Национальный вопрос в программных документах младо

Национальный вопрос в программных документах
младомусульманских организаций Туркестана
Равшан Назаров,
Кандидат философских наук,
Институт истории АН РУз

Период конца ХІХ - начала ХХ в. явился исторической эпохой в жизни народов Российской империи. Важную роль в социальной и политической сферах общества приобрел национальный вопрос. Это было связано с тем обстоятельством, что на общественную арену стали выходить новые социально-политические силы - национальная буржуазия и тесно связанная с ней национальная интеллигенция. Одним из наиболее ярких показателей этого явилось появление целого ряда «младонациональных» партий и движений в различных регионах империи как проявление роста социально-политической активности мусульманских этносов.

Среди причин данного роста можно назвать «начало капиталистической индустриализации и дальнейшее социальное расслоение общества; широкую демократизацию и вместе с тем наличие социально-экономических и политических пережитков, сдерживавших процесс модернизации общественно-политической жизни России; социально-политические движения нерусских народов... вызванные повышением их самосознания и нерешенностью национального вопроса в стране; и, наконец, наличие консервативных, либеральных и революционных тенденций в российском социуме в целом и тюрко-мусульманском общественно-политическом движении в частности» (Фархутдинов Р.Р. Татарское общественно-политическое движение в конце XIX – начале ХХ в. как фактор конструирования национальной идентичности: Автореф. дисс . д.и.н. СПб, 2007. С. 5).

Среди наиболее известных и активных следует назвать такие «младомусульманские» партии и движения, как:
— «Иттифак эль муслимин» (Всероссийский «Союз мусульман»);
— «Алаш» - казахская национальная партия;
— «Младобухарцы» - просветительское движение в Бухарском эмирате;
— «Младохивинцы» - просветительское движение в Хивинском ханстве;
— «Шуро-и-Ислам» («Совет ислама») - Туркестанская джадидская организация;
— «Мусават» («Равенство») - Мусульманская демократическая партия
в Азербайджане;
— «Милли Фирка» («Национальная партия») - крымско-татарская партия и т.д.

Как пишут современные российские исследователи: «Выразителями национальных интересов малых народов на рубеже ХІХ-ХХ вв. стали национальные партии. Их национальный «характер» проявлялся в том, что во главу угла в системе партийных приоритетов они ставили решение национального вопроса как первого и необходимого условия для будущего государственного переустройства империи. Идея национального возрождения играла важнейшую, если не определяющую, роль в становлении национальных политических партий России» (Политические партии России: история и современность. М.: РОССПЭН, 2000. С. 261).  Таким образом, суть «национальных» партий может быть раскрыта только через анализ роли и места национального вопроса в их программных документах.

Среди важных факторов, повлиявших на активизацию социально-политической деятельности российских мусульман следует назвать такие, как Российская революция 1905-1907 гг., Младотурецкая революция 1908-1909 гг., Иранская революция 1905-1911 гг., Китайская революция 1911-1913 гг., рост национально-освободительного движения в Британской Индии, наконец - Первая мировая война.

Как подчеркнул узбекский историк Р.М. Абдуллаев: «Вопросы, связанные с изучением идеологических основ национальной политической мысли Туркестана, еще ждут своего исследователя. Тем не менее мы уже сейчас, видимо, можем определить принципиальное различие политических целей между общероссийскими и национальными партиями Туркестана, которое следует искать в их позиции применительно к развитию национально-освободительного движения в стране» (Абдуллаев Р.М. Национальный вопрос в программных положениях политических партий и организаций Туркестана (февраль - октябрь 1917 г.) // Октябрьская революция в Средней Азии и Казахстане: теория, проблемы, перспективы изучения. Ташкент: Фан, 1991. С. 99).

