de omnibus dubitandum 114. 431

ЧАСТЬ СТО ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ (1911-1913)

Глава 114.431. В ПОИСКАХ СЕБЯ...

    В мае 1912 года я окончила восьмой класс гимназии Л. Ст. Таганцевой. Из моего класса почти никто не думал идти на курсы. Я решила поступать в Рисовальную школу Императорского общества поощрения художеств и с этим уехала в Москалевку (наше имение около Туапсе на Кавказе).

    Летом, переписываясь с подругами, я узнала, что многие собираются поступать в Кауфманскую общину* (Община имени генерал-адъютанта М.П. Кауфмана (1822-1902) выросла из образцово-поставленной школы ученых сиделок, открытой в 1902 г.

*) Кауфманская община - община сестер милосердия и связанная с ней Школа сиделок были основаны 4 марта 1900 по распоряжению покровительницы Российского общества Красного Креста (РОКК) императрицы Марии Федоровны. Школа сиделок начала работу 16 июля 1900, а община – в конце сентября того же года. Имя Михаила Петровича фон Кауфмана, в течение 15 лет возглавлявшего РОКК, было присвоено общине 2 октября 1900, незадолго до его кончины (7 ноября 1902).
Первое собрание учредителей общины, состоявшееся 15 апреля 1900, избрало правление. Его председателем стала писательница и общественная деятельница баронесса В.И. Икскуль фон Гильденбанд, имевшая квалификацию медсестры. Список учредителей насчитывал 52 человека. Среди них были титулованные благотворители – гр. С.В. Панина, князь и княгиня Л.Д. и М.В. Вяземские, гр. О.В. Левашева, баронесса Т.И. Медем и др., известные врачи, предприниматели и государственные деятели – директор Женского медицинского института В.К. фон Анреп, лейб-хирург двора, профессор Военно-медицинской академии Н.А. Вельяминов, профессора Ф.Ф. Мертенс, Д.О. Отт, С.С. Боткин, А.А. Кадьян, Н.Н. Феноменов, сенатор С.И. Лукьянов, директор Частного коммерческого банка А.И. Мураний, а также вдова М.П. фон Кауфмана Елизавета Петровна и его сын П.М. фон Кауфман. Подавляющее большинство учредителей также являлось действительными членами Комитета РОКК.
Деятельность общины регламентировалась уставом общин РОКК. Помимо основной своей задачи по уходу за больными в различных медицинских учреждениях, в том числе и на полях сражений, община активно занималась подготовкой сиделок и сестер.
Школа сиделок – низшего медицинского персонала, потребность в котором была весьма велика, была организована впервые. Деньги на ее создание в размере 5 000 руб. пожертвовала известная чаеторговая фирма «С. Перлов и сыновья». В Школу принимались незамужние девицы и вдовы от 16 до 40 лет. В первый прием попали 10 грамотных крестьянских девушек из Псковской губ. Обучение сиделок проходило в хирургическом отделении городской женской Обуховской больницы. Курс обучения сиделок был рассчитан на 6 месяцев, по два выпуска в год.
Сестер сначала учили 2 года, а с 1906 подготовка стала трехгодичной, причем первые 2 года изучались как теория, так и практика, а третий год был целиком отведен практике. Первый выпуск – всего из двух сестер – состоялся в декабре 1902. Окончившие курс получали аттестат сестры милосердия с фельдшерским образованием. В военное время практиковалась ускоренная подготовка сестер. С 1911 обучавшиеся сестры по ускоренной программе готовились в резерв на случай войны.
Число сестер постоянно увеличивалось: если в 1903 их насчитывалось 20, то в 1913 – 73. Увеличился и прием в школу сиделок: первый выпуск составлял 12 учениц, а к 1915 их было уже 82.
Первоначально для Школы сиделок арендовали трехкомнатную квартиру на Гороховой ул.; спустя полгода она была переведена на Верейскую ул., 8/10, в квартиру из шести комнат; на чердаке располагались помещения для глажения белья и хранения вещей учениц. Вскоре из-за увеличения приема в Школу пришлось добавить еще одну квартиру. 20 августа 1902 по просьбе вел кн. Александра Михайловича, на Гутуевском острове в Морском порту, община открыла амбулаторию, для размещения которой Таможенное ведомство уступило одно из своих зданий.
