Курсант Великанов для сдачи экзамена прибыл!

 - «Берите билет, курсант Великанов!»
Володя взял билет и громко зачитал первый вопрос.

Влад напрягся: этот вопрос он почему-то освоил плохо и каверзы в адрес курсанта все не рождались. И вдруг его осенило: надо спрашивать дополнительно не только и не столько конкретно по учебнику, а по жизни.
- «Итак, курсант Великанов вы утверждаете, что достаточным основанием для вскрытия брюшной полости является наличие пяти симптомов, которые указывают на гнойный аппендицит?»
- «Так точно, товарищ преподаватель!»
- «А если я обращу ваше внимание, что гипертермия может быть и симптомом просто желудочной инфекции, так называемого «желудочного гриппа»?
- «Да, тогда первоначальное назначение антибиотиков для купирования гнойного процесса является неверным!»
- «Абсолютно согласен, товарищ курсант. Кроме того, сумятицу вносит и неопределенная книжная симптоматика: «запор или диарея». Что-же делать? Также примите к сведению, что вы находитесь в полевых условиях, диагностической аппаратуры нет. А запор или диарея у солдата может проявиться из-за неправильного питания, просто плохой воды или юношеского разгильдяйства – зеленых ягод в лесу поел, например»
- «Есть вариант, товарищ преподаватель!»
- «Так, что же?»
- «Как это сказать более точно? Пальпация с резким отрыаом пальпирующей руки от брюшины. Это может вызвать резкую боль – весьма надежный признак аппендицита!»
- «Вполне резонно, одобряю! Товарищи курсанты, присоединяйтесь к обсуждению, прошу вас!»
- «Пальпировать можно только один раз, иначе можно вызвать перитонит!»
- «Ни в коем случае нельзя прикладывать тепло к животу – также можно спровоцировать разрыв аппендикса!»
Обсуждение важного вопроса могло продолжаться несколько часов. При этом курсанты друг-другу показывали страницы учебников, научных работ, криком доводили до сознания оппонентов мнения авторитетов и тут-же эти авторитеты ниспровергали.

Шла репетиция экзамена, но экзамена не столько академического, сколько практического, для жизни.
Влад в то время уже существовал «в медицинских кругах». Во первых, он крутился в Первом Меде, увиваясь вокруг знойной красавицы –студентки стоматологического факультета. Влад вначале несмело, а со временем вполне «законно» посещал занятия в институте. Благо отделение было вечерним и он вполне успевал после работы. Важное обстоятельство – униформа для студентов – белый халат не был проблемой, ибо в академическом КБ все должны были ходить в белых халатах. Постепенно некоторые преподаватели включили Влада в списки студентов, про зачетку говорил: «забыл, потерял…»

Так вот, эти курсанты Военно-медицинской Академии снимали несколько комнат в большой квартире, где одну комнату также снимал и приятель Влада, приехавший в Питер из Ульяновска за счастьем. Парни-одногодки быстро познакомились и сдружились и однажды в разговоре о предстоящем экзамене родилась идея «репетиции».
- «Давай, Влад, ты чего-то уже в медицине петришь. Будешь у нас «посаженным экзаменатором».
Влад воспринял это предложение с интересом, даже с энтузиазмом: внутренние колебания между физикой и медициной еще не вполне закрепились на одной стороне.

Так и пройдет вся Владова судьба: правда, эти колебания не будут антагонистическими, а вполне комфортно оба интереса будут дополнять и взаимообогащать друг-друга.
Еще в школьные времена Влад начитался модных в те шестидесятые годы книг о человеческой судьбе, о чести и справедливости. Юрий Герман был любимым автором, жизненным наставником для Влада и его товарищей-однокласников. «Врач должен умирать с каждым своим больным! Не навреди!» эти лозунги стали постулатами по жизни. Эти наивно, но вполне ответственно воспринятые правила отпугнули Влада от профессии врача – повернулся к физике-технике. Но, оказалось, ненадолго…
Так вот, эти медицинские экзерсисы продолжались более двух лет и поспособствовали не только усвоению врачебных «истин» но, самое главное, научили собирать информацию, анализировать ее и прогнозировать будущие события. Медицинский термин: «Прогноз неблагоприятный» вызывал у Влада чувство протеста и был неприемлем. В одном варианте он был безоговорочно и вынужденно согласен - в ответе на вопрос: «Что такое жизнь?»
- «Жизнь есть тяжелое хроническое заболевание. Прогноз неблагоприятный: летальный исход неизбежен. Передается половым путем!»