Принципиальной особенностью «младомусульманских» партий, движений и организаций России был тот факт, что они представляли социально-политические интересы этносов, находившихся в зависимом положении, не обладавших всей полнотой власти на своих национальных территориях. Это не могло не отразиться на подходах к решению многих социальных, экономических, политических вопросов, и в особенности – национального вопроса. Главным для «младомусульман» России было завоевание национального суверенитета в различных формах (культурная автономия, национально-территориальная автономия, полная государственная независимость).

Как верно утверждал Г.Н. Потанин: «Киргизское (казахское. - Р. Н.) движение поглощено одним нерасчлененным вопросом, вопросом о национальном возрождении, об усвоении... благ европейской культуры, о свободном развитии народных сил во всех областях человеческого творчества. Словом, киргизская (казахская. - Р. Н.) программа исчерпывается вопросом о национальном самоопределении» (Потанин Г. Киргизы после переворота // Сибирская жизнь. 1917. 14 ноября).

Как писал еще в 1881 г. основоположник джадидского движения Исмаил-бей Гаспринский: «Мне кажется, что в будущем, быть может недалеком, России суждено будет сделаться одним из значительных мусульманских государств» (Гаспринский И. Россия и Восток. Русское мусульманство. Русско-восточное соглашение.Казань, 1993. С. 18). К началу ХХ в. во всех мусульманских регионах Российской империи создаются «младомусульманские» организации, близкие друг другу по своим идейным основам.

Как отмечал историк общественно-философской мысли народов Востока проф. Ш.Ф. Мамедов: «народы Средней Азии и Казахстана на протяжении многих столетий представляли собой относительно единую культурно-историческую общность, имели общие или сходные черты в своем экономическом, социальном и политическом развитии, находились в тесном, динамичном взаимодействии друг с другом» (Мамедов Ш.Ф. Некоторые методологические проблемы истории философии и общественной мысли народов Средней Азии и Казахстана // Вестник МГУ. Сер.: Философия. 1977. N° 6. С. 5).  И, естественно, приблизительно в одно время здесь возникают организации, имеющие сходную политико-идеологическую направленность.

8 апреля 1905 г. в Санкт-Петербурге на Всероссийском совещании мусульман было решено созвать 1-й Всероссийский мусульманский съезд летом 1905 г. в Нижнем Новгороде во время ярмарки. Однако ввиду запрета нижегородского губернатора съезд прошел 15 августа 1905 г. на пароходе «Густав Струве». На съезде присутствовали 160 человек из Поволжья, Крыма, Кавказа, Степного края, Туркестана. Съезд постановил создать «Иттифак-уль-муслимин» - Всероссийский мусульманский союз (Исхаков С.М. Первая русская революция и мусульмане Российской империи. М., 2007. С. 162-172).

Была принята резолюция съезда, отражавшая основные моменты политической программы Союза. В ней, в частности, говорилось: «1. Необходимо и своевременно сближение мусульман всех областей России на почве общественно-культурных, политических запросов и задач русской жизни… 4. Деятельность свою мусульмане направляют сообразно с действительными и могущими народиться потребностями общегосударственной жизни, они должны стараться открывать всякого рода школы, соответствующие потребностям мусульман, распространять и популяризовать идейные начала современной жизни при помощи книг, газет, журналов, народных курсов, библиотек-читален и подобного рода учреждений просветительного характера» (Цит. по: Аршаруни А., Габидуллин Х. Очерки панисламизма и пантюркизма в России. М., 1931. С. 25). Таким образом, видно, что основные требования делегатов достаточно скромны и не выходят за рамки требований культурной и просветительской работы среди мусульманского населения, хотя один из лидеров туркестанских джадидов, М. Бехбуди, весьма позитивно отозвался о создании Всероссийского мусульманского союза (Газ. «Хуршид». 1906. 11 октября).

