Татьяна Доронина. Ее единственная любовь

 

     Наш творческий альянс с Людмилой Афицинской снискал некоторые лавры в «узких кругах» столичных телевизионщиков. Мы приобрели репутацию людей, способных уговорить на интервью практически любого человека. Нет, конечно, были и остались те, кто не пал жертвами наших происков – Валентина Терешкова, Марина Неелова, Людмила Зыкина, Любовь Полищук… Но передачи снимать было нужно. И моя отважная подруга Людмила взяла приступом не кого-нибудь, а саму Татьяну Доронину.
     Я был в шоке. Мне предстояло разговаривать с актрисой, знакомой и любимой с детства. Ее фильмы любили все – мама, бабушка, соседки… Ее роли стали составной частью нашей реальности. «Еще раз про любовь», «Мачеха», «Три тополя на Плющихе» - мы знали наизусть все песни и даже реплики ее героинь, помнили ее интонации. Да, это настоящая большая актриса. Но одно дело роли, а совсем другое - оказаться с ней лицом к лицу. Так оно и вышло. Мы прибыли в театр, где она является единовластной хозяйкой. Нас встретили и проводили пред светлые очи. О, она была великолепна. Блестящая корона белокурых волос, белая кожа, алые губы и синее бархатное платье. Она вела себя чуть высокомерно, но роль императрицы ей чрезвычайно подходила. Нас проводили в кабинет, и после небольших переговоров мы отправились на малую сцену театра, где и предстояло записать наш разговор.
     Мы втиснули в небольшой лифт инженеров и технику, как всегда, все не поместились. Мне предстояло ехать в лифте с Дорониной вдвоем! Боже, вот когда мой язык прилип к небу. Всегдашнее остроумие и находчивость в разговоре мне изменили. Актриса и я прибыли к месту разговора в мрачном молчании.
     Следующий этап был не лучше. Режиссеру Доронина виделась исключительно в зрительских рядах, одна в пустом зале – это было красиво и образно. Я, чьей задачей было лишь задавать вопросы звезде, вынужден был взобраться на сцену. Увидев меня на своей сцене, актриса вряд ли обрадовалась, ее усмешка стала лишь еще более надменной. Но…  Начался разговор, и это впечатление рассеялось как дым…
          Никто и никогда  не любил театр так, как любит она. Он то возносил ее на вершины, то низвергал вниз, он мучил ее как капризный любовник, а она любила все сильнее. Она до сих пор отказывается говорить о себе, ей это не интересно. А вот о нем она готова рассказывать без конца, ведь она влюбилась в него с первого взгляда.

- Помните ваше первое впечатление о театре? От театра?

- Это сказочное впечатление, абсолютно сказочное, и сейчас хочется думать, что название самого первого в моей жизни спектакля - «Ночь перед рождеством» было не случайным. Но это сейчас кажется, а тогда я, конечно, не могла этого осмыслить. А дальше я стала играть, показывать всем персонажи, которых я увидела на сцене, так, как я их поняла. Декорации этой «ночи» украинской я до сих пор помню очень хорошо.

     Тата Доронина родилась в Ленинграде. Весила при рождении настолько мало, что все говорили: не выживет. А она выжила, мама выходила. Семья жила небогато. И Тата обычно донашивала платья старшей сестры. Но однажды ей сшили новое, первое  в жизни платье для первого свидания с театром. Танино впечатление было таким ярким, что, даже не окончив школу, она поехала в Москву, штурмовать школу-студию МХАТ.

- Я хотела проверить себя, я не рассчитывала на поступление, нет, я думала хотя бы первый тур пройти, тогда за два года я как-то подрасту, и, уж может быть, второй, а может быть, даже и третий тур пройду.