В 1904 с постройкой на Васильевском острове нового комплекса Повивального института, сестры и сиделки общины в 1904 перешли в освободившееся здание на набережной Фонтанки, 148 (у Калинкина моста), которое предварительно отремонтировал архитектор Г.И. Мерц. Вскоре здесь был организован эвакуационный Лазарет имени вдовствующей императрицы Марии Федоровны, который 7 февраля 1905 принял первых раненых Русско-японской войны. Лазаретом руководили главный врач общины проф. Г.Ф. Цейдлер и проф. Н.А. Вельяминов. Должность старшей сестры общины с 1903 бессменно исполняла Александра Филиппова.
В 1906 архитектор общины Д.Д. Устругов надстроил здание двумя этажами. 25 февраля 1912 епископ Гдовский Вениамин в присутствии попечителей освятил в нем двусветный храм во имя св. Марии Магдалины, святой покровительницы сестер милосердия. В том же году общиной был приобретен смежный участок земли с выездом на Рижский пр. В 1913 по проекту Устругова возвели несколько новых каменных строений, в том числе покойницкую (на заднем дворе общины) и привратницкую (в ограде на наб. Фонтанки), где были устроены часовни.
Кроме собственной больницы общины на Фонтанке (а ранее – Обуховской больницы) и амбулатории на Гутуевском острове, сестры работали в разных лечебных учреждениях (клиника Виллие, Военно-клинический госпиталь, Придворный госпиталь, светолечебный кабинет Хирургической клиники профессора Вельяминова, Гинекологический институт, лечебница доктора Кальмейера, глазная лечебница доктора Фельзера, Василеостровская лечебница, Мариинская больница и др.), а также посещали частные квартиры. Сестер часто направляли в помощь населению при возникновении эпидемий и других чрезвычайных ситуаций. В 1902 они были командированы в Вятку на борьбу с цингой, позже участвовали в борьбе с холерой в Царицыне и С.-Петербурге, в 1912 выезжали в Самарскую губернию, пострадавшую от неурожая. Сестра общины Хрусталева была направлена в Тегеран для открытия там первой русской амбулатории. Вместе с другими общинами РОКК, сестры Кауфмановской общины приняли участие в помощи раненым во время Русско-японской войны. За время военных действий общиной было отправлено на фронт 5 лазаретов на 200 кроватей каждый. На Дальнем Востоке функционировало 7 госпиталей общины. В феврале-октябре 1912 несколько отрядов сестер Общины отправились на Балканы. В их составе находилась и баронесса В.И. Икскуль фон Гильденбанд (на фото - Баронесса В.И. Икскуль фон Гильденбанд и Александра Филиппова, старшая сестра
Общины сестер милосердия имени генерал-адъютанта М.П. фон Кауфмана. 1904–1905. ЦГАКФФД).
В годы I Мировой войны сестры общины под руководством В.И. Икскуль фон Гильденбанд работали на Юго-Западном фронте. В течение 1914 община организовала 6 больших госпиталей и 5 лазаретов со 140 сестрами. Первый госпиталь, сформированный на средства императора Николая II всего за 10 дней и названный в честь цесаревича Алексея Николаевича, отбыл в город Смела уже 30 июля 1914. Остальные госпитали и лазареты были сформированы на средства Совета Бакинских нефтепромышленников (госпиталь и 2 лазарета), Петроградской еврейской общины (два госпиталя по 200 кроватей), Петроградского купечества, Совета Петроградских армянских церквей, Членов Государственного Совета, семьи Е.М. Терещенко, из собственного склада императрицы Марии Федоровны. В составе подвижного лазарета имени Мраморного дворца на фронт выехали вел. кнг. Мария Павловна Младшая и вел. кнг. Елена Петровна. Общая мобилизация сестер запаса позволила значительно увеличить число сестер и общины с 51 до 264. На курсах ускоренной подготовки к началу 1915 удалось подготовить 576 сестер военного времени.
Община действовала до 1918. 1 февраля 1919 во исполнение декрета Совета комиссаров Союза коммун Северной области «О ликвидации домовых церквей и часовен» от 8 августа 1918 был закрыт ее храм. 11 февраля 1922 года церковь была опечатана, а спустя год полностью ликвидирована. К тому моменту в зданиях общины разместилась больница им. Урицкого (позже – Объединенная больница № 18 им. Урицкого).