На 2-м Всероссийском мусульманском съезде (СПб., январь 1906 г.) были обсуждены проекты Устава и программы «Иттифак-уль-муслимин», а также вопросы тактики на выборах в 1-ю Государственную думу. Съезд утвердил устав Всероссийского мусульманского союза, а программу Союза принял
в качестве временной (Исхаков С.М. Указ. соч. С. 208). По поводу тактики на выборах в Думу было принято решение поддержать партию кадетов. Следует подчеркнуть, что политические ориентации многих национальных «младомусульманских» партий, движений и организаций Российской империи были в целом близки взглядам и программным требованиям кадетской партии (Усманова Д.М. Мусульманские представители в российском парламенте. 1906-1916. Казань, 2005).

Согласно Уставу «Иттифак-уль-муслимин» было выделено 16 регионов России, населенных мусульманами, и определены региональные центры работы отделений Союза:
• Кавказ (центр - Баку),
• Крым (Симферополь),
• Москва - Петербург (Санкт-Петербург),
• Западный район (Минск),
• Нижнее Поволжье (Астрахань),
• Верхнее Поволжье (Казань),
• Уфимский край (Уфа),
• Оренбургский край (Оренбург),
• Туркестанский край (Ташкент),
• Сибирь (Омск),
• Степной край (Уральск),
• Омский район (Омск),
• Семипалатинский район (Семипалатинск),
• Семиречье (Верный),
• Акмолинский край (Петропавловск),
• Закаспий (Асхабад).
16 августа 1906 г. в Нижнем Новгороде состоялся 3-й Всероссийский мусульманский съезд, в котором приняли участие более 100 делегатов. Съезд избрал ЦК Мусульманского союза в числе 15 человек. Важным итогом данного съезда стало принятие политической программы «Иттифак-уль-муслимин».

В данной программе, в частности, есть такие положения как: равноправие мусульман с русским населением, введение в России конституционной монархии с соответствующим пропорциональным представительством от всех национальностей, проведение реформ в различных социальных сферах, в т.ч. - национальной и религиозной, свобода религии, печати, союзов и т.д. (Программные документы национальных политических партий и организаций России (конец XIX в. - 1917 г.). М., 1996. С. 73).

В целом можно констатировать, что произошло оформление Союза в партию «мусульманских кадетов», поскольку многие программные установки «младомусульман» были близки взглядам умеренного крыла кадетов, и только по национальному и религиозному вопросам деятели «Иттифака» были чуть более радикальными.

Спад общественно-политической активности в России после 1907 г. привел к тому, что политическая деятельность мусульман была сведена к спонтанной активности региональных групп и отдельных личностей, что видно по динамике репрессий. Так, в 1909 г. был арестован А. Байтурсынов за то, что «вел среди киргиз (казахов. - Р. Н.) Каркаралинского уезда пропаганду в противоправном сепаратистском духе... Сущность пропаганды... сводится к проведению среди киргизского (казахского. - Р. Н.) населения идей об автономном управлении» (ЦГА РК. Ф. И-64. Оп. 1. Д. 5882. Л. 55, 55 об.). В 1911 г. был за распространение брошюры «Пробуждайся, киргиз!» был арестован М. Дулатов. Даже царские жандармы почувствовали силу воздействия данного произведения: «Написанная стихами, хорошим языком, брошюра “Пробуждайся, киргиз!” даже в переводе производит известное впечатление и по содержанию своему направлена к возбуждающему недовольство современной в отношении киргиз политикой русского правительства» (ЦГА РК. Ф. И-15. Оп. 2. Д. 408. Л. 2-3).

В период между 1907-м и 1917 г. единственной возможностью деятельности «младомусульман» оставалась национальная пресса. Большую роль в пропаганде идей «Алаша» играла национальная казахская печать – газеты «Казах» (Оренбург), «Жас азамат» (Петропавловск), «Сары-Арка» (Семипалатинск), «Уран» (Букеевская Орда), «Алаш» (Ташкент). Также значительное место в пропаганде джадидских идей принадлежало туркестанским изданиям «Тараккий» («Прогресс»), «Хуршид» («Солнце»), «Туджор» («Купец»), «Садои Туркистон» («Эхо Туркестана»), «Ойна» («Зеркало»), «Улуг Туркистон» («Великий Туркестан») и т.д.  (Эрназаров Т.Э., Акбаров А.И. История печати Туркестана. Ташкент, 1976). Роль национальной печати охарактеризовал известный востоковед Г.Н. Потанин: «Киргизская (казахская. - Р. Н.) пресса одной из задач своих ставила пробуждение в киргизском (казахском. - Р. Н.) народе национального самосознания» (Потанин Г. Киргизы после переворота // Сибирская жизнь. 1917. 14 ноября).

