Одиннадцатый текст венка заветов

                ОДИННАДЦАТЫЙ ТЕКСТ ВЕНКА  ЗАВЕТОВ
               
                Мёртвые живым не товарищи.
                Им не нужно от нас ни зёрнышка.
                Мы берём у них,  что нам хочется.
                Мёртвые – они вместе с Вечностью,
                А живые все – в одиночестве.
                Анатолий АПОСТОЛОВ

        Знай и помни – нет красивой смерти. В этом  мире нет красивой смерти, как  на поле боя, так и в автокатастрофе, как  при свете дня, так  и при свете луны. Весьма условна и абстрактна   так называемая  идеологами-пропагандистами  «героическая» смерть в бою и  «у самой бездны на краю». Здесь  приходится больше верить художнику-реалисту  Василию Верещагину, чем живописцу-романтику Виктору  Васнецову. Красиво лежащий со стрелою в груди  юный князь на  картине Васнецова – всего лишь  фантазия  художника, весьма далёкая от реальной жизни. На самом деле после битвы, победители отбирают у мёртвых воинов оружие и ценности,  снимают с них доспехи и верхнюю одежду, порой раздевают убитых  догола,     не утруждая себя погребением трупов. А зачем? К чему лишние труды и расходы?  Ведь  «мёртвые сраму не имут», они не зябнут и не потеют, им вообще  уже ничего в этом мире не нужно.
     Не спеши становиться посмертно героем, знай, мёртвые живым не товарищи…
    Неприглядная и страшная  проза войны порождает грубую прозу  смерти, где главным действующим персонажем становится червь, поедающий героя. Красивая и героическая смерть  нужна не мёртвым, а  только  живым, выжившим за счёт  множества чужих смертей. Красивая и героическая смерть придаёт, по утверждению живых пропагандистов,  некий высокий смысл ничтожной и зачастую  бессмысленной человеческой жизни «простого человека», рядового воина.  Но в реальности никто не  спешит стать героем посмертно, большинство предпочитает  быть героем  при жизни, а такие, например,   как генсек Брежнев, –  был трижды и даже  четырежды героем Советского Союза. В реальности плодами победы героически  и «красиво» погибших людей  пользуются те, кто вообще  героически жить и погибать не собирался, чьи мечты  о бессмертии  содержат в себе что-то от желания пережить других. Оставшийся в живых  как бы противостоит  этим грудам убитых как счастливчик и привилегированный – они пали,  а он стоит живой и торжествует. Это чувство превосходства над мёртвыми знакомо каждому полководцу, кто участвовал в войнах. Это чувство сильнее всякой  скорби по убитым товарищам, чувство  избранности  среди многих, кого   так беспощадно сравняла смерть – ты жив, а они уже не живут, тебе удалось и в этот раз пережить других и ты – герой, и  ты сильнее, и в тебе больше жизни и высшие силы благосклонны к тебе. (Элиас Канетти). Когда ты в результате войн, грабежей и убийств  пережил других и  стал героем, тебе необходимо  нанять за деньги  писателей и поэтов из чужеземцев для увековечивания  своих подвигов, а затем их убить для упрочения своей славы.
     Таков путь реального героя. Такова «философия жизни» тех, чья  низшая форма выживания – это умерщвление при полном отсутствии человечности и милосердия.  Но надо  всегда помнить, что   такого рода «героизм» не для всех и не для тебя.  Суровая реальность знает и другой вид героев – людей совести и долга, которые  трезво осознают, какой ценой они остались в живых, и почему им надо молчать и никому не рассказывать  о своих реальных  военных и трудовых подвигах.  Нужно знать и понимать, что «сумерки богов»  порождают сумерки людей, их заблуждения и трагически непоправимые ошибки.
    Надо знать и всегда  помнить: нет красивой смерти, её придумали лукавые «ловцы человеков», желающие за  счёт твоей жизни  решить  долголетие своего комфортного существования. Не надо утешать  себя посмертными иллюзиями, их вполне  достаточно при жизни. Нет и   быть не может   в этом  мире красивой смерти. Воистину  божественно красивы цветущие  фруктовые  сады, разбитые когда-то  на бывших старинных кладбищах и герань в распахнутом окне в день поминок.
