Тяжёлое и такое нужное чтиво о войне!..

    (...перечитывая роман Григория Бакланова "Июль 1941 года"...)
***
   Когда роман Григория Бакланова "Июль 1941 года" был впервые издан (1964 г.), я была ещё маленькой советской школьницей - "октябрёнком". Впервые я прочла это произведение будучи студенткой...В канун 78-ой годовщины начала Великой Отечественной войны, уже на склоне лет, я перечитываю его вновь- в который раз: со слезами на глазах, но более глубоко и осмысленно.
   Чего греха таить - меньше стали читать люди подобных откровений: бережнее стали относиться к своему сердечку, зачастую и так пошаливающему; да и бессонница после такого чтива, как правило, обеспечена!..
   Однако, у большинства из нас - взрослые дети да молодые и юные внуки. Кто, как не мы, бабушки и дедушки, выросшие в советское время и приученные к чтению "самой читающей в мире страной - СССР", вовремя подскажет им, какую книгу - интересную и правдивую - о войне, прочесть - взрослому сыну, способному вдуматься и оценить выбор, или внуку, чтобы достойно подготовить себя к аттестату зрелости!..
   А роман Бакланова "Июль 1941 года" - чтиво вовсе не лёгкое, а эмоционально напряжённое; очень нужное для того, чтобы понимать и разбираться в зачастую жестоком мире, в котором мы живём; необходимое для того, чтобы вырастить в себе человека среди бесчеловечности, окружающей так часто нас и сейчас и показывающей нам порой свой звериный  оскал.
   Роман Бакланова "Июль 1941 года" - не только о войне: это антифашистский роман о быстром и неуклонном процессе метаморфозы общества и государства в фашистское!..
   Автор честно показал читателю военную катастрофу лета 1941 года, а говорить об этом при существующей идеологии и на парадно-победном фоне не очень-то приветствовалось. И это - первая причина, по которой роман не переиздавался со времени первого своего выхода в свет ("хрущёвская оттепель") до конца семидесятых!..
   Пограничный город в первый день войны был разбомблен нацистской авиацией,  а зачехлённая военная техника наша молчала: получен приказ не стрелять - "не отвечать на провокацию".
   Один из захваченных в плен немецкий лётчик открыто усмехался - "мы знали, что им дан приказ не стрелять".
   Писатель включил в свой роман два эпизода нацистского антисемитизма. И это явилось второй причиной, по которой роман так долго не переиздавался!..
   В первом эпизоде - через воспоминание пленного комиссара Бровальского - весной сорок первого в московском ресторане, когда скованный партийной, государственной дисциплиной советский гражданин не мог ответить на оскорбление немецкого гостя своей страны и молча, что называется "жуя соплю", проглатывает его.
   Во втором эпизоде, когда немцы отбирали в первую очередь из пленных для расстрела вместе с коммунистами и комиссарами и красноармейцев еврейской национальности, Гончаров ничего не мог сделать для своего одноклассника Борьки Литвака. Он чувствовал себя виноватым за то, что сам не еврей:"...Гончаров видел, какими глазами посмотрел ему вслед Борька Литвак".
   По мнению одного рецензента - Никиты Елисеева, "...такие сцены были ещё более неприемлемы, чем честное описание катастрофы лета 1941 года.
   Григорий Бакланов описывал в своём романе события государственного террора - репрессии 1937-38 годов (в народе - "ежовщину"). "В пору ползучей и... лицемерной ресталинизации писать об этом не полагалось,"- писал Никита Елисеев. И это явилось третьей причиной длительного периода заморозки переиздания романа "Июль 1941 года".
   Тема эта раскрывается через восприятие честного, знающего своё дело генерала Щербатова, которого "ежовщина" волнует напрямую - по профессиональной линии. Появление таких бездарных и честолюбивых командармов, как генерал Лапшин, по вине которого гибли сотни тысяч солдат летом сорок первого, напрямую связано с событиями 1937-38 годов.
   "Слепому иной раз легче, чем зрячему. Он не видит, он может не знать..."- пишет автор романа "Июль 1941 года". Но генерал Иван Васильевич Щербатов, умный и думающий, видел и понимал,  что армия в короткий срок "ежовщины" была "обезглавлена", что привело к стремительному росту командного состава "снизу": комбаты выросли в командармов. Выросли!..А о пригодности их могла сказать только война. "Людей мирных профессий проверяет мирное время, военных проверяет война,"- писал Григорий Бакланов.
   И если некогда славные и репрессированные росли в бою, а не в штабе за столом, то генерал Лапшин был назначен командармом недавно: ни опыта, ни дара! Ради спасения своей карьеры он легко бросал на заведомо верную гибель сотни тысяч простых солдат-пехотинцев...
   Генерал Щербатов вспоминает, как этот террор в виде огромной государственной  костоломной машины обрушился на один из домов советской элиты, вероломно и беспощадно ломая семьи и человеческие судьбы.
   Иван Васильевич Щербатов был умён и честен, но совершенно беззащитен и беспомощен как перед карьеристом и бездарем командармом Лапшиным, так и перед своей совестью - в эпизоде, когда люди в арестантской одежде, стоя на коленях на платформе железнодорожного вокзала, слушали со слезами на глазах вальс Штрауса из репродуктора...
   Щербатов чувствовал себя виноватым перед этими людьми (хотя таковым и не был) за то, что выбор "ежовщины" пал на этих людей, а не на него. Чувствовал, как и Гончаров, который не виноват в том, что русский, а не еврей; чувствовал и сам Григорий Бакланов.  И не могли они не чувствовать, так как это их нормальная человеческая позиция!..
   И ещё одна тема этого романа - очень важная, потому что - вечная!..Тема отцов и детей.
   Фашизм в конце-концов будет разгромлен и война закончится победой; советская армия защитит ценою миллионов жизней советских воинов наше Отечество.  А вот вина отца перед сыном - тема книги Бакланова "Июль 1941 года" проходит красной нитью через всю сюжетно-смысловую линию романа. И если сын за отца может не отвечать или не может не отвечать, то отец всегда целиком и полностью отвечает за своего сына - так было веками; в романе негромко звучат библейские мотивы.
   Иисус, сын Бога Всевышнего, родился в овечьем хлеву; лейтенант Андрей Щербатов, сын генерала Щербатова, гибнет в коровнике... Знающий о неминуемой гибели бойцов,  обречённых приказом командарма Лапшина, отец приносит в жертву своего сына. Неслучайно генерал Щербатов вспоминает библейские слова "И кровь его впитала земля", когда узнаёт о гибели Андрея. Не мог отец взять своего сына к себе адъютантом, как просила ег об этом жена: совесть не позволяла уберечь своё, тогда как тысячи чужих посылались на гибель!..
   А я...- всего лишь женщина!.. Перечитывала, кусая губы, и оплакивала погибших...
   Почитайте и вы! И поплачьте... в память о тех, кто сражался за нас в первые дни войны  - роман Григория Бакланова "Июль 1941 года"...
***