Важным фактором, способствовавшим росту этнического самосознания мусульманских народов, была политика властей, которые в секретных циркулярах не особо стеснялись в выражениях. Так в резолюции Семиреченского военного губернатора на циркуляр Туркестанского генерал-губернатора (от 31 октября 1911 г.) говорится: «...быть всегда особо твердыми в сношениях с туземцами, помня, что всегда и во всем русское имя и русские интересы должны главенствовать. Туземцы нас должны интересовать только как материал, из коего в близком будущем должны выработаться обычные русские крестьяне, хотя и мусульманского вероисповедания» (Рабочее и аграрное движение Казахстана в 1907-1917 гг.: сб. док. и мат. Алма-Ата, 1957. С. 361).

Туркестанское восстание 1916 г. как будто дало повод «младомусульманам» проявить себя в качестве «защитников интересов народа», однако большинство из них никак себя особо не проявило во время этих событий. Есть две крайности о роли младомусульман (джадидов) в их отношении к восстанию. В советский период джадиды поголовно объявлялись «врагами народа», «приспешниками колониальной власти» и т.п. (См.: Восстание 1916 года в Средней Азии. Ташкент, 1932). В постсоветский период, напротив, проявилась тенденция приписывать им чуть ли не руководство восставшими, хотя известные лидеры восстания (Амангельды Иманов, Алибий Джангилддин, Касым Ходжаев и др.) были очень далеки от идей просвещенного джадидизма.

Исключение составляют несколько человек, каким-то образом себя проявивших. Это М. Чокаев (Чокаев М. Национальное движение в Средней Азии // Октябрьская революция: от новых источников к новому осмыслению. М., 1998) и Ш. Мухамедьяров, встречавшие и сопровождавшие депутатскую комиссию Керенского - Тевкелева, направленную в Туркестан в августе 1916 г. (Мусульманские депутаты Государственной думы России, 1906-1917 годы: сборник документов и материалов. Уфа, 1998. С. 304-305).

Это адвокат Убайдулла Ходжаев (Асадулла-Ходжаев) – представитель андижанской организации «Тараккий парвар» (по ориентации близкой к эсерам), депутат Ташкентской городской думы, редактор газеты «Садои Туркистон», пытавшийся быть «ходатаем» по делам осужденных участников восстания, а впоследствии ставший одним из министров Кокандской (Туркестанской) автономии (Хасанов М.К. Кокандская автономия и некоторые ее уроки // Общественные науки в Узбекистане. Ташкент, 1990. № 2).

Мнение о том, что все «младомусульмане» Туркестана были вовлечены в восстание, следует считать слишком большим преувеличением. Кстати, многие из них были уязвимы еще и в том отношении, что получили образование в Германии или Турции, т.е. в государствах, которые находились в этот период в состоянии войны с Россией.

Новая попытка возобновить деятельность Всероссийского союза мусульман была сделана в мае 1917 г., когда по инициативе Временного центрального бюро российских мусульман был созван очередной Всероссийский мусульманский съезд, на котором был избран Всероссийский исполнительный комитет. Однако социально-политическая ситуация в различных регионах складывалась так, что большинство партий, движений и групп «младомусульманского» толка оказалось вовлечено в политическую борьбу на местном, локальном уровне. Практически после падения империи, а тем более после Октября 1917 г. существование всероссийского мусульманского центра потеряло политический смысл. Зато самостоятельные младомусульманские организации широко развернули свою деятельность (Вахабов М.Г. О социальной природе среднеазиатского джадидизма и его эволюции в период Великой Октябрьской революции // История СССР. 1963. № 2).

