Картина 25, зелёная. На новое место. Моя Россия

Почувствовав прилив сил и бодрости, Михаил решился – они с Елизаветой быстро собрались и без лишних промедлений поехали пароходом к дяде Филиппу в Кострому. Там они получили самый радушный приём. Все желали видеть новую родственницу-свойственницу. Мнение было единодушным: красива, мила, умна. Через несколько дней местная шумиха поутихла, новость поблекла – но тревога осталась.

Во время обычного вечернего чая Михаил был неразговорчив, будучи полностью поглощённым решением первой реальной задачи в своей жизни. Дядя Филипп попытался вовлечь его в разговор:
– Известно ли тебе, племянник, что я рукоположен в архиереи?
– Нет, я не знал. Поздравляю.
– Одно преимущество этого состоит в том, что я узнаю много новых, интересных вещей в епархиальном совете. Например, о Ново-Афонском монастыре.
– А-a, я слышал о святых отшельниках. Это на горе Афон в Греции, правильно?
– Да. Так вот русские монахи с Афона, движимые святыми чувствами, совсем недавно основали новый монастырь на Кавказе, на побережье Чёрного моря.
– Хм-м, почему там?
– Это святая гора, где сохранился древний храм апостола Симона Кананита и где находится пещера, в которой, по преданию, уединялся и молился апостол. Это место близко к Сухуму, и там проходит дорога, соединяющая наши грузинские и армянские провинции с остальной частью Российской империи.
– Но там же должно быть постоянная угроза черкесов…
– О да, нападают часто. Они живут на горах, нависающих над дорогой. Но зато Сухумская область населена абхазами, они тоже мусульмане, но очень приятный, мирный народ. Русское присутствие там недостаточно, поэтому Император хочет склонить абхазов на свою сторону и в этом деле очень рассчитывает на монашество.
– Это напоминает мне испанские миссии в Калифорнии, – проявил свою осведомлённость Михаил. – Когда испанцы, двигаясь из Мексики на север, встретились с Русской Америкой, они обеспокоились, что русские сами захватят всю Калифорнию, и немедленно снарядили монахов строить миссии по всему тихоокеанскому побережью.
– Точно, – подтвердил дядя Филипп. – Но только мы не убиваем и не порабощаем коренных жителей, как испанцы – индейцев. Это факт, что за всю нашу историю не исчез ни один из малочисленных народов Российской империи.
– Да-а, хотелось бы посмотреть хоть десятую часть земель нашей великой страны…
– А вот тебе и шанс. Мы можем выправить все нужные бумаги и пошлём тебя в Новый Афон. Уверен, тебя там смогут взять иконописцем.
– Меня? Иконописцем? – Михаил недоверчиво улыбнулся и покачал головой.
– Что, ты слишком хорош для икон?
– Нет, не так. Напротив. Уж очень мои взгляды либеральные, что ли. Не скрою, я не так твёрд в вере. Мне отвратительно всякое лицемерие, ханжество в церкви. Я, конечно, не имею в виду Вас, дядя. Вы совершенно отличаетесь от них.
– А что если я скажу, что Иисус здесь согласился бы с тобой?
– Иисус? Не представляю, что Вы имеете в виду?
– Только то, что наш Господь не был фарисеем. Более того, в сущности, он бунтовщик. Помнишь, что он изгнал торговцев из храма? И он же – повёл народ от старой, затхлой религии к новой, живой Вере. Если бы он пришёл сейчас, он бы сказал: «Нам нужно начать всё заново».
– Так Вы хотите, чтобы я примкнул к реформации Церкви?
– Экая гордыня! Оставь в покое ханжей и лицемеров. Помни, что есть и другая сторона христианства. Христианство несёт свет, мир, милосердие иному, противоположному, враждебному и хаотичному миру. Если ты сможешь показать это абхазам через свои иконы, твой долг исполнен.
 ***
Хотя на первый взгляд подобное предложение о новом месте звучало странно, и даже крайне неожиданно, но после дня обсуждений с Елизаветой, тётей и дядей – Михаил пришёл к убеждению, что оно было единственно приемлемым выходом из сложившейся обстановки полной безысходности. Во-первых, появилась оплачиваемая работа. Но главное – переполняли душу радость и восторг от того, что представилась возможность начать новую жизнь в новой стране.

