***

                В РУБАШКЕ

Как родился, не помнил, конечно... Но, по рассказам родителей знал, что не дышал и от того, видимо, имел весьма синюшный вид. Акушерка районной больницы, куда ночью еле- еле успели довезти на грузовике роженицу, шлепнула его сначала по заднице, пытаясь "вывести в свет", однако, не получив ожидаемого результата, сунула младенца под кран с холодной водой, мол всё равно "мёртвенький"...
 
Вездеход возвращался на базу. Стоял октябрь. Горные ручьи уже замерзли, но бурные реки лишь покрылись ледяными заберегами и дышали остывший воздух белесыми клубами пара. Снег покрыл берега, гальку отмелей и кос, и только скалы, отдельные останцы и валуны, обдуваемые ветром, торчали из этого белого покрывала. Темнело.

В тесной кабине "газончика" разместились трое мужчин: водитель вездехода Андрей,
начальник полевой гравиметрической партии Михаил Александрович и геофизик Саня.
День был трудный! Мотались по бригадам с раннего утра, забрасывая им валенки и продукты. Ехали знакомой дорогой, проложенной по старым сейсмическим профилям, освещаемой лишь прыгающим светом фар. И, полагаясь на опыт механика, пассажиры, привычные ко всему, беспечно дремали. Что и сыграло с ними злую «шутку», наказав за невнимание к "мелочам".

Река тащила вниз по течению ледяное "сало"- шугу и та на излучинах реки, на перекатах и порогах сбивалась в ледяные поля. Поля крошились, топя отдельные льдины и полностью перекрывая русло, подобно плотине. И выше по течению прибывавшая вода делала непреодолимыми еще вчера доступные броды, используемые под переправы.

…Разбудил их громко ругающийся матом Андрей. Вездеход, спустившийся в реку, вдруг понесло по течению. И всё бы ничего - кузов герметичен и машина может плавать, но сильное течение
стаскивало их в шиверу, с залегшими на дне валунами! Удар, скрежет и тишина, нарушаемая лишь шорохом обтекающей  металлический корпус воды со льдом, да урчанием, в «холостую»
вращающего гусеницы, мотора...

Не за то отец сына бил, что тот в карты играл, а за то, что отыгрывался!
Толковый был механик Андрюха, да вот только уж больно безалаберный водитель: бревно, служащее "самоспасателем" в таких ситуациях, закрепленное на боку кузова и высохшее за сезон до звона, было отдано им "на растопку" в последней бригаде, выгруженной уже под вечер! А подготовить новое не удосужился - путь домой был и не очень дальний, и знакомый.
 И дел-то было всего - подцепить его удавками из троса к тракам обеих гусениц и провернуть их: упёршееся в препятствие бревно столкнёт с него машину!

Переглянулись. Растерянный Андрей бубнил себе под нос, что уговорили его топографы, лень им, видишь ли, было тащиться искать сухостой.
 Начальник, принявший перед дорогой полкружки спирта, разведенного водой, раздраженно выдирался из тягучего сна. Саня смотрел на своих попутчиков и лихорадочно  соображал: без бревна вездеход не снять!
 
Деревья на берегу, до берега метров пятнадцать холодной и быстрой воды, явно снесёт. А ещё валить лесину и плыть с ней назад!
Водилу, хоть и виновник, не пошлёшь – ему ещё непростая дорога до базы. Начальник, мужчина уже в возрасте, да и как его пошлёшь, он тут сам для того, что б посылать…
 И когда он спокойно сказал, что сейчас сплавает за деревяшкой, все приняли это решение как
«единственно верное»!

Полностью разделся, взял топор и, не давая страху себя остановить, с оханьем соскользнул в поток. Обожгло! Короткими саженками, наискосок струе поплыл к берегу.
 Слава Богу! Глубина кончилась почти сразу и, по донному галечнику, он быстро добрался до улова со стоячей водой и по камням выбрался на сушу.
 
Небо над скалами еще было светлым и он, оглядев склон, подметил ближайшую к себе молодую лиственницу. Проминая снег голыми ногами, цепляясь за кусты ивняка, пробился к ней и начал рубить. Порывы ветра вперемежку со снежной крупой, мешали вонзать лезвие топора, больше смахивающего зазубринами на пилу, в твердую древесину.
Рубка отнимала немало сил. Наконец, ствол покачнулся и, хрустнув напоследок разорванным нутром, рухнул вниз. Следом, поскользнувшись и не удержав равновесия, свалился и Саня, разорвав при падении внутреннюю часть бедра о торчащий из трещины в камне, мерзлый корень. Боли не чувствовалось и, обтерев рану снегом, двинул к воде. Отрубив от поверженного дерева необходимой длины бревно, обрубив торчащие! сучья, оттащил его выше по течению и спустил в воду. Вода, в которую пришлось вновь окунуться, показалась ему почти горячей!
 
На вездеходе догадались, наконец-то, включить фару-искатель, и он шарил желтым лучом по быстрине в поисках Сани.
…На борт его затащили уже полностью обессилившего и выбивающего челюстями степ. Насухо
обтерли, сделали массаж со спиртом, им же напоили и засунули в спальник…
И согреваясь, и проваливаясь в сон, улыбнулся, вспоминая фразу принимавшей его роды акушерки: «А, всё равно мертвенький»!