Следует заметить, что именно к периоду 1917-1918 гг. относится взлет многих «младомусульманских» партий. Например, активные деятели казахской национальной партии «Алаш» А. Букейханов и М. Тынышпаев были областными комиссарами Временного правительства (фактически - губернаторами) соответственно Тургайской и Семиреченской областей. Уже в марте 1917 г. группой казахских активистов было принято обращение к казахскому народу, в котором говорилось: «Нужно работать в контакте со всеми национальностями, поддерживающими новый строй» (К киргизам, свободным гражданам обновляемой России // Бюллетень Семипалатинского областного исполнительного комитета. 1917. № 11).

А. Букейханов, А. Байтурсунов, М. Дулатов, Е. Гумаров, М. Тынышпаев, Е. Турмухамбетов, Г. Жундибаев, Г. Биримжанов и т.д. явились авторами Программы партии «Алаш», принятой в декабре 1917 г. в Оренбурге. Одним из главных пунктов Программы было положение о том, что «Россия должна стать демократической федеративной республикой... Каждое отдельное государство в федеративной республике автономно и управляется само собой на одинаковых правах» (Программные документы мусульманских политических партий (1917-1920 гг.). Оксфорд, 1985.С. 49).

Как верно отметил академик М.К. Козыбаев, при исследовании данной проблемы следует учитывать следующие факторы: во-первых, партия «Алаш» - партия либеральной национальной интеллигенции; во-вторых, основа ее идеологии, сформированная под воздействием просветительских идей, базировалась на антиколониальном национализме; в-третьих, «Основатели партии “Алаш” являлись носителями двух культур, маргинальными личностями, которые усвоили мораль и мировоззрение оппозиционной либеральной русской интеллигенции, доктрины ее партии кадетов» (Казахстанская правда. 1988. 8 июня).

В отношении национального (и тесно связанного с ним конфессионального) вопроса в ней выделено следующее: Россия должна стать федеративной республикой, каждый член федерации - это самостоятельное национальное государство, автономия казахов состоит из областей, населенных ими и составляет часть Российской федерации, все граждане равны вне от зависимости от этнического происхождения и вероисповедания, все религии равноправны, религия отделяется от государства, казахи должны иметь национальный муфтият, до обеспечения казахского населения землею должно быть прекращено переселение некоренного населения на казахские земли, власть и суд должны строиться на основе национальных особенностей каждого народа, чиновники и судьи должны владеть языком местного населения и т.д. (Газета «Казах». 1917. 21 ноября).

В Протоколе заседания Общеказахского съезда (Оренбург, декабрь 1917 г.) особо подчеркнуто: «Всем, кто живет среди казак-киргиз, гарантируются права меньшинства. Во всех учреждениях представители всех наций должны быть представлены пропорционально. Предоставляется также экстерриториальная и культурная автономия тем, кто без территории окажется в пределах автономии Алаш» (Движение «Алаш»: сборник документов и материалов. Алматы, 2004. С. 477).

Как видим, политическая программа партии «Алаш» в области национального и конфессионального вопросов была достаточно разработанной, радикальной и прогрессивной, отвечавшей национальным чаяниям казахского народа. В острый период гражданской войны в 1918-1920 гг. партия «Алаш» несколько раз меняла свои ориентиры по отношению к белым и красным: компромисс с советской властью, нейтралитет, союз с белыми лидерами (Колчаком, Дутовым, Анненковым и т.д.), снова нейтралитет, опять компромисс с советской властью, наконец, практически уход с политической арены в 1920 г. Основной причиной, которая не позволила партии «Алаш» полностью поддержать белогвардейцев была откровенно шовинистическая линия белых, направленная на восстановление «единой и неделимой России», без всяких перспектив для любой национальной автономии (Гражданская война и военная интервенция в СССР // Энциклопедия. М., 1987. С. 30-31).