Решение было принято – и новобрачные без промедления отправились сквозь стену холодного осеннего дождя месить грязь бездорожья. Железной дороги в южном направлении ещё не было, можно было ехать только, как говорили, на ямских лошадях, от станции до станции, от города до города, и иногда – пешком. Так что путешествие предстояло долгим.
 ***
И вот уже Михаил и Елизавета тряслись в повозке по землям Юга России. Но всю дорогу мысли в голове Михаила были только о любви к Елизавете. Из массы прочитанных книг и просмотренных итальянских опер он воображал себе любовь как всепоглощающую страсть близкую к безумству: влюблённый человек должен совершать всякие глупости, ломать вещи, отказываться есть и влезать по верёвочной лестнице через окно в комнату возлюбленной. Но ничего из этих симптомов он не испытывал. Всё, что он чувствовал, это был постоянно горящий внутренний огонь, который не наносил вреда, а постоянно грел и тело, и душу. Совершая каждое действие, каждый поступок, он всегда думал об Елизавете. Михаил уже не мог представить, как он жил бы без Елизаветы, и даже более того, он не был уверен, хотел ли бы он жить без неё. Тогда как с ней – он ощущал покой и умиротворение. Была ли это романтическая любовь? Возможно. Но он решил, что в данном случае ему не важны строгие философские определения.
 ***
Михаил и Елизавета проезжали по Кубанской области, населённой казаками. Предки этих людей бежали от помещиков-крепостников сюда, на свободные окраинные земли, подверженные частым набегам то соседних кочевых племён, то татар, подвластных Османскому султану. Но бесстрашным и сильным духом беглецам свобода была дороже жизни. После нескольких столетий жестокой борьбы с ними царские власти признали их самостоятельным казачьим сословием, лояльным царю и Отечеству и обязанным нести пограничную и военную службу. Из них были созданы многочисленные казачьи войска в составе Российской армии. Взамен они получили значительную социальную автономию, широкие плодородные земли, освобождение от налогов и многое другое. Такова была, например, Кубанская область – территория Кубанского казачьего войска.
 ***
Во время своего путешествия Михаил и Елизавета на ночь часто останавливались в деревнях и просились на ночлег. Так они сделали и в тот вечер, южный, по-осеннему тихий и тёплый. Люди – и мужчины, и большинство женщин – были заняты в поле на уборке пшеницы, и на стук в дверь откликнулся старушечий голос:
– Кто вы? Только бы не разбойники!
– Нет, матушка, мы честные православные люди. Пустите нас переночевать.

Путников приютили, накормили. Куча ребятни, возможно, и от соседей, собралась, чтобы подивиться на такое чудо, как странники. Хозяева, дед и бабка, расспрашивали гостей, куда те путь держат. Услышав, что в Абхазию, они выразили неподдельное беспокойство. Михаил удивился и спросил:
– А что, черкесы на дорогах не балуют?
– Нет, нет! По крайности, не так, как раньше. Могут, иной раз, встретиться одинокие разбойнички… И всё.

На утро мать-казачка дала нашим путешественникам по большому ломтю хлеба, тёмному и тяжёлому, как сама земля. На прощанье она перекрестила их и прошептала:
– Матерь Божия Избавительница, спаси и сохрани их в пути…

И они двинулись дальше.

На иллюстрации:
Монастырь в Новом Афоне
(современный вид)

Оглавление        http://www.proza.ru/2019/06/12/820
Картина 24, тёмно-серая. Безысходность.   http://www.proza.ru/2019/06/13/787
Картина 26, духовная. Архитектор.              http://www.proza.ru/2019/06/14/50