    Община имела высокую профессиональную репутацию и отличалась строгими правилами. Работать в общине было в моде у представительниц всех слоев Петербургского общества. Председательницей и попечительницей была баронесса В.И. Икскуль фон Гиндельбранд. на курсы запасных сестер милосердия, особенно горячо увлеклась этой мыслью Аня Думитрашко, с которой мы были очень дружны. Она мне писала, что в жизни эти знания могут пригодиться, что летом в деревне при необходимости мы сможем сами оказывать помощь и т.п.

    Меня это тоже увлекло, и осенью мы, большая группа подруг, поступили в общину, одновременно я начала учиться в Обществе поощрения художеств. Всех слушательниц в общину поступило около четырехсот.

    При открытии кто-то из «думских» выступил с речью, говоря, что опыт японской войны показал, что нужны профессиональные сестры, а не волонтерки. Поэтому решено создать кадры запасных сестер, чтобы в случае войны не было необходимости в волонтерках. Лекции и практические занятия были каждый день.

    Программа очень большая. Строгости тоже. Нас по-кауфмански взяли в оборот, и за нами следили все время общинские сестры. Перед Рождеством были экзамены, устные и практические. Заниматься пришлось очень усиленно, особенно по практическим занятиям, — трудно было в очень короткий срок (по минутам) застелить кровать и заложить одеяло кауфманским углом.

    Дома у меня мы с Аней Думитрашко мучили бедного Женю (младшего брата), который добродушно подчинялся. Все же, при виде нас, он с отчаянием говорил: «Опять эта бинтовщица и бинтовища». Мы его без конца бинтовали с головы до пят, поднимали, переносили. Пробовали проделать то же и с Петей, но он не давался.

    Ближе к экзаменам наша группа наняла одного из мальчиков, на котором вместе практиковались в общине. Отец одной из нас, проф. Вреден, дал нам в своей клинике палату, и там мы проходили всю программу. Мальчик наш (мы наняли одного из трех, с которыми вместе учились в общине) помогал и давал указания. Он все знал прекрасно.

    Экзамены были очень строгие, резали беспощадно, но наши гимназистки все сдали благополучно и даже хорошо. Самым страшным и трудным предметом была анатомия, и на этом экзамене провалились очень многие. Курс громадный, много времени уходило на его изучение и, готовить другие предметы было некогда, а их оказалось порядочно.

    Но мы все знали анатомию прекрасно по гимназии, где был тот же курс, что и в общине. Мы его сдавали на выпускном экзамене, так что нам надо было только слегка повторить его. Таким образом, у нас на другие предметы времени хватало.

    Все слушательницы курсов в общине были с гимназическим образованием, но наша гимназия, где преподавание каждого предмета велось шире, чем в других, обращала усиленное внимание на анатомию. На экзаменах провалилось больше половины учащихся, так что после Рождества на практику в больницу попало меньше двухсот человек.

    В первые же дни многие не выдержали и ушли. Мы работали в ужасной городской Обуховской больнице, переполненной больными (Сестры милосердия Кауфманской общины проходили практику в Обуховской больнице, пациентами которой были низы общества — нищие, бродяги, пьяницы). Больница громадная и настолько старая, что, кажется, стены впитали в себя все запахи. Воздух был ужасный, беднота кругом; белье, одеяла — старые, все серое, никаких удобств, ничего нужного получить было нельзя, даже не хватало градусников, а злющая общинская сестра не спускала с нас глаз и все время цукала.

    Я попала в хирургическое отделение, где больше лежали хроники или, вернее, безнадежные. После первого дня работы, вернувшись домой, я без конца мылась, полоскалась одеколоном и не могла отделаться от ужасного больничного запаха. За столом ничего не могла есть.

    Все же я продолжала работать. Как я уже сказала, в первые дни практики ушло несколько человек: условия тяжелые, а муштра была невероятная, замечания так и сыпались, и за самые пустяки. Мы терпели, сколько могли. Я проработала чуть больше месяца и бросила, а до диплома надо было работать до весны.

    Я, конечно, могла бы протянуть, но просто не захотела — диплом был мне не нужен, а из-за больницы приходилось пропускать занятия в Рисовальной школе, где я с увлечением занималась и думала пройти курс до конца. Я так уставала, бегая из больницы в школу, что не могла выезжать, а это был первый сезон с наилучшими балами и выездами.

    До окончания гимназии я еще почти не выезжала. Аня Думитрашко* проработала еще немного после моего ухода и тоже ушла.

