Пролог Б. Взгляд сквозь века. Моя Россия

Прекрасным солнечным утром настроение Дмитрия заметно улучшилось: мама сказала, что надо ехать в гости к родственникам в Москву. Семья Дмитрия Никонова жила в подмосковном городе Жуковском. Это был центр авиации и космонавтики в Советском Союзе. А родственники – это тётя Елизавета (двоюродная сестра отца) и дядя Леонид. Они выходцы из Баку, столицы Азербайджана, яркого, многонационального города-порта на Каспийском море. После развала Советского Союза в Азербайджане к власти пришла банда мусульманских экстремистов. Они подстрекали толпы, которые грабили и убивали “неверных”. Леонид был наполовину армянин и наполовину белорус. В это время “независимые” Азербайджан и Армения вели войну за спорные территории, и жизни Леонида в городе грозила неминуемая опасность. Леонид и Елизавета с семьёй бежали в Москву, где жили их родственники-свояки. Подобная участь постигла и их детей и внуков, живших в другой бывшей союзной республике – Грузии.

Раньше Дмитрий видел беженцев, случалось, в теленовостях об Африке и Азии. А вот уже беженцы у нас в России, да ещё и близкие родственники! Обычно беженцы вели себя шумно, кричали и плакали, требуя немедленной помощи от Красного Креста. Тётя и дядя были совсем другие. Леонид был ещё высоким, стройным, с чувством редкого достоинства. Лицо абсолютно спокойное, непроницаемое, чеканное, как у индейского вождя. У Елизаветы морщинки вокруг глаз, однако лицо молодое и счастливое. Её глаза излучали свет, характер которого Дмитрий вначале никак не мог осмыслить. Этот свет казался не ярким, но устойчивым и беспрестанным.

Встреча их была очень сердечной. Они обнялись и сразу засыпали друг друга вопросами обо всём, что случилось в их жизни, пока они не виделись последние много лет. Дмитрий продолжал смотреть в глаза тёти Елизаветы и вдруг, как будто его толкнуло, он понял: эти глаза излучали свет нежности и любви.

Дмитрий думал и не мог понять, как это может быть, после счастливого спасения от настигающей невменяемой толпы с факелами и оружием, после вида виселиц и погромов, горящих домов с обитателями внутри, она смотрела на мир со своей всеохватывающей любовью? Как будто это был безопасный и наивный мир шестидесятых годов. Нет, тот мир вы потеряли навсегда. Сейчас это мир, где русские загнаны в норы, как рабы где-то в горах, где они грызут последний чёрствый кусок хлеба и где их убивают бандиты. И бандиты выхваляются своими домами за высокими стенами, своими мерседесами, своей властью над твоей жизнью. В этом мире ты не можешь мирно сидеть за столом и пить чай, беседовать и смотреть фотографии. Не знаю, что можно, но не это!

Дмитрий заметил, что он мыслями отвлёкся от продолжавшейся беседы с тётушкой: «…Моя девичья фамилия Никонова, но после замужества большую часть жизни я по мужу Слива. Так что ты единственный носитель своей фамилии перед потомками. И поэтому я хочу отдать тебе документы, относящиеся к твоему прапрадеду». Хм, родители Дмитрия упоминали в разговорах своих дедов и бабушек, но это! Это уже было в туманной глубине истории. Его любопытство усилилось, и он последовал за тётей Елизаветой. На стене он увидел портрет, выполненный карандашом, и будто взрыв поразил его – на него смотрело его зеркальное отражение. Верхняя часть лица и волосы были другие, но нижняя часть лица – один в один его! «Это автопортрет твоего прапрадеда Михаила. А вот посмотри его удостоверение личности». Дмитрий аккуратно развернул лист бумаги, готовый от ветхости развалиться на части, и начал читать, спотыкаясь на витиевато закрученных старинных рукописных буквах и дефектах рукописи. Одна сторона листа представляла собой оригинал Диплома об окончании Императорской Академии художеств! Интересно, а он думал, что его дед, Панкратов Сергей Алексеевич, по маминой линии, был первым в поколении получившим высшее образование. На другой стороне находился также оригинал свидетельства о браке с мещанкой Елизаветой Есыревой в Нижнем Новгороде, а ниже – свидетельство о смерти Михаила в земской больнице в Бугуруслане. Да, они в XIX веке знали, как многократно использовать бумагу.
«Михаил был художником, рождённым в купеческой семье, – продолжала объяснения Елизавета. – Много лет тому назад я отдыхала в санатории в Абхазии и посетила Ново-Афонский монастырь, и экскурсовод заметила, что монастырь строил и расписывал иконами художник Никонов. Вообрази мой восторг! А теперь ты хранитель семейных реликвий».
Дмитрий был захвачен врасплох – он никогда не думал о себе как о “хранителе”. В своей университетской жизни он переезжал с квартиры на квартиру, забирая с собой лишь минимум самых необходимых вещей. Тронутый до глубины души, он поблагодарил Елизавету и Леонида.

На обратном пути, в метро, в электричке и потом в автобусе, он вернулся к своему любимому занятию – жалеть себя. Его жизнь казалась ему совершенно бессмысленной. Зачем надо было вкладывать столько сил в науку? Кто это оценит? Его Родине это, конечно, не нужно. Его новая страна пребывания – Америка – ввергла его в условия жесточайшей конкуренции на выживание, и всё только чтобы свести концы с концами. Причём, он не мог бы сказать, что это в интересах семьи. Нет, самому бы выжить. Да и сможет ли он в таких условиях завести семью.
Но подсознательно он всё время возвращался к судьбе своего предка. Что-то не складывалось…
– Почему, будучи сыном купца, нужно было идти учиться искусству, вместо того, чтобы оставаться в русле своей профессии?
– Ну, закончил Академию искусств, так почему не продолжать карьеру в Петербурге, а возвращаться в Нижний Новгород?
– Почему богатый купец (а он же был в состоянии позволить себе учёбу в столице) женится на мещанке, девушке из низшего сословия? Это не запрещалось, но в высшей степени не одобрялось.
– Что привело его из такого великолепного торгового города, как Нижний Новгород, в такую дыру, как Бугуруслан? (Прошу прощения у тех, кто проживает в этом славном граде).
– Почему он умирает в дешёвой больнице, очевидно в нищете? Он потерял всё своё состояние?
– И самое главное, как история с великим творцом Ново-Афонского монастыря согласуется со всей этой изложенной непонятной драмой?

Иными словами, для его предка вполне подходит выражение «Россия – это загадка, завёрнутая в тайну и помещённая в головоломку». Неплохо сказал последовательный русофоб, Уинстон Черчилль.

Совершенно изнурённый психически, Дмитрий еле добрался до своего дивана и мгновенно уснул. Его эго погрузилось в глубины сознания, и когда оно вынырнуло…
…Перед его внутренним взором пронеслись сполохи, блики, фрагменты изображений, которые сливались в некие фантастические видения. Может быть, картины прошлого?..

На иллюстрации:
Карта Российской империи середины XIX века
(включая Аляску, на карте во вставке)


Оглавление        http://www.proza.ru/2019/06/12/820
Пролог А. Как-то всё...                http://www.proza.ru/2019/06/12/833
Картина 1, яркая, радостная. Масленица.  http://www.proza.ru/2019/06/12/867