Бывшие курсанты первое время приезжали в Ленинград, рассказывали о службе: все они стали отменными врачами и быстро продвигались по службе. Постепенно связи ослабли. Офицеров служебная судьба раскидала по разным местам.
Бывший курсант Владимир, а теперь капитан-лейтенант медицинской службы, в какой-то свой приезд в Питер рассказал про свой первый служебный день, точнее, первую ночь, которая продлилась несколько суток.
- «Представляете, братцы, попал как кур в ощип! Пока добрался до базы на Тихоокеанском берегу: поезд, самолет, вертолет – уже дело к ночи – сил нету от многосуточной болтанки. Спрашиваю: «Где дежурный офицер?»
- «Дежурный офицер занят, но он приказал вам немедленно отправляться в госпиталь – там тяжелые случаи. И, действительно, случаи тяжелые. Жена этого дежурного офицера на сносях, предлежание поперчное – надо делать кесарево. В соседней палате орет матрос: тросом (концом швартовым, то есть) ногу перебило, а у самого дежурного боли внизу живота справа – аппендицит?. Главврач базы в командировке в море с инспекцией по кораблям, не дождался новичка, так-так прогнозировали штормовую погоду на неделю минимум – надо в море уходить. Иначе всем планам каюк.
Ну, что делать? Приказал (первый мой серьезный приказ был по жизни): готовить операционные. Их всего две было. Вспомнил наши занятия: если даже у офицера и аппендицит, то час-полтора можно потерпеть: температуры нет, а у него стандартная реакция по жизни на воспаления  - температура. Значит, матросу новокаиновую блокаду и орошение раны перекисью водорода и антибиотиками, внутривенно – антибиотик широкого спектра действия и физиологический раствор. Подготовить кровь для переливания роженице и матросу.
Первая – роженица. Инструмент медбрат приготовил загодя – все простерилизовано. Халаты операционные стерильные в жарочном шкафу. Попросил кофе покрепче и шоколадку. Умял за две секунды и – вперед! От страха неуверенность даже не возникла: Рассек брюшину женщине, лица не видел, проверил только маску. Женщина досчитала до пяти-десяти - не помню и заснула. Ровно задышала. Ребеночка извлекли быстро, кровопотери  большой не было: все сделали как на занятии. Недаром в учебной операционной резиновых кукол изрезали сотни. Да и в качестве ассистента был на многих операциях. Уф, справились! «Один – ноль!»
Следующий – матрос. Оказалось, что кости целы, ушиб, конечно, сильный, подвывих бедра и большой участок кожи содран. Одежда в рану попала, конечно. Потребовал лупу. Кусочки одежды из раны удалили, еще раз промыли. Вправление ноги оставил на завтра: надо было подумать за что ухватиться для манипуляции (кожа содрана), да и измучился парень в ожидании. Ну, заражение предотвратили, противостолбнячный укол еще до меня сделали – все будет в порядке. «Полундра» кричать рано. «Два – ноль!».

Теперь – капитан второго ранга – Мальцев. Потом будут шутить как Великан Малыша спасал. А малыш был дядька под два метра, списанный на берег из-за рецидивов морской болезни. Я его потом и от болезни этой вылечил, за что нелюбовь его жены заслужил. А капитан этот еще долго в радость себе в море ходил, службу справлял хорошо.
Так вот, никакого аппендицита, к счастью, у капитана не было, съел что-то не то впопыхах из домашнего холодильника. Жене уже не до хозяйства было. Да и нервничал он, естественно, за жену переживал. Роды первые были. Сделали промывание желудка (фельдшер-матрос парень умелый оказался), физиологический раствор с глюкозой и папаверином внутривенно. «Три – ноль!».
Володя обхватил граненый стакан желтыми тонкими пальцами с коричневыми ободками под ногтями: «Будем!».
Вот такая была медицинская история. Мы, конечно, этот рассказ обильно водочкой сопроводили, новые звездочки капитанские Володины обмыли и здравия всем друзьям и родным возжелали. Жалко, что больше не встретились.

Потом еще двоих эта пара Мальцевых родила. А капитан до адмирала дослужился и в столицу перевод получил. Вот тогда и жена его, адмиральша, Володю бы и отблагодарила за возвращение мужа к морским круизам. Но Володя уже этого не мог знать  - служба.