     Эту роль в чеховских «Трех сестрах» она сыграла уже в пятнадцать лет. Сомнения не было: во МХАТ, во МХАТ, во МХАТ!!! И ведь поступила. Но была отправлена доучиваться в школе. Как пишет Доронина в «Дневнике актрисы», где-то здесь, в подворотне напротив школы-студии, она рыдала безутешно и долго. Шли годы, она поступила в эту школу-студию, училась легко и блестяще. Всем было ясно: скоро во МХАТе  появится новая звезда. Доронина с детства боготворила великолепную Аллу Тарасову. Знаменитую тогда театральную и киноактрису. А Тарасова, как гласит молва, сделала все, чтобы Доронину  распределили в Волгоград. Из «Дневника актрисы» Дорониной: «Это было для меня началом познаний истинной жизни театра. Я состоялась вопреки!» Позднее она напишет: «Нет у меня прощения, нет во мне смирения и нет забвения».

- Как Вы сейчас относитесь ко всей этой истории и свойственна ли Вам переоценка каких-то ценностей, каких-то людей?

- Да, безусловно. С годами приходит то, что ближе к подлинным христианским убеждениям. Поэтому сказать сейчас, что я не прощаю, я не могу. Я просто помню великую актрису, необыкновенную красавицу, которой я любовалась и восхищалась. Царство ей небесное.

- Вы могли бы определить вот самое любимое время и самое любимое место в Вашей жизни. Когда и где это было?

- Конечно. Ленинград, это Фонтанка.

     Когда Таню приняли в театральное, мать спросила: «Неужели там никого получше не нашлось?» А вот не нашлось. Ни тогда, ни там, ни позже, вообще нигде и никогда. И вот Ленинград, Фонтанка, Большой драматический. Весь Питер стремился попасть в театр Товстоногова. На нее. Репертуар театра строился  на нее. Ей даже не подражали. Это было абсолютно бессмысленно. Это были ее самые лучшие годы, одни из самых интересных ролей в театре: фабричная девчонка, Настасья Филипповна. А чего стоила ее первая главная  роль в фильме «Старшая сестра»! В фильме, снятом в Ленинграде в тоже время. Кажется, фильм этот тоже поставлен на нее.

- Вы писали, что благодарны фильму «Старшая сестра». За что?

- За массовую уже любовь зрительскую, до этого у меня была в основном любовь ленинградцев и москвичей, а тут любовь любого города, куда бы я ни появилась.

- Давайте вспомним знаменитый фильм «Три тополя на Плющихе». Как родился образ Нюры? Это был сценарий, специально на Вас написанный, или Вы сами создали именно вот такую жемчужину?

- Нет, был написан сценарий. Татьяна Михайловна Лиознова пригласила меня на кинопробы. Первое, что она сказала: развить все волоски, гладкое все надеть, всю косметику снять, наложить общий тон, сделать гладкие волосики и вперед. В фотоцех. И я пошла вперед, сфотографировалась. Про себя решила, ну если это будет так, то мне лучше с этим не связываться, потому что у меня параллельно идут съемки в картине «Еще раз про любовь». У меня просто-напросто не хватит сил. И я с этим уехала. Сказать, что я так жаждала сняться в «Тополях» - я никогда этого особенно и не жаждала.

     Не повторила Татьяна Доронина ни слова, ни вздоха, ни жеста в двух главных своих фильмах, снимавшихся одновременно. В свое время она восхищалась мастерскими перевоплощениями Веры Марецкой. Спустя годы сделала это сама.

- А Татьяна Михайловна Лиознова позвонила потом и сказала, что я уже утверждена, и никаких кинопроб не нужно, они утвердили меня просто по фотографии. И начались съемки. А так как партнером был дивным совершенно Олег Николаевич Ефремов, с его необыкновенной органикой, необыкновенного обаяния, ну очень большой актер, вторым партнером был замечательный Шалевич из Вахтанговского театра... Очень много значит, с кем снимаешься. Очень много от них зависит. А так как партнеры были совершенно дивные, а режиссер талантливый, то это произошло быстро и безболезненно.

     Здесь сам Бог велел показать ряд фрагментов из этих фильмов. Их теперь назвали бы «знаковыми». Эпизоды из лучших киноролей актрисы. Ее сегодня именовали бы «культовой»… Но всему свое время.

- Каждый Ваш фильм был в свое время событием, но Вы уже давно не снимались в таких фильмах-событиях, почему?

