Строки

Цветут каштаны. И ветер в кронах... Чего ещё надо? Иду по улицам, непривычно так - одни белые люди! И не жёлтые, и не чёрные. Белые, и ещё к тому же не загорелые! Закатал рукава клетчатой рубашки, открыл по локоть голодные чёрные руки. Сел в трамвай, мимо кладбища. Набрал скорость, смотрю из окна - девушка, в джинсовом костюме, длинные волосы, стройная фигура, вроде блондинка. И так вдруг захотелось прижать ее к себе! Влюбиться и чувствовать себя в облаках вместе с ветром. В одну из них. И чтобы непременно ответила мне! Чтобы понравился. Чтоб просто- вот так бы прижать ее к себе и без всяких там! Но трамвай уже давным давно проехал. Я вышел, иду снова неспешным шагом мимо зелёных лугов травы, мимо деревьев с шелестящим в их кронах ветром. Солнце за тучками, поздняя весна, вот-вот настанет вечер. Пахнуло свежескошенной травой. И вдруг - так захотелось жить! Авантюры какой-нибудь, безрассудно куда-то придти и хлопнуть ресницами. Вдруг так захотелось - как вот бывает возникает вдруг  непреодолимое желание чихнуть. Уже собираешься, делаешь вдох- но чих вдруг проходит. И нет его, как-будто и не собирался приходить. Заходишь в магазин, берёшь холодное  эскимо, и вот уже почти совсем вечер...


@@
- [ ] Продолжается период акклиматизации после перелёта через океан. Ложишься спать- и буквально чувствуешь, как мозг перемещается в плечи, и обратно. Какая-то карусель . На вторые сутки - начинает стрелять в ушах, а может - это я все ещё вспоминаю как летел в самолёте? Ещё время от времени - вдруг хочется что-то разбить. Вдруг хочется выбросить все ненужные вещи, но понимаешь- что все вокруг только из них и состоит. Ещё- не работает интернет. Хочешь послушать станинную пластинку, привезённую из Пуэрто-Рико - но не находишь для этого  специальных влажных салфеток. Куда-то они задевались. Включаешь электронную музыку на компьютере и садишься в кресло, чтобы записать, что вся жизнь - и есть период акклиматизации. Перепады в давлении и настроении, чувстве голода и сытости, желании создать музыкальный шедевр и  что-то разбить о стену.

@@
Уехал с корабля - и все как рукой сняло. Будто дочитал и захлопнул книгу. Нет даже желания подбить итоговую сумму собранных чаевых. Вернуться и заглянуть в дневник. Опубликовать его, в конце концов. Кому он нужен? Кому нужен его автор? Одна из сильнейших эмоциональных привязок - ощутить, что ты никому не нужен. А потом, когда  вдруг кто-то проявляет участие в твоей жизни - сильно засомневаться в искренности этих намерений. Мы все друг к другу с подозрением. Мы не сходим с ума. И если сходим -  то лишь на какой-то миг, минуту, вечер... Вчера вечером я ещё играл на корабле за пять тысяч миль отсюда- здесь конец весны, и вот-вот отцветут каштаны. Здесь не нужно никогда приходить по расписанию, и носить брюки с галстуком. Здесь щебечут птицы и ты можешь хоть целый день их сидеть и слушать. Здесь нет иностранцев и все говорят на одном языке. Но ты не хочешь вдруг говорить ни с кем. Ты не знаешь куда тебе идти, ведь никуда идти не нужно. И ты идёшь куда-нибудь. Я иду. Но никуда не прихожу. Ни к кому не прихожу. Ни к чему не прихожу. Я не знаю человека, которому был бы нужен. И не знаю такого, кто был бы нужен мне. Ненужный я человек.


@@
Дневник никак не отвяжется от меня. Никак не может бросить меня как вредную привычку.

@@
Настроение - будто вторая молодость. Будто вот-вот вновь смогу влюбиться. Будто - вот-вот!.. И нерв мгновения - как опытный хирург - безошибочно и легко могу нащупать. И это посредине ночи- смеётся во мне... Эти тени ночных фонарей... И запах цветущих лип- весь мир будто твой и сошёл с ума! Куда там спать!.. если на утро - этого всего не будет... растворится... исчезнет... Будто подаренная улыбка прохожему... будто очередной день рождения... Или огонь задутых свечей...