     После всего того, что случилось  с людьми в ХХ веке, все трезво мыслящие люди, в том числе и  «пламенные патриоты», давно согласились с тем, что нет  и быть не может как   героической «красивой смерти» так и с тем, что   не может быть  красивого трупа.   Красивую смерть придумали поэты-романтики, литераторы-милитаристы, художники-баталисты  и  композиторы, военные историки  и сочинители военных маршей. Из всех покойных красавиц в мировой литературе, даже самая  прекрасная, встающая из гроба  мёртвая панночка Гоголя,  скорее пугает нас, чем восхищает. Вообще, разложение человеческого тела — малоприятное зрелище для большинства  еще пока живых людей. Разложение  плоти  любого животного  и всякого  человека, любого убитого и или погибшего  существа действует угнетающе  и не внушает  никакого оптимизма. Весьма натуралистично и правдиво об этом свидетельствует писатель-фронтовик Виктор Астафьев в своём романе «Прокляты и убиты». По  его утверждению, постоянно видеть  смерть и разлагающиеся трупы  убитых и раздавленных танками  солдат отупляет чувства живых, выветривает  из них милитаристский, героический дух. Именно это и заставляло многих  фронтовиков молчать о войне и не говорить о ней страшную  правду  даже родным и близким,  своим детям и внукам. 
   В мёртвом  теле нет больше    человека, смерть навечно стёрла его имя, и только память живых ещё способна сохранить его в пределах  жизни двух-трёх поколений.      Из праха вышел – прахом станешь и  в землю вернёшься.  Тело умирает не сразу, а по частям, отмирает поочередно то, что  примыкает к пищеводу и желудку.  В мёртвом теле исчезает прежняя животворная микрофлора, зато вместо неё   возникает  совершенно новая, трупная экосистема. Её  действие   весьма неприглядно, но зато убедительно… Жизнь в её  новой вариации продолжается, но это уже  жизнь  иного мира, микромира, атомов и элементарных частиц. Можно сказать, что жизнь в  трупе  продолжается — вот только человеческое  сознание к этому отношения уже не имеет.
       Что же касается души человека, то знай, –  её дальнейшая судьба является  предметом обсуждения теологов и миссионеров православного патриотизма, и, соответственно, всегда остаётся    выгодным товаром. Одним словом, «мёртвые живым не товарищи» в   любом смысле, между ними встаёт трагически непреодолимая стена. Теперь только от живых  зависит, воздвигать ли  над трупом  памятник или развеять пепел покойного над холмом  Митридата  или над Мамаевым курганом. Теперь от живых зависит,  оставить  труп  гнить на поле битве на произвол судьбы и на поживу   любителям  падали, или спешно зарыть его в землю… И пусть    бактерии продолжают делать своё  нужное дело  в трупе и пусть тем   самым   способствуют  возвращению плоти к истокам своим и корням. Пусть процесс  разложения и распада на атомы продолжается.  Лежащее на  земле мертвое тело в буквальном смысле возвращается к природе. Его жидкости стекают в почву, насекомые же разносят бактерии вокруг. У криминалистов есть специальный термин: «островок трупного разложения». Им описывается участок почвы,  щедро   удобренный мертвым телом. Вот почему, высаженные на действующих  и на  бывших, снесённых    кладбищах фруктовые деревья приносят обильный урожай и сочные, вкусные  плоды. Именно таким, известным науке  химико-молекулярным путём происходит возвращение мёртвых к живым. Именно таков круговорот жизни во Вселенной, то в качестве удобрения, то в качестве бесплотной мысли. 
     Не верь, что тебя, убитого в бою за свою страну, похоронят с почестями,  и будут вечно помнить  как героя.  Не верь этому и не утешай себя загробными иллюзиями. Человеческая память вообще и официозная в частности, как правило,  коротка и неблагодарна. Сто лет для неё –  весьма серьёзное   испытание, а тысяча лет – надёжная безымянная  могила.