С другой стороны, интернационалистская риторика большевиков также не прельщала представителей казахского национального движения. Именно этим во многом объясняется тот факт, что «Алаш» как выразитель национальных интересов не нашел места для себя в социально-политической жизни «красной» России (Григорьев В.К. Противостояние (Большевики и непролетарские партии в Казахстане. 1917­1920 гг.). Алма-Ата, 1989).

Большинство «младомусульманских» партий, движений и организаций выражало интересы конкретного этноса: «Алаш» - казахов, «Мусават» - азербайджанцев и т.д., но это не фиксировалось документально. В принципе членом этих партий и организаций мог быть любой человек, разделявший их программные требования и устав. В частности, среди членов «Мусавата» встречались иранцы и представители народов Северного Кавказа (лезгины, таты-мусульмане и т.д.) (Балаев А. Азербайджанское национально-демократическое движение 1917-1920 гг. Баку, 1990), среди членов «Алаш» - киргизы, татары, башкиры и т.д. И только в партийной инструкции крымско-татарской партии «Милли Фирка» прямо говорилось следующее: «партия состоит из крымских татар (выделено нами. - Р. Н.), согласившихся с программой и принявших инструкцию партии» (Цит. по: Программные документы национальных политических партий и организаций России (конец XIX в. - 1917 г.). С. 96), т.е. официально фиксировался этнический принцип построения партии. Главной задачей партии являлась национально-территориальная автономия Крыма.

Не придерживались строго этнического принципа формирования среднеазиатские организации - «младобухарцев», «младохивинцев», туркестанских джадидов. В составе этих организаций были представители всех основных этносов региона - узбеки, таджики, казахи, киргизы, туркмены, а также татары, уйгуры и т.д. Так, в составе Временного народного совета «Туркестанской автономии» были казахи М. Чокаев, М. Тынышпаев, А. Дербисалин, С. Лапин и др., узбеки О. Махмудов, У. Ходжаев, С. Мирджалилов, Т. Ашурходжаев и др., татары М. Акчурин, И. Губайдуллин, Ш. Шагиахметов, И. Давлетшин
и др., и даже еврей-ашкеназ С. Герцфельд (Агзамходжаев С.С. Туркистон Мухторияти: опыт строительства национально-демократической государственности // Очерки по истории государственности Узбекистана. Ташкент, 2001. С. 172). Было провозглашено: «Объявление автономии мусульманами не ущемляет чьи-то права. Проживающим в Туркестане русским, евреям, армянам и другим нациям будут предоставлены их права. Они также будут полноправными членами Туркестанской автономии» (Улуг Туркистон. 1917. 8 декабря).

Среднеазиатский джадидизм (туркестанские джадиды, младобухарцы, младохивинцы) первоначально представлял собой просветительское движение за реформу системы мусульманского образования, за необходимость «новометодных» школ для мусульман (отсюда название движения: от арабского «усул-и-джадид» - новый метод). Затем постепенно он вышел за рамки сугубо просветительских задач, став центром притяжения всей передовой национальной интеллигенции региона. Характерным признаком джадидизма было тесное увязывание между собой вопросов этнического и конфессионального характера. Как выразился джадид А. Музаффар: «...религия существует лишь на основе национального и национальной жизни . Без нации религия уничтожается» (Садои Туркистон. 1014. 26 ноября).

Сначала джадидизм представлял собой «узкое, культурническое движение за реформу старой системы мусульманского образования. за необходимость европейского образования для мусульман» (Пясковский А.В. Джадидизм // БСЭ. 3-е изд. Т. 8. М.: СЭ, 1972. С. 184). Однако достаточно быстро оно приобрело вполне четкий политический характер. «Джадидизм прошел в своей истории два этапа: первый - это этап просветительства и второй - политический этап» (Очерки по истории государственности Узбекистана. С. 141).

