Беспощадно и просто

За тонкой фанерной дверью были отчётливо слышны звуки жизни обитателей этого дома. Звякали ложки, приглушенно велись бытовые разговоры.
На этом мирном фоне, стоять и пытаться сдержать бешеный стук сердца, было очень страшно. Хотелось пить. Вот он кран, два сантиметра от правой руки. Но если открыть воду то сюда кто то неминуемо зайдет. Представить последствия было еще страшнее.
Старая керамическая плитка на полу местами резала ее голые ступни многолетними выщербинами. Она переступила с ноги на ногу и одна и плиток, давно мечтающая оторваться от пола, прилипнув к влажности подошвы, звякнула, отделяясь от цементной стяжки. Громко звякнула. Вдруг прервав монотонность кухонных разговоров.
А потом она услышала шаги.  Его шаги.
Обмерла, от страха и ожидания облипнув  воздухом, как ватой, оглохла стуком сердца. И поэтому не услышала,а только увидела, как дверь открылась, как болью узнавания потемнел его взгляд, и как обреченно он вошел в узкую дверь комнаты с названием «ванна».
Или ей все это только показалось?!
Вот же он, живой, растерянно запустил в свои волосы пятерню и прикладывает палец к губам, призывая к молчанию. Вот осторожно берет ее за руку. И вдруг накрывает собой, всем собой всю её, закрывая руками ее спину от несуществующих мечей и копий.
Шероховатость кожи его пальцев гладит ее губы, он прижимает ее голову к своей груди, истово целует в макушку. Нет в его прикосновениях ни боли, ни страсти, только нежность и тепло льются в ее темя с его губ, и она позволяет себе заплакать, просто и легко, потому что все закончилось. Все закончилось и все хорошо. Он есть. И это главное. И плевать на то, что и кто живет там своей жизнью за крашеной фанерой,  и на их голоса, и на их  права и обязательства…
 
Пытаясь вжаться в него, она вдруг поняла, что слезы затекают ей в ухо, и не в его грудь она уткнулась мокрым и счастливым лицом, а в подушку, набрякшую ее несбывшимся сном.
Ткань наволочки намокла и теперь грубо касалась щек. Безфонарная ночь только начиналась.
И все осталось так, как и тысячу дней назад. Ее одиночество. И его вечный покой.

Беспощадно и просто.