Темные ночи в Алуште

      Наконец-то Оля с сыном добрались до Алушты и отдыхают в своей южной, однокомнатной квартирке. Квартира досталась Оле в наследство после смерти матери. Последние годы она жила с Олей.
     Летом они выезжали всей семьей в Алушту и отдыхали на море. После смерти матери она приехала одна с младшим сыном на отдых. У него аллергия и врачи посоветовали отдых в Крыму.
     Старшие сыновья подросли. У них свои интересы. Супруга не отпускают в отпуск летом, а ей хотя и грустно одной, но надо подлечить сына.
      Она любит этот уютный, утопающий в зелени крымский городок. Да и квартира очень удобная. В центре, близко от моря, на тихой спокойной улице в тени высоченных кипарисов, между которыми густо переплетается колючая посадка живой изгороди.
      Перед окнами ее квартиры растет нежная мимоза. Она уже расцвела и ее розовые кисточки-цветочки источают божественный аромат.  Оле нравится подходить к ней, разговаривать. Она всерьез обижается, когда от ее прикосновения  веточки  мимозы трепещут, а цветки закрываются. Рядом с мимозой растет крепкий абрикос, прикрывает ее от северного ветра. Возле дома примостился старый, корявый ствол винограда, который плетется по стене до третьего этажа, а осенью недовольно стучит в окно спелыми гроздьями, как будто говоря:
      - Хотя бы в окно поглядывали, чтобы вовремя урожай снять, неблагодарные.
Ворчливо шумел, шурша листьями по окнам.
      Со стороны улицы под ее квартирой в цокольном помещении расположился офис «Центра занятости и трудоустройство молодежи».   
В нем постоянно крутится молодежь. Проводят дискотеки, поэтические вечера, выставки молодых художников. Сейчас там тихо, разъехались по летним лагерям. Один Шамиль, постоянный охранник и дежурный на месте днем и ночью. Оля, когда печет пироги, всегда кричит через окно:
- Шамиль, пироги. Он подставляет блюдо под окно и отвечает:
       - Спасибо, сестра.
         Так и повелось, она сестра, а он брат.
     Лето выдалось жаркое, утром она с сыном на пляже. Днем и море не спасает. Они отдыхают дома, включают кондиционер. Долго с ним не посидишь, простудиться можно. Открывают настежь окна, растягиваются на полу, который застилают одеялами, ставят блюдо с ягодами и наслаждаются то ли вкусными витаминами, то ли тихим уютным покоем.
      А вечером снова на пляж. Оля обожает вечерние купания, когда море особенно теплое. Волны постепенно затухают и мягко подкрадываются к берегу, словно засыпая и укачиваясь перед сном.
       Поужинав с сыном на берегу, они неспеша прогуливаются по Алуштинской набережной: шумной, многолюдной, с многочисленными сувенирными лавками, живописными картинами местных и приезжих художников.
         Некоторые из картин очень хороши. Оля купила небольшую картину, на которой написан маленький букетик лесных ландышей.  Она висит у нее дома в Петербурге. В ненастную погоду Оля смотрит на нее, вспоминает набережную, море и   ей чудится, что она согрелась южным теплом.
        В парке играет музыка, молодежь развлекается на дискотеке. Дети заполнили детскую площадку с многочисленными аттракционами, а отдыхающие посолиднее дегустируют крымскую акулу, шашлыки из лосося и осетрины.
       Поздним вечером возвращаются домой. Идти не далеко, всего  пятнадцать минут от дома, но путь растягивается надолго. Сначала проходят через небольшой сквер. По обе стороны тротуара местные кондитеры торгуют пирожными, тортами.  Татары продают национальные сладости: пахлаву, чебуреки, самсу.
     Сыну четыре года. Пухленький, кудрявый, равнодушно пройти мимо всего этого не может. Приходится покупать пахлаву. Оля с досадой говорит:
           - Саша, когда я тебя кормила, ты не хотел  есть.
           - Я был королем и приказывал не есть, потому что объявил обеденный перерыв!
           - А сейчас я в состоянии поесть.
      Саша засопел и обратился к матери:
           -Мама, нагибнись, я поцелую тебя.
