Китайский дворец в Ораниенбауме

КИТАЙСКИЙ ДВОРЕЦ.  (Дворец Екатерины II в городе  Ораниенбауме).

Утро началось как обычно. Уборщица Клавдия Миахйловна выносила собакам в беседку еду в серых алюминиевых мисках. Большой черный пес Бек и его рыжая подруга дворняга Белка сначала внимательно нюхали воздух, пытаясь определить есть ли в мисках мясо. Если же пахло рыбой или вчерашним супом,собаки недовольно фыркали ,морщили носы, но все же бежали навстречу невысокой седой старушке и толкали ее под руку мокрыми холодными носами, ставшими почти рыжими от солнца. Во всю глотку орали вороны, подравшиеся из-за очередной находки.
Мария –симпатичная худощавая блондинка-выплеснула прямо в клумбу помои, чем немало позабавила высокого, тоже блондинистого охранника, курившего «Приму».
Машка-а! Маш!- позвал он ее.
«Чего?»
Приходи ко мне сегодня вечером дежурить! Веселее будет!».
«А, да ну тебя!»- безнадежно махнула рукой блондинка и, сгорбившись ,пошла в залы.
В залах стояла вековая тишина, сквозняк неслышно гулял по анфиладам спавших комнат. Осмотрев свои владения, Мария пододвинула белый с ржавыми подтеками тазик ближе к дверям.
«Дождь что ли лил всю ночь?» - мрачно подумала она, разглядывая на потолке большое желтоватое пятно, с которого капала на пол, не переставая, вода.
Зевнув, блондинка достала из кармана плеер и уставилась в окно равнодушным скучающим взглядом.
«Ути-пути! Кого я вижу» Привет, Марьяша!».
«Здрасьте, Вера Пална! Как жизнь?»
«Да ничего-ничего! Вот рыбки котику купила ,а он, гад, не стал жрать! Лопает одну печенку! Вчера сварила макарошек с печеночкой ,перемешала ,соусом залила. Так вот, ты представляешь, гад, печенку съел, а каждую макаронину облизал и выплюнул!».
«Ну-ну!»- блондинка сладко потянулась.
«Вера Пална,а можно я буду вашим котом?»
«Ладно, я подумаю над твоим предложением. Ах ты! Почти одиннадцать! Сейчас посетители пойдут. Вот твари! Уже какой-то хмырь прется! Дома им не сидится!"
Хмырем оказался смазливый молодой  человек с удостоверением инвалид 2 группы. Походив минут десять по залу ,он быстро пробежал глазами по скульптуре и спросил:
«Скажите ,а почему у Венеры такие длинные руки? Ведь это асимметрия выходит или может ,какой прием использован?»
 «Не знаю ,наверное….прием».
Маша зевнула, да так томно и громко, что спящий на стуле всеобщий любимец кот Тигрик испуганно мяукнул во сне.
Выглянуло неяркое августовское солнце.
Экскурсионных групп оказалось немного: две иностранных и группа украинских студентов. 

Прошел час. Маша положила смятую газету на подоконник, откинулась на стул и слегка задремала. Очнулась она от боя часов на мраморном пьедестале. Пора за уборку. Пропылесосив жесткий ковролин ,Маша тщательно протерла стекла бюро ,открыла настежь все форточки ,выбросила в них мусор. Похлопав себя по бедрам, она  снова уселась на стул. Немного посидев ,стряхнула с себя дремоту и сделала несколько больших шагов по залу.
В зал вошел Володя ,утренний охранник и попытался обнять Машу за талию, но Маша увернулась. Затем подошла к скульптуре и облокотилась на нее, обворожительно глядя на Владимира. Раздался  звук, словно где-то ударили маленьким молоточком по зеркалу. Рука Венеры беспомощно повисла в  воздухе. Маша замерла, глядя на эту руку с ужасом и равнодушным удивлением. Володя, оценив  ситуацию, быстро ретировался. Печальную сцену больше не видел никто. Маша, хлопая глазами, опустилась на стул, затем вскочила, попыталась подвесить руку на торчащую из плеча Венеры черную проволочку.
«Вера Пална! Подмените меня, я пойду, пообедаю!»
Маша усадила на свое место Веру  Павловна и выбежала на лестницу.
Сейчас ей хотелось только одного - исчезнуть.
В 17-00 пришел хранитель Китайского дворца Гавриил Владимирович Клемковский - пожилой, очень интеллигентный,  с иголочки  одетый  мужчина. Кашлянув, он увидел «руку»,  вмиг побагровел и закричал:
«Кто?!»
И этот крик слышали все, в том числе и Маша, вжавшаяся спиной витрину.
«Кто, кто, я вас спрашиваю, кто это сделал?!»
Сбежавшиеся на крик смотрители стояли, молча, как статуи, не шевелясь, оцепенев от ужаса, глядя на плечо несчастной Венеры и только Вера Павловна, о чем-то догадываясь, переводила взгляд то на  хранителя, то на Машу.
Сев в изнеможении на стул Гавриил Владимирович обнял голову руками и тихо заплакал. Так прошло минут пять.
«Ладно!» -  хранитель встал, подозвал жестом Машу,
«На пропуск и быстро на склад за реставрационным клеем! Живо! Остальным разойтись! И если я узнаю, что об этом знает кто-то еще  кроме вас - уволю всех к чертовой матери!»
Через час  «руку» по частям вернули на законное место и теперь только небольшой скол на левом плече Венеры  напоминал о случившемся.
Прошло несколько дней, а затем и недель. Все во дворце было по-прежнему: на стуле мирно спал кот, Вера Павловна рассказывала  душещипательные истории, и только машин зал пустовал - в середине сентября Маша по собственному желанию перешла работать в Большой дворец.
Дней через пять в пустующий зал вошла полная дама,  лет пятидесяти пяти и, водрузившись на стул, который был ей явно мал, смачно зевнула.
Выглянуло неяркое августовское солнце.