногие друзья его рылись в яслях, жевали, почесывались, ходили на водопой, в урочный час облекались в хомут и ярмо.

    Безнадежно думалось, глядя на эту тишь да гладь, что нет на свете такого огнива, которое могло бы зажечь огнем святой тревоги этот навозный пласт, вызвать наружу скрытые в нем «мечты и звуки»…[«Мечты и звуки» – название раннего (1840) сборника стихов Н.А. Некрасова]

    Но совершенно неожиданно ничтожная искра заставила оживиться, закипеть, зашуметь хлопотливо-радостным шумом и наш глухой муравейник. Прошел слух, что получен приказ раздавать водку из казенных винных складов…

    Эти хранилища живительной влаги, находившиеся в наиболее населенных и просвещенных пунктах нашего края, дразнили своим ароматом жаждущее воображение и близких, и далеких.

    Газетный лист ежедневно приносил известия, что углубленное революционное сознание российской демократии выразилось живее всего в дружном натиске на зелено вино: там-то и там-то разбиты винные склады, разграблены ренсковые погреба [Ренсковые погреба: «к заведениям трактирного промысла без отдачи в наем покоев относятся: трактиры, рестораны, харчевни и духаны; овощные и фруктовые лавки и ренсковые погреба с подачею закусок или кушаний» (Брокгауз)], разнесены винокуренные заводы…

    А у нас все ждали чего-то и изнывали в томительных гаданиях, искали какого-то сигнала, ждали нервно и нетерпеливо все: и те, кто предвкушал минуты упоения досыта, и те трезвые люди, которые строили расчеты широкой поживы на этой операции.

    Само собой разумеется, что в эту сторону было устремлено достаточное внимание и местной большевистской агитации. В слободе Михайловке на винном вопросе выдвинулся один из вечных студентов, содержавших игорный притон.

    Слободские хохлы сразу оценили его светлую голову, открывшую гениальную по простоте мысль, что водку и спирт из склада следует продать, а на вырученные суммы купить хлеба неимущим. Было бы и чем закусить при выпивке.

    И если буржуи не делают этого, то это потому, во-первых, что хотят, чтобы передох с голода бедный люд, а во-вторых, чтобы самим, побольше досталось доброкачественного и дешевого напитка, чернь же пусть упивается отвратительным и дорогим самогоном.

    Раза два или три пылкий вождь водил на штурм винного склада слободской трудовой народ – шибаев, мелких спекулянтов, торгашей, скупщиков, извозчиков – весь этот пестрый человеческий сброд, который обычно лепится к большим железнодорожным станциям или пристаням и имеет врожденную слабость к уголовщине.

    Но жатва еще не созрела: гарнизон пока нес свой служебный долг, и вид взвода казаков с нагайками быстро охлаждал пыл трудовой толпы.

    Может быть, разрешение продавать водку из складов шло отчасти навстречу этой трудовой жажде, грозившей ежечасно вылиться в погромы. Как бы то ни было, а двери в питейные хранилища были открыты, и местное гражданство хлынуло туда неудержимым потоком.

    Вереницы саней непрерывною цепью тянулись от станиц и хуторов в окружную станицу и в слободу Михайловку с удостоверениями о количестве жаждущих душ, с кредитками, доселе глубоко лежавшими в чулках, с серебром и даже золотом, припрятанным в кубышках.

    На бумажные деньги бутылка оценивалась в 5 рублей 30 коп., на золото – в полтора рубля. За санями шли люди и буржуйского, и трудового облика. Фронтовики и тыловые – все были объединены одним стремлением к источнику угара и утешения.

    В разгар этого усердного паломничества пришлось мне ехать в Усть-Медведицу, навестить сына в реальном училище. Было уже два потока по дороге: туда и оттуда. Во встречных санях мелодично позванивала стеклянная посуда, а у сопровождавших граждан лица были красно-буры, словно толченым кирпичом посыпаны.

    – В гимназию, что ли, ездили? – приятельски подмигивая, спрашивал у знакомых встречных мой кучер.

    – В гимназию, – ухмыляясь, отвечали они весело и довольно.

    – Добыли?

    – Есть… Благодаря Господа Бога…

    – Много?

    – Ведер двадцать.

    – Имеет свою приятность…

    Нотка несомненной зависти звучала в голосе моего возницы при этих опросах о поездке в «гимназию», из которой в звонкой посуде вывозилась приятная влага на утоление своеобразной духовной жажды.

    – Имеет свою приятность, – со вздохом повторял он, оборачиваясь ко мне. – Митрофаныч двадцать ведер вчера привез, продал оптом, триста барыша взял… Голос?

    – Д-да… это кое-что, – соглашался я.

    – За один день триста! А? Да ведь поспешил, так, зря засуетился. А пусти враздробь, взял бы тыщи две: она, бутылочка-то, играет в десять рублей, а в ночное время – и все пятнадцать!..

    – Одного не понимаю, – говорю я. – Слух был, что отпускается по бутылке на взрослую душу, как же можно двадцать ведер получить?

    – Фу-у! По сто ведер берут, кто при деньгах. Очень слободно: вот сейчас у меня ярлык на двадцать душ, а я поставлю впереди палочку – сколько выходит? Сто двадцать? Понял? Ну, вот! А ежели я нолик поставлю сзади, то выйдет и вовсе двести.

    – Ну, это – уж очень прозрачно…

    – А кому убыток?

    – Да ведь чины акцизного надзора не могут же принять таких ярлыков…

    – За милую душу! Против народу нынче – не шурши, а то за глотку возьмут: народное право. Раз тебе деньги дают – получай, впрок ее соблюдать нечего. Скорее спихнул с рук и будь покоен, как летом в санях…

    - Так они и делают. Вот давеча обогнал нас на паре рыжих, в треухе, – не трафилось вам обратить внимание? Это – с Ендовы казак. Он на прошлой неделе на десять тыщ купил, а нынче вот опять поскакал. Капитал наживет… оборотистый человек!..

Источники: Газета «Свобода России», 1918:
I. – № 5. 16 (3) апреля. С.;1;
II. – № 9. 21 (8) апреля. С.;3;
III. –  № 18. 3 мая (20 апреля). С.;1;
IV. – № 20. 9 мая (26 апреля). С .;6;
V.– № 33. 24 (11) мая. С.;1
Федор Крюков, "В углу"