Храм любви. Шаг в бездну. гл. 12. Капкан

                Из всякого положения есть выход, и не               
                один, если, конечно, тебя не съели. В этом   
                случае выход только один.

                Автор

Дозвонившись после многих попыток до своего бухгалтера, он наконец встретился с ней. Она работала у него по договору, делала отчеты в налоговую. В беседе с ней он пытался выяснить финансовое состояние своей фирмы и куда делся Рушави. На счетах, хоть он и давал распоряжения на некоторые расходы по оплатам, связанным с его новым проектом, должны были остаться определенные средства. Однако толком ничего выяснить не смог. Бухгалтер отвечала, что сама ничего не понимает. Более того, сама поинтересовалась, почему всеми делами и деньгами стал крутить Рушави и зачем он дал ему на это доверенность. Выяснил, что ее он к себе не вызывал, да и она сама ни разу не смогла дозвониться до офиса на дебаркадере. Подготавливая только отчеты для налоговых инстанций, она старалась не влезать в суть дел его фирмы.

По состоянию счетов он прояснил, что большая сумма денег растрачена на рекламные календари и плакаты, а работы по запуску оборудования на производство спирта из отходов овощных баз прекращены. Более того, установку и цистерну, заполненную спиртом, из бетонного блока в гаражном товариществе кто-то вытащил, разобрав бетонные блоки на крыше гаражного ангара. Все было бы не так печально, если деньги под это не были взяты в кредит. Последние средства с расчетного счета были сняты Рушави и отправлены в детский дом, официально, на организацию какого-то музея.

Он расстроился, ведь такого распоряжения им не давалось, и понял, что весь его бизнес поставлен раком. Его кинул человек, который никогда раньше не обманывал, но все когда-то бывает в первый раз, решил он. Ездить на свою дачу он перестал и все чаще оставался ночевать в офисе на диване, думая, как выйти из ситуации. Домой он возвращаться тоже не хотел. Начатое дело в такой ситуации надо было бросать, но он в него уже втянулся, и на половине дороги останавливаться было не в его принципах.

Жене своей по телефону сообщил, что ушел к другой женщине и что этого ей следовало ждать давно, так как все их отношения вели к этому. По всхлипу в телефонной трубке он понял, что она заплакала и положила трубку. Больше он ей не звонил.

После этого разговора он никак не мог понять, почему просьба сообщить его жене, что он разводится с ней, Рушави не была исполнена.

В офисе, где он ночевал, почти все было завалено кассетами и календарями с изображением Надежды. Кассета песен символично называлась «Империя любви». На все это были затрачены большие деньги, и он обдумывал возможности оптовой реализации этой продукции. Для этой цели нужна была организация хотя бы одного концерта. Тут он чувствовал, что ему не хватает ни связей, ни опытности в этом деле, а в сложившейся обстановке и денег. В пору хоть акции выпускать под это дело, но и на их выпуск нужны были тоже деньги.

Один из календарей с ее изображением стоял на его столе, и он не раз любовался ее изображением. Над лампадой, свисающей из-за штор окна, напоминающего икону, она, как хрустальный ангел, улыбалась ему с картинки. Два других маленьких ангела в ее изголовье, пританцовывая на звездном фоне, казалось, спускались с небес к ней. Она птицей счастья как будто просилась в гости в каждый дом и каждому в душу.

«Желаю счастья»! Такова была надпись под изображением, сделанная в виде сердечка. На обратной стороне был нанесен кроссворд, за разгадывание которого предлагался приз. Кроссворд был составлен по песням, и прежде чем его разгадать, надо было знать тексты песен. Календарь был сделан в виде раскладывающейся тисненой открытки, которую можно было и вешать на стену, и ставить на стол.

По обе стороны от изображения, как виньетка, красовались выдавленные дельфин и русалочка, поднимающие друг перед другом сердце с изображением на нем горящей свечи. Здесь можно было написать или наклеить личное поздравление. Дельфин и русалочка хвостами огибали сердечный профиль изображения. Внизу открытки между хвостами были прорези для вставки месячного календаря. Набор таковых на несколько лет мог прилагаться вместе с высылаемой кассетой, если отрезные корешки таких открыток присылались на их почтовый ящик. Этот календарь он планировал развезти по торговым точкам с рекламной целью и частично реализовать через почтовые отделения связи.

Кроме того, такая открытка могла быть билетом статусной многоуровневой лотерейной системы, где ее первый уровень он планировал сделать розыгрышем творческих поделок и произведений всех участников лотереи.

Обдумывая этот проект лотерейной реализации, он планировал не только продавать ее произведения, но дать возможность другим людям предлагать к розыгрышу свои творческие поделки и произведения. Подготавливая такой ход, он не предполагал, как это все сложно сделать по факту в действительности. Тем более не предполагал, что это все — его бесполезные траты.