      Пройдя сквер, вышли на улицу, которая шла вдоль  берега проходящей через город речушки с одной стороны, мимо частных домов, примостившихся на склоне горы, которые сейчас называются отелями, с другой стороны. Пойма речушки широкая и глубокая. В ней  пасутся козы, привязанные на длинной веревке, шелестят в темноте.
        Во дворах кипит курортная, веселая жизнь. Где-то хлопают картами, стучат костяшками по столу. Слышится плач и смех детей, приглушенные беседы. Из высокого дома, повыше на горе, раздавалось застольное хоровое пение. Запахи позднего ужина дополняли картину вечернего отдыха.
         Улица освещалась тусклыми, желтыми фонарями под металлическими абажурами, которые были атакованы бесчисленным множеством насекомых. Темными, загадочными, бесшумными тенями мелькали летучие мыши.
        Высоко над головами, словно в планетарии, светилось и мерцало южное небо. Оля до головной боли всматривалась в ночное небо, стараясь угадать созвездия и показывала их сыну.
Все это бессчетное количество вселенской жизни активно двигалось, энергично перемещалось в пространстве и времени, в бесконечной и многослойной жизни божественного мироздания.
     Особенно красив и фантастичен был ночной звездопад, который Оля наблюдала в прошлом году.  Она ловила взглядом падающую звезду и старалась загадать желание, не успевала, переводила взгляд на другую, а она уже угасала.  Очередная звезда стремительно летела к земле и сынишка вдруг сказал:
       - Счастья!   
- Да, да, счастья - закричали все, кто рядом наблюдал за звездопадом и облегченно вздохнули.
        Приятно поеживаясь от ночной прохлады, уставшие Оля и Сашенька пришли домой, быстро приняли душ. Она уложила спать сына. Он быстро уснул. В Центре занятости тихо, даже Шамиль у двери не стоит. Она подумала, что уснет быстро, но сон не приходил. Подошла к окну. За окном слышался шум моря, который усиливался глухими звуками качающихся кипарисов, беспокойным цокотом цикад и древесных лягушек.
        Звонить в Питер уже поздно. Помучившись без сна, она встала, посмотрела на часы - половина третьего. Выпила снотворное и снова легла. Неожиданно услышала легкий перестук женских каблучков.
          - Кого это в такой час несет, наверное, с дискотеки - подумала она.
- Так кто пьяница? -  послышался низкий, глухой с хрипотцой голос.
          Каблучки замерли, из темноты раздались сдавленные стоны и тупые удары с одним и тем же вопросом.
      Оля подскочила к окну и позвала охранника офиса. Шамиль быстро выскочил:
       - Сестра, что случилось?
         Оля быстро, сбивчиво ему рассказала. Он побежал на звуки разговора, но тщетно. Удары были слышны, но разговор был неразборчив и, как будто, тонул в вязкой, густой темноте. Людей не было видно. Шамиль метался по улице.  Дом стоит у перекрестка трех дорог, тротуары которых закрыты густой зеленью.  Послышался треск рвущейся материи.
             - Какая гнусная месть трусливого мужчины, не нашедшего достойного ответа женщине, даже если она оскорбила его самолюбие. -думала Оля.      
Вернулся Шамиль, поднес руку к сердцу:
         - Сестра, не нашел, прости.
 Оля поняла, что он извиняется за человека, в котором живут дикие инстинкты древнего предка. Удары прекратились и послышались тяжелые, удаляющиеся шаги потешившего и удовлетворившего свое самолюбие слабака, как говорила Олина подруга о подобных случаях.
         Со сдержанными рыданиями простучали, спотыкаясь, женские каблучки.
          Расстроенная Ольга со смутными мыслями возмущения, досады на весь мужской род, легла в кровать.
          Шум ветра нарастал все сильнее, переходя в глухой гул. Море шипело, кипело. Начинался шторм. 
          - Теперь неделю будет успокаиваться.
          -Нет, не уснуть! 
          Сонная мысль навязчиво твердила:
          - Купаться придется в бассейне,
          - В городе своя жизнь, со всеми ее сторонами, отличными от жизни курортников, трагическая и веселая, праведная и грешная.
        Наконец сон одолел возбужденный мозг, который рисовал абстрактные картины пережитых событий, она уснула.