     Вполне возможно, что при новом правящем режиме твой жертвенный подвиг будет назван напрасным, и выяснится, что   ты  совершенно зря  отдал свою  жизнь ради корыстных интересов кучки политических  животных. Дело в том, что  в последнее время изменилось отношение к жизни и смерти, изменился смысл жизни и смысл истории. Смерть в контексте  жертвенного патриотизма сегодня  ушла  из обихода  военно-патриотического воспитания. Когда жертвами  локальных  войн  в в первую очередь  становятся мирные жители, а  не  военные люди, когда идёт битва машин, управляемой военной  техники и роботов-солдат, военно-патриотическое воспитание  утратило свой прежний смысл. Один мирный житель и даже тысяча мирных жителей уже не могут влиять на ход  военных действий.  Эра побеждать  излишками  жертвенного «пушечного  мяса»  закончилась, но не решена проблема  цивилизованной  и гуманной  утилизации отработанного человеческого материала. Распад человеческой плоти равносилен распаду  самого общества и его нравственных  основ. Больно  смотреть  на труп  близкого человека, на его на глазах изменяющуюся внешность, ещё больней  смотреть  на   больное и умирающее общество.   Видит  Бог, времена и нравы изменились настолько, что   прежние  методы   советского патриотического воспитания, с его  вечным возвращением и к историческим корням  и истокам, настолько морально устарели, что порождают  отрицательный эффект, нескрываемое раздражение и отторжение трескучей патриотической риторики  эпохи «реального коммунизма» Смерть – штука серьёзная. Она не только решает все проблемы (Иосиф Сталин),  но и разрушает до  основания все самые великие помыслы и свершения   самых могущественных из людей. Умирают все – созидатели и лодыри, кто ест  плоды рук своих и кто даром  ест чужие плоды. Гибнут во времени, тонут в пространстве все  самые большие  дела человеческие, ибо  нет от них пользы под солнцем,  и всё в этом мире суета сует и томление духа.  Нет  среди людей  тех, кого можно считать совершенным Человеком с  божественной улыбкой на устах,  потому что изначально сыны человеческие  сами по себе – животные. Их участь и участь животных одна, как те умирают,  так умирают и эти, и нет у человека преимущества  пред скотом, потому что всё обман, всё суета. (Экклезиаст,3, 18-20). Для того, чтобы люди гибли  за идею и вождя нужна новая честная идеология (А.А.Зиновьев),  а для того, чтобы они жертвовали  собой, защищая Отечество,  им вполне достаточно  природного альтруизма и милосердия, которые заложены  в  генах каждого коллективного животного  и  коллективного насекомого, в пчеле и в муравье. (Владимир Эфроимсон) 
      Из всех червей, уничтожающих в прямом и переносном смысле прах героя, самым  главным является бездумная  неблагодарная человеческая память современников  погибшего героя и его потомков. К числу таких  червей можно отнести и придворных историков-интерпретаторов  и революционные, уличные толпы, которые зачастую преследуют и убивают  именно тех, кто ей во благо  ограничивает себя в правах и привилегиях, выступает  за установление  нового конституционного режима и  отмену смертной казни. И авторы утверждённых цензурой  учебников и толпы легковерных  школяров,   приученные  измерять  масштаб  исторического  персонажа количеством его жертв  в багровом свете войны или Большого террора, как правило, имеют гибкую  изменчивую память, всегда согласны помнить то, что помнить разрешено, и забыть то, что помнить не положено в интересах государственной безопасности. Числа оклеветанных и  забытых  людьми   героев не счесть, ещё большее число  героев изъедено червями Времени.  Какова эпоха, таковы и нравы. Для того, чтобы гражданин одинаково  жертвенно и беззаветно погибал за правящий режим, (за государство) и за Отечество, нужно, чтобы страна была его родным  отчим домом, а тот, кто его охраняет, был под строгим контролем  всех чад и домочадцев. Давно известно, что лучше  жить при  плохом государстве, чем вообще без него по законам анархии, но и нельзя жить дальше, если дом твой охраняет наследственный садист, насильник-антропофаг.
    Вы, любой экскурс в  историю Отечества, касающийся темы  природного отчизнолюбия  и жертвенного подвига  наших предков в контексте судеб правителей,  как правило,   всегда заканчивается  на щемящей  грустной ноте. И виной этому  наше кровавое и голодное  прошлое,  всему виной наша  преходящая и переменчивая историческая  память, и слепая вера  всех идущих на смерть людей   в жизнь вечную. Нет биологической вечной жизни, как и нет вечной памяти. То. Что положено богам, не  дано человеку. Обещание оставшихся в живых хранить «вечную память»  о погибших героях и вообще об умерших близких  людях – самый ненадёжный и самый  голословный    обет  из всех  произнесённых  когда-то клятв и обещаний.
      Не спеши становиться посмертно героем, знай, мёртвые живым не товарищи…
12.06.2019