@@
Хочу поехать на Мельника! Где бы на сей раз не выступал. Пусть - в Европе, но это катарсис. Это прекрасный мотив для любого путешествия. В другую страну, или внутрь себя. Как хорошо разрыдаться от звуков его послания. И потом вылететь на крыльях из ошеломлённого притихшего зала. Или выйти - но почувствовать себя легче. Почувствовать, что вся жизнь до этого - одна сплошная трагикомедия неопытного режиссёра. И тут - тебе подарили вечность. Тут в зале - с тобой случилась любовь, тебя поцеловал Всевышний. Ты заходишь к себе на снятую квартиру - и видишь жизнь всех предметов, каменную сущность ступеней, полезность ручки двери, тяжесть ключа в кармане. Все вокруг вдруг потеряло свои имена и одновременно обрело наконец смысл- просто быть, окружать тебя, помогать в том,  в чем ты просишь помощи. И вдруг - как мало тебе нужно всех этих вещей! Дышать, есть, пить, вытирать пыль, спать...  И порой - ездить на концерты, но на самом деле - идти к себе. Идти в то состояние, когда вдруг понимаешь, что теперь - можно оставаться и никуда не спешить...

@@
Записки пьяНого мозга.

Слушай, выходи за меня! У нас будет семья. У нас будет дом, мы будем жить вместе. У нас будут дети. Ты можешь придумать им имя. Я буду тебя любить и беречь. Буду приносить деньги и кофе по утрам. Ты вот так повернулась ко мне в полуоборота - волосы распущены, глаза такие зеленые и красивые! Мы расстались, а мне так грустно. Грустно, как никогда. Позвонила мама - короткий разговор. И я шептал- чтобы он не заканчивался. Слушать просто что она говорит. Чтобы опять не остаться одному. Странно, я чувствую такое вдруг одиночество. Мне кажется, я никогда в жизни не был так один, как сейчас, когда мы расстались.

@@
Сижу на старом своём месте у воды в парке, под раскидистой ивой. С прошлого моего посещения этого места минуло ровно две эпохи, да это было давно целый год назад. Отгремела эпоха осени, с ее легким харьковским акцентом, канула камнем в воду пора кариб, с мотивом гитары и бездумья. И снова я здесь - на той скамье, будто вернулся в то лето, когда приходил сюда ежедневно читать Мураками и оставлять какие-то записи в дневник. И что же? Столько всего прошло, а мне опять хочется взять какую-нибудь книгу и начать приходить сюда.
Мне грустно с утра, потом стало повеселей, когда я представил как еду в автобусе Милан-Турин, еду не один, и меня ждёт какое-то приятное приключение. А потом я зашёл в парк, и проходя под соснами глубоко вдохнул и мигом в меня проникло далекое ощущение детства, а оно у меня связано именно с этим запахом сосен. Я будто в миг подвинулся на тридцать лет назад, и... нет, не очутился в том парке с соснами, где проходили ежедневные веселые футбольные баталии, а тот парк очутился во мне, какое-то мгновение из тех летних дней, одно-единственное, неуловимое как шмель, прожужжало и скрылось в дали. Я вновь остался один на один с собой, с днём уже сегодняшним, с этой скамейкой в парке, со своим дневником. Я сфотографировал отчаянно раздольное небо в белоснежных и мягких ребристых облаках. Я прошёл в дальнюю часть парка и вспомнил, как год назад здесь проводил вот также в одиночестве время. Я подумал вдруг о том темном и упрямом во мне, что влечёт к людям, и с такой же силой от них отторгается. Мне стало немножко спокойней, так как на миг я хоть чем то укрыл своё ощущение некой вины перед нормальностью. Я и правда какой-то другой. Справка об этом даёт некое утешение. Мне вдруг хочется больше всего на свете оказаться одному в своём доме, где нет ничего лишнего, никаких ненужных вещей. Никаких книг, никаких проводов от всякой техники. Только гитара, рояль. И может ещё мой дневник, чтобы складывать туда свои мысли. Выходить на прогулку к озеру, играть на гитаре, брать книгу в библиотеке или доставать с чердака. Мне вдруг хочется простоты и порядка. Не хочется всяких дел и вещей. Вот так вот забыться, сидя в парке под ивой, продуваемым летним ветерком. Но разве же это возможно? Все равно что-то будет толкать меня к темному. И я конечно рано или поздно поддамся. Я очень сильно хочу чего-то, и с той же лютой ненавистью оно становится вдруг омерзительным, чуждым, нелепым, вздорным, смешным. И я смеюсь. А потом снова мне хочется этого.

@@
Мне страшно. Всё изменилось! Я перестал быть тем, кем я казался быть раньше. Да и сейчас, кто я - по-настоящему неизвестно. Нет никакой определённости. Да и та, что все таки есть - зыбкая , как рябь на воде