Про транспортные трудности и их преодоление

Человек любит предсказуемость. Нормальный человек. Конечно, приятно неожиданно получить миллиардное наследство от Уолта Диснея или выиграть сто рублей в лотерею, но это частности. В целом человеку нравится порядок. Предсказуемость питает ложное чувство контроля. Пошёл дождь – а у тебя зонтик, ты прогноз слушал. Ограбили на улице – а ты всегда, когда ночами пьяный ходишь по кабакам в Чертаново, часы дорогие дома оставляешь. Предсказуемость и контроль!
       
Я нормальный человек. Я поклоняюсь Гидрометцентру, хотя на всякий случай зонтик беру с собой всегда. Зимой носить его не всегда удобно, руки мёрзнут, но кто его знает? Контроль важнее. Расписанию электричек я верю как евангелию от Марка.
       
Следуя заведённому ритуалу, в эту пятницу после рабочей недели мои ноги, сделав положенные две тысячи двести шагов фактически без участия головы, привели меня на вокзал. Для придания истории реалистичного характера пусть этот вокзал условно будет Ярославским.
       
Всегда гостеприимная зеленая электричка выглядела как-то непривычно. Что-то новое было в ней. В ней были люди. Обычные люди, граждане РФ, иностранные граждане и лица без гражданства, но их было больше чем обычно в это время. Раз в сто. За полчаса до отправления мой любимый первый вагон был полон, и волей богов мне удалось занять в нём пусть не самое плохое, но стоячее место. Тем же самым богам спасибо, что не в тамбуре. Огромное спасибо. Низкий поклон.
       
Ну, стою и стою, ехать чуть больше часа, не китайский конструктор – не развалюсь. Достал телефон, читаю Оскара Уайльда – пробелы в образовании восполняю.
       
Люди подходят, вагон наполняется. Из разговоров понятно, что две предыдущие электрички по данному направлению отменили, и так теперь будет до середины июля. Ремонт путей. Действительно, самое время. Зимой что ли ремонтировать. Глупо это, а на железных дорогах дураков не держат.
       
Вагон наполняется. Сопротивление материалов, помноженное на сопротивление пассажиров с поправкой на тридцатипятиградусную жару, доказывает торжество теории Чарльза Дарвина о естественном отборе, в поезд попадают сильнейшие. Подошедшие за пятнадцать минут до отправления уже не имеют никаких шансов, даже самые сильные особи. Те, кто уже попал в вагон, по праву считают себя избранными. Выявляются балагуры-заводилы, которые веселят публику, смешно шутят про РЖД.  Маленькие дети сидят на коленках старших детей, которые, в свою очередь, сидят на коленях у родителей. Но все равно это VIP-места – они сидят.
       
С шестой попытки двери закрываются. Электричка трогается, перемещая в своём чреве четыре тысячи человек – всё население Антарктиды.
       
На следующей остановке (для целей рассказа назовём её "Лосиноостровская") двери робко открываются, но процесс напоминает деление на ноль – он лишён смысла: те, кому нужно выйти на этой станции, находятся в безнадёжной глубине вагона, войти же не может никто – все супергерои, включая Халка, Железного Человека и Человека-Паука, уже сели на конечной. Люди, стоящие на платформе фотографируют поезд снаружи, видимо для семейного фотоальбома. Двери закрываются с восьмой попытки. Машинист негодует.
       
Следующая станция большая (условные Мытищи). Коллективный вагонный разум принимает единственно верное решение двери здесь не открывать. Выходящие опять в глубине вагона и в явном подавляемом меньшинстве. Балагуры-заводилы кричат: "Одичалые идут! Держите стену!". Пассажиры смеются, но, привалившись к дверям, держат их, и Одичалым попасть в электричку не удается.
       
Какая-то девушка громко просит пропустить её к выходу – её станция следующая, через восемнадцать минут. Девушка миниатюрная, вагон понимающе кивает и начинается игра в тетрис. С общими шутками и прибаутками девушка медленно перемещается к тамбуру и на следующей станции (условное "Пушкино") мы уже видим её в окна: счастливая и свободная она идёт, шатаясь и осматривая разорванный при высадке подол сарафана. Девушка машет нам, мы ей, фотографируем друг друга на память. Двери закрываются с десятой попытки, после слёз из динамика громкой связи.
       
Знакомый голос машиниста сообщает, что на следующей остановке - условное "Софрино" - машина "скорой помощи" подъедет со стороны последнего вагона. Мы узнаём, что в соседних вагонах тоже есть жизнь, биологическая и разумная. Проезжая станцию, видим "скорую" –  приятно, что нас везёт человек ответственный, не пустослов.
       
Электричка идёт по расписанию. Вагон живет обычной жизнью. Люди встречаются, люди влюбляются, женятся. Кто-то слушает музыку. Я читаю. Мужик рядом со мной по телефону договаривается о поставке пропитанных шпал. Говорит приглушённо, и я его понимаю. Не очень хочется мужику демонстрировать свою причастность к смежному  бизнесу – железнодорожники в нашем вагоне сегодня уважением не пользуются.
       
Уже родной голос машиниста говорит, что на условной станции "Хотьково" машины "скорой помощи" нет, ждите до условного "Сергиева Посада".
       
Через пятнадцать минут поезд в этот условный "Сергиев Посад" приезжает. Здесь выходит большинство, и я в их числе. Машинист снова не обманул – у перрона стоят две машины "скорой помощи". Кто-то переходит на соседнюю платформу и ждёт поезда в обратном направлении, возвращаться в Мытищи – город победившей демократии, где волей большинства двери поезда не открылись. Выходные начинаются.
       
А я сегодня прочитал ещё сотню страниц из Оскара Уайльда. Стал духовно богаче.