То, что это может заинтересовать людей — участвовать в этой лотерее и заняться творчеством самим, по факту было его утопией. Однако он по-прежнему думал, что это вызовет какую-то заинтересованность.

Получить массовость потребления продукта, как в первоначальных планах, сейчас ему казалось ошибочным ходом. Прогресс, раньше думал он, рано или поздно постепенно будет вытеснять людей из производства, и неизбежность творческого самовыражения станет уделом всех, но в сегодняшней ситуации это совсем было ненужным, и он уже стал ругать себя за свою наивность.

В лотерее он планировал разыграть красочные подарки с ее книгой стихов и прозой. Также думал заказать картины иллюстраций по ее книге и тоже разыграть. Что еще сделать и от чего отказаться, решить не мог. «Может быть, в подарки вложить и шоколадку с шампанским или коньячком?» — думал он, но ни то, ни другое особо ему не нравилось. Денег на закупку практически не было. Если бы они вдруг появились, он, может быть, пошел бы на варианты подарочных наборов с браслетами, дезодорантами, духами, шкатулками и прочей мишурой, но больше подумывал о каком-нибудь талисмане удачи.

Такие подарочные комплекты, включающие еще и ее кассету, не покидали его и в такие трагические минуты, так как рекламировали еще и смысл Храма любви.

Планируя, как и говорил Рушави, распространять эти готовые подарки перед праздниками, и не только в розничной торговле, он думал, что они будут раскупаться, как горячие пирожки. Все это с изготовлением пакетов и сумок с ее изображениями он также обговаривал раньше уже с ней во время записи альбома, но где размещать заказ, не то что не мог определиться, но уже и не имел средств.

Особое место во всех этих проектах он отводил красочным литературным обоям, на которых хотел изобразить разбросанные полузакрученные листки бумаги с ее стихами и рисунками сюжетов по эпизодам ее произведений, но и эта затея уже не имела возможности реализации.

Однако от планирования ее концертной деятельности отказываться не хотел при любом финансовом положении. Считал, что деньги он в любом случае найдет, вместе с исчезнувшим Рушави, а он, видимо, попал в какую-то катастрофу. Для этого через своего знакомого в милиции организовал его неофициальный розыск.

Не давая себе отчета, что он сам уже находится в положении зверя, попавшегося в капкан, он думал о дальнейшем продвижении проекта. Находясь в полном одиночестве, разрабатывал макет ее афиш и думал: если невозможно сделать клипы, то на крайняк необходимы иллюстрации к каждой песне.

Эти иллюстрации можно было бы продавать как открытки и демонстрировать как картинную экспозицию на сцене в любом зале. Дело до воплощения, к его счастью, не дошло, а то бы и это было свалено в кучу и лежало в офисе со всем уже изготовленным добром.

«Что лучше — большие планы и желания или начинать с малого, но ощутимого?» — задавал он себе мысленно вопрос. Успокаивал себя мыслью, что в одну руку сиську и письку не схватишь и поэтому надо решать, что важней. Из сознания набегали слова, которые он все же записал в стих следующего содержания:

Журавль и синица

Надо мною кружатся,

Парением мне душу влекут

И этим к надеждам зовут.

Выбирай, выбирай, выбирай,

Кого хочешь, того и ласкай.

Я журавля поймать хочу,

Но как что делать, не пойму.

И лишь синица, опять синица

Мне на ладонь тихо садится.

«Пусть, пусть тебе уж и не снится

То, что в выси лишь кружится», —

Говорит мне с любовью она.

Журавль не сядет никогда,

Ведь ладонь ему мала.

И не мечтай, и не мечтай,

Судьбу свою не раздражай.

Что, что, что для тебя

Его шальная высота?

Где, где, где и когда

Высота постоянною жизнью была?

Рай журавлиной высоты

Способен лишь ласкать мечты.

Лучше всегда всем синица в руках,

Чем высота журавля в небесах.

Лишь на руках, лишь на руках

Жизнь ощущают в чудесах.

Ведь еще бог всем завещал

И не напрасно призывал,

Чтоб днем идущим жили все,

А не грезами во мгле.

Так каждая птица и каждая тварь

Не знает проблемы душевной печаль.

И только так, и не гадай,

День ощутишь ты, будто рай.

Журавль лишь для неба, в нем выси душа,

Живет лишь размахом большого крыла.

Синичка в ладонях милее всегда,

Есть ощущение тепла,

И уже этим хороша.


                * * *

ЧИТАЙТЕ ДАЛЬШЕ В КНИГЕ Храм лбви. Шаг в бездну. Загазывайте по  интернету.