*) ДУМИТРАШКО Анна Петровна (черкас). Сестра милосердия Военнаго времени. 16 сент. [19]14 г., въ лаз[арете]. Комитета при Министерстве Путей Сообщенія.
Отец: Думитрашко Пётр Николаевич (черкас)(1857 — не ранее 1935) — товарищ министра путей сообщения Российской империи в 1908—1916 годах, сенатор, член Государственного совета. Сын протоиерея Николая Даниловича Думитрашко, бывшего законоучителем Полтавской 1-й гимназии. Окончил Полтавскую гимназию с золотою медалью (1874) и Институт инженеров путей сообщения (1879). В 1883 году поступил на службу в Министерство путей сообщения. Был причислен к Временному управлению казенных железных дорог. С 1885 года состоял старшим инженером в Управлении по постройке Барановичи-Белостокской железной дороги, а затем заведующим отделом конторы начальника работ по постройке Лунинец-Гомельской, Барановичи-Белостокской, Гомель-Брянской, Седдец-Малкинской и Брест-Владово-Холмской железных дорог. В 1888 году был назначен делопроизводителем, а в 1889 году — помощником начальника эксплуатационного отдела Временного управления казенных железных дорог. В 1891 году был назначен начальником службы ремонта пути и сооружений Екатерининской железной дороги, а в 1893 году — переведен на ту же должность в Сызрано-Вяземскую железную дорогу. В 1897 году был утвержден в должности начальника Сызрано-Вяземской железной дороги. Одновременно состоял попечителем Калужского технического железнодорожного училища. В 1900 году был назначен управляющим эксплуатационным отделом Управления железных дорог, а в 1903 году — начальником названного управления. В 1905 году был назначен начальником Управления по сооружению железных дорог, в 1908 году исполнял обязанности начальника Управления железных дорог. 7 ноября 1908 года назначен товарищем министра путей сообщения. Неоднократно отстаивал законопроекты министерства в Государственном совете. С 1910 года состоял членом Особой высшей комиссии для всестороннего обследования железнодорожного дела в России. В том же году был произведен в тайные советники. В 1915—1916 годах замещал министров путей сообщения С.В. Рухлова и А.Ф. Трепова в заседаниях Совета министров. Примыкал к прогрессивной группе правительства, выступал за формирование «министерства общественного доверия». В сентябре 1915 года высказался за привлечение в Особое совещание по перевозкам представителей Центрального военно-промышленного комитета. 1 января 1916 года награждён званием сенатора. По инициативе А.Ф. Трепова, 16 марта 1916 года назначен членом Государственного совета. Входил в группу правого центра. После Февральской революции, 1 мая 1917 года был оставлен за штатом, а по упразднении Государственного совета большевиками 14 декабря 1917 года — уволен от службы. В 1917 году занимал должность помощника директора Юго-Западных железных дорог. С 1918 года состоял комиссаром Технического совета Наркомата путей сообщения РСФСР. В 1921 году был арестован вместе с братом Александром и племянником Павлом по групповому делу железнодорожников, был заключен в Бутырскую тюрьму. По ходатайству Помполита был освобожден, после чего вернулся на работу в Техническом совете. Позднее служил в научно-исследовательском секторе Наркомата путей сообщения. В 1928 году под редакцией Думитрашко вышло исследование «Расчет пропускной способности станций» (М., 1928).
Был женат на Варваре Георгиевне Путята.
Награды
Орден Святого Станислава 3-й ст. (1887)
Орден Святой Анны 3-й ст. (1891)
Орден Святого Станислава 2-й ст. (1895)
Орден Святой Анны 2-й ст. (1897)
Орден Святого Владимира 3-й ст. (1905)
Орден Святого Станислава 1-й ст. (1907)
Орден Святой Анны 1-й ст. (1912)
Орден Святого Владимира 2-й ст. (1914)
Иностранные:
австрийский Орден Франца-Иосифа, командорский крест (1901)

    У нас появилось свободное время, и мы с ней стали много ходить по музеям и выставкам.

    Часто катались на коньках, играли в теннис, веселились и о сестринстве забыли. Лето, как всегда, провела в Туапсе, и снова зима, учение в Рисовальной школе, выезды, веселье.

    Весной 14-го года снова поехали в Москалевку, где всегда было так хорошо. Ходили на экскурсии, купались, катались на лодке, играли в теннис и немножко помогали в садах, главным образом по сбору фруктов. В мою обязанность входило еще, обходить все розовые кусты и срезать розы: отцветшие в одну корзину, а в другую — для букетов, которые я же расставляла по всему дому.