- А я и не в событиях не снималась, потому что был запрет меня снимать.

- Был запрет?

- А Вы этого не знали?

- Нет.

­- Ну, как же!

- Расскажите об этом.

- Ну, а что тут рассказывать. Начался он достаточно давно, с выпуска «Мачехи» в 1972 или 1973 году, когда «Мачеха» вышла вместе с «Анной Карениной». А зрители назвали меня лучшей актрисой года. И режиссер Зархи очень был этим недоволен. И когда поехали в Японию с неделей советских фильмов, мы оказались с ним в одной группе. Он стал несколько скептически высказываться по поводу нашего фильма, по поводу моей работы. Я ему, соответственно, ответила, все, что я думаю по поводу его работ. Ну, после этого все и закончилось. Потом я встретила Олега Борисова и спросила у него: «Олег, может быть так, чтобы один человек определял судьбу твою в кинематографе?» Он говорит: «Ну, а как же, конечно. У меня то же самое». И рассказал свою историю. Так что это обычное дело, обычное. А все что касается последних лет кинематографа, то Вы отлично знаете, что кинематограф - это искусство молодых или среднего возраста. А уж в том возрасте, в каком я сейчас нахожусь, быть в центре фильма – это нужно, чтобы для тебя специально писали сценарий, да? С учетом твоих возможностей, твоих данных. Я знаю, что я смогу сыграть сегодня ничуть не хуже, чем я играла двадцать лет тому назад. А может быть какие-то вещи и поинтереснее сделать. Но мне никто ничего не предлагает, и никто не заинтересован во мне. А так как я нахожусь в целом ряду актрис, которые имеют право сегодня сниматься, и наверняка очень были бы интересны и прочее, то я считаю это закономерностью - такое пренебрежительное отношение к отечественным актерам.

     С тех пор прошло время, ситуация в кино стала заметно меняться к лучшему, сниматься в сериалах стало совсем не зазорно, а русские кинофильмы и вообще стали конкурировать с американскими. Вот только Дорониной на экранах как не было, так и нет. Страшная это вещь – невостребованность. Ты есть, а тебя не замечают. Кто угодно лишится самооценки. Кто угодно, только не она. У Дорониной есть театр!
     И вот что удивительно: эта женщина пережила на сцене бесчисленное количество историй о любви. История любви в ее человеческой судьбе тоже случалась не единожды. Но ее личная жизнь не была предметом этой  нашей  передачи. А вот в профессиональной жизни Доронина оказалась однолюбом. На пике своей карьеры в знаменитом ленинградском БДТ она бросает все и уезжает. Всю жизнь она любит МХАТ! Она мечтает доказать МХАТу, что они нужны друг другу. Но не все оказывается так просто. Из «Дневника актрисы»: «Я не нужна во МХАТе, продолжается мое «хождение по гвоздям», как предрек Товстоногов».

- Вы думаете, что я здесь и сейчас парю в воздухе просто на пуантах? Ничего подобного. Я и продолжаю ходить по гвоздям. Это обычно, как всегда: ложь, наветы, прочее и прочее. Признать, что кто-то работает лучше, очень сложно. И я не говорю, что это противоестественно, это свойство человеческих натур. Одно дело, что такой мощный организатор, как Георгий Александрович Товстоногов, это прекращал в корне.  И очень в этом плане был с этими людьми недобр. И правильно делал. Потому что даже поговорка существует по поводу того, что талант не надо поддерживать.

     Из МХАТа она ушла. Ушла, гордо подняв голову. В театре имени Маяковского под руководством знаменитого Гончарова начался следующий головокружительный взлет ее карьеры. На нее ставилась добрая половина репертуара. Теперь уже москвичи ходили в театр на нее. Но история повторяется. Она опять на взлете карьеры, опять бросает все и опять уходит. Сегодня Татьяна Доронина – художественный руководитель МХАТ им. Горького. К ее театру относятся неоднозначно. Злые языки именуют это вычурное здание «коробкой для торта». Впрочем, они же называют очертания Храма Христа Спасителя «сахарницей». Бог им судья, дело же не в коробке! Был бы вкусным торт, сама начинка! Нам посчастливилось во время подготовки телепрограммы посмотреть один из ее спектаклей. Характерная для ее театра классика. Островский, «Без вины виноватые». Доронина в роли Кручининой. Я не думаю, что мое отношение к классике имеет значение для кого-нибудь кроме меня самого. Но. После этой постановки я нежно полюбил Островского…

- Ваш театр сегодня. В чем его отличие от всех других театров?

- У нас очень талантливая молодая труппа, они в основном выпускники училища Малого театра, очень хорошо подготовленные. Работы здесь для них много, фактически, за редким исключением, они начинают сразу с больших ролей. То есть, мы задаем им сразу самые трудные задачи. И они делают все.

- Что Вы думаете об актерской профессии?

- Если бы у меня были дети, я сделала бы все, чтобы они не касались ни в коей мере этой профессии.

- Почему?

- Да потому что очень трудно жить, очень горько жить, очень неудобно. Вы думаете, когда шли все эти так массово посещаемые фильмы, это было счастливое для меня время? Это было очень неудобное время.  Я радовалась, что так принимают фильмы, так ко мне относятся, это было большим счастьем, но это было в быту необыкновенно неудобно, потому что невозможно было выйти из дому, у двери стояла толпа. Идешь по улице, за тобой идут толпы, подходишь к театру – перед театром толпа. Выходишь из театра – опять толпа. Дома все время звонки и в дверь и по телефону. Вот когда говорят: институт звезд, институт звезд. Я не считаю себя звездой и не считаю, что это такое великое понятие – звезда, да? Для меня существенно гораздо большим, настоящим является понятие – актриса. Актриса – это серьезно.

- Татьяна Васильевна, вся жизнь Ваша отдана театру. Вас интересует что-нибудь кроме него?

- Нет.

- Совсем нет?

- Совсем, совсем нет. Мне совсем все неинтересно. Потому что здесь может быть интересно то, что является основополагающим и сопутствующим театру, то есть хорошая литература, хорошая музыка, хорошая живопись. Вот это сопутствующее, но это тоже то, что работает на театр.

- В Вашей жизни состоялось ли то, что называется женским счастьем?

- Конечно.

-Вы счастливы?

- Ну конечно. Очень.

- А Вам когда-нибудь красота мешала в работе?

- Я не знаю, что Вы имеете в виду, Миша.

- Я понимаю, что Вы сейчас скажете, что Вы не считаете себя красивой, но, тем не менее, Ваша, ну скажем так, блестящая внешность, яркая внешность, мешала ли она в работе?

- Внешность у меня - удобная для сцены, за это большая благодарность Богу. А все, что касается этих эпитетов, они всегда сомнительны, и ведь я в них никогда не верила и правильно делала, потому что, если бы я в них верила, то казалась бы Вам такой дурой, что было бы неприлично.

- Многие считают, что карьера актрисы, карьера звезды - она часто мешает личной жизни. С Вами такое происходило? Вот нужно было выбирать: или то или другое?

- Происходит, и происходило. Иного почти ни у кого не было, если говорить об актрисах. Это общая судьба, и я с ней смирилась.
 
     Актриса оказалась настоящим профессионалом. Она даже вошла в наше положение, когда выяснилось, что материал безнадежно испорчен. Когда мы вернулись со съемки и в стенах родной телекомпании отсмотрели снятый материал, ужасу моему не было предела. По очередным техническим причинам звук нашего интервью не записался. А эфир передачи уже был запланирован. На пленке же потрясающей красоты женщина открывала и закрывала рот, не издавая при этом ни единого звука. Что делать, я подавил зарождающийся в душе ужас и отправился во МХАТ еще раз. Гнев актрисы пал на мою бедную голову, но … она позволила переснять интервью. Это как в кино. Она как никто знает эти законы. Надо – значит, надо! И мы снова сидели и разговаривали, звук нашей беседы находился под тщательным контролем, и результат оказался потрясающим. Актриса говорила только про театр, и мы назвали передачу «Ее единственная любовь»!

2001, 2005