Большое влияние на формирование идейной основы среднеазиатского джадидизма оказали деятели «младомусульманского» движения Крыма, Кавказа, Поволжья, Казахстана. Так, туркестанская джадидская партия «Тюрк адами марказият» основывала свою деятельность на политической программе азербайджанской партии «Мусават» (Газета «Туран». 1917. № 11. 10 августа). В программе партии «Мусават» значительное место было уделено национальному и конфессиональному вопросу. В частности, были приняты следующие положения:
— создание демократической республики на национально-территориально-федеративных началах;
— территориальная автономия мусульманских районов - Азербайджана, Туркестана, Башкирии, Киргизии (имеется в виду Казахстан. - Р. Н.);
— национальная автономия поволжских и крымских татар и всех тюркских и мусульманских (курды, горцы, аджарцы и т.д.) народов России;
— создание культурно-национального союза тюрков России;
— создание единого муфтията мусульман России с представительством
в нем всех мусульманских народов без различия толков;
— равенство всех граждан перед законом без различия национальности
и религии, свобода совести и вероисповедания, развитие просвещения на национальных языках и т.д. (Революция и национальный вопрос / под ред. С.М. Диманштейна. М., 1930. Т. 3. С. 341-345).

Стремления джадидов в области национального вопроса сводились к следующему: доступность современного светского образования для мусульманских народов, всестороннее развитие национальной культуры, распространение достижений передовой мировой культуры, политическое равноправие граждан вне зависимости от национальной и конфессиональной принадлежности, социальный мир внутри мусульманской общины, культурная автономия мусульманских народов, тесные контакты с другими тюркскими и мусульманскими этносами и т.д. (Тоган Заки Валиди. Воспоминания. Борьба мусульман Туркестана и других восточных турок за национальное существование и культуру. М., 1997).

Туркестанские джадиды первоначально видели будущее своего края в составе федерации, затем - в качестве независимого демократического государства (Программные документы мусульманских политических партий (1917-1920 гг.). С. 353-360).

Одним из лозунгов джадидов было создание единой тюркской нации. Так, в программной статье в газете «Улуг Туркистон» были выдвинуты лозунги: «Долой разделение на татар, сартов, казахов! Да здравствует мусульманство и тюркизм!» (Улуг Туркистон. 1917. 30 апреля). С этой целью предлагалось даже «создать единый чистый тюркский язык» (Улуг Туркистон. 1917. 30 апреля). При этом джадиды выступали за равноправие этнических и конфессиональных групп. Так, М. Бехбуди писал: «Принимаемые нами законы должны защищать интересы и евреев, и христиан, и мусульман, и в целом всех» (Улуг Туркистон. 1917. 12 июня).

Следует иметь в виду, что представлять «младомусульманское» движение в Российской империи как нечто единое было бы не вполне верным, поскольку в него входили партии, организации, группы различной политической ориентации - от монархической и кадетской до эсеровской и меньшевистской.

Даже внутри одной организации могли быть серьезные расхождения по тому или иному вопросу, в т.ч. - и по национальному. Однако «несмотря на значительные расхождения в стратегии и тактике, реально существовали и общие моменты, которые объективно служили консолидирующим фактором: осознание несправедливости старого царского порядка; стремление к свободе и национальному самоопределению; борьба за прекращение колонизации и желание создания собственного национального правительства, армии, суда, школы и т.д.» (Абдуллаев Р.М. Национальный вопрос в программных положениях политических партий и организаций Туркестана. С. 98).

Политическим итогом деятельности «младомусульман» можно считать определенный рост национального самосознания у мусульманских народов бывшей Российской империи. Однако судьбы собственно руководителей и активистов партий и движений были незавидны: либо эмиграция и смерть на чужбине (М. Чокаев, А.-Заки Валиди и др.), либо гибель в период гражданской войны (М. Бехбуди и др.), либо сталинские репрессии, которых удалось избежать буквально единицам (например, С. Айни). Даже те деятели, которые оказались в силу ряда причин в рядах компартии, не избежали в дальнейшем репрессий (Ф. Ходжаев, Т